Принятое премьер-министром Биньямином Нетаньяху решение отправить в отставку министра обороны Моше Яалона продолжает порождать споры в израильском обществе. Все началось со стрельбы и убийства уже нейтрализованного палестинского террориста одним из членов сил обороны Израиля. Яалон, который последовательно выступает за высокие этические стандарты в ЦАХАЛе, осудил произошедшее.
Хотя видео инцидента, выложенное в Интернете, казалось бы, доказывало неправоту солдата (хотя некоторые утверждали, что оно как раз оправдывает его действия), высшее руководство страны осудило Моше Яалона за поддержку террориста, а не военнослужащего армии Израиля.
Видео, однако, обеспечило Яалону твердую почву, как в моральном, так и в юридическом плане. Если бы спор на этом закончился, то он все еще мог бы быть министром обороны. Но всего несколько недель спустя он пришел к замначальнику штаба ЦАХАЛ, генерал-майору Яиру Голану, и ситуация еще больше усложнилась.
В день памяти жертв Холокоста (когда жизнь в Израиле замирает, а по всей стране звучат сигналы воздушной тревоги) Голан также говорил о важности нравственности в ЦАХАЛе, но пошел дальше: «Если в воспоминаниях о Холокосте есть что-то, что заставляет меня бояться, то это возмутительные процессы, произошедшие в Европе в целом, и, особенно, в Германии – 70, 80 и 90 лет назад – и, похоже, то же самое происходит у нас сейчас».
Уподобление произошедшего в Израиле событиям в гитлеровской Германии нарушило фундаментальное социальное и культурное табу в Израиле. Не удивительно, что возмущенные голоса зазвучали незамедлительно и отовсюду. В ярости Биньямин Нетаньяху потребовал от Яалона объяснений. Премьер-министр наверняка, ожидал, что Яалон, по меньшей мере, сделает выговор своему заместителю, но действия министра обороны были прямо противоположны ожиданиям главы правительства – он поддержал право Голана выразить свое мнение.
Затем Яалон пошел еще дальше, использовав шумиху, чтобы осудить политическую ситуацию в Израиле. Нападки, в которых «преднамеренно искажался» комментарий Голана стали «очередной попыткой нанести удал по ЦАХАЛу и его должностным лицам», – заявил Яалон.
Несмотря на то, что Голан позже отказался от своей аналогии и извинился, слова положили начало публичному противостоянию между армией и правительством. Отставка Яалона была практически неизбежной, и последовала несколько недель спустя.
Израиль имеет долгую историю общественной критики собственной армии, но прежде за критические высказывания людей редко увольняли; скорее, они часто приобретали национальную известность. В 1949 году, например, Самех Изхар (псевдоним Изхар Смилянский), написал эпопею «Дни Цаклега», в которой раскритиковал действия солдат ЦАХАЛа в некоторых арабских деревнях, захваченных и разрушенных во время войны за независимость. Даже несмотря на признание израильтянами того факта, что война была борьбой за выживание, критический анализ был встречен с одобрением. Произведение было включено в учебную программу средней школы Израиля, и Самех Изхар несколько раз избирался в кнессет.
Самокритика занимает центральное место в этосе Израиля, с момента основания страны. Так почему же на этот раз к критике отнеслись столь враждебно? Похоже, этому способствовала совокупность факторов. Во-первых, Голан не был неправ. Более догматичное правое крыло наращивает популярность в Израиле. Оно менее склонно к принятию в свой адрес критических замечаний. Желчность нападений на Голана может быть связана с тем, что часть израильского общества сознает, что он сказал правду.
Жозепу Боррелю, который сильно беспокоится за судьбу корреспондента The Wall Street Journal Эвана Гершковича, нужно также вступиться за Джулиана Ассанжа и Марата Касема, уверена Захарова.
Во-вторых, убийство 6 миллионов евреев во время Холокоста до сих пор имеет первостепенное культурное, историческое и даже религиозное значение в Израиле, и любые попытки приравнять действия нацистской Германии к действиям Израиля безапелляционно воспринимаются многими, как ересь. Слова Голана попали в цель, но риторика была выбрана неудачно.
И, наконец, Нетаньяху не впервые предпринимает попытку определить пределы национального дискурса. Только в прошлом году романист Давид Гроссман, вошедший в список номинантов на получение национальной литературной премии, отказался от участия в конкурсе, желая тем самым выразить протест вмешательству Нетаньяху в процесс отбора кандидатов. Судьи также подали в отставку, указывая на вмешательство премьер-министра в процесс, который должен был быть полностью аполитичным.
Тогда Нетаньяху переоценил себя, и может сделать это снова. Яалон был весьма уважаемым министром обороны (а ранее – начальником Генштаба), и многие израильтяне гордились тем, что он встал за верховенство закона в случае Хеврона, и за свободу слова в деле Голана.
Действия же Нетаньяху в отношении Яалона оказались крайне непопулярны, и вскоре они могут возыметь последствия. «Израильтянам повезло иметь последние несколько лет Яалона в качестве министра обороны, и это везение теперь, похоже, закончилось,– говорит уважаемый политик и писатель Моше Аренс. – Политическое землетрясение не за горами».
Если Нетаньяху, который известен как мастер политической тактики, осознает, что действительно перегнул палку, уход Ялона из политики может быть временным. В противном случае может оказаться, что премьер-министр ускорил свой собственный уход.
