Уровень образованности столичных девушек весьма высок: люди, поколесившие по миру, уверяют, что москвички выделяются не только красотой, но и интеллектом. Высшее образование, свободное владение по крайней мере одним иностранным языком и умение поддержать беседу на самые разные темы — этим в Москве никого не удивишь, в то время как в цивилизованной Европе девушка с такими качествами считается чудесным исключением. Глядя под утро на только что сложившиеся парочки, обсуждающие за завтраком после тяжёлой клубной ночи рост цен на нефть и модернистские тенденции в книгах Мураками, испытываешь чувство гордости за столичный прекрасный пол. Ну а порой возникают ситуации, когда пресловутая образованность приобретает совсем уж интересные формы.
...Мой друг Гера любил время от времени захаживать в московские стрип-клубы: от отсутствия женского внимания он явно не страдал, но иногда хотелось встряхнуться. В отличие от большинства клиентов подобных заведений тамошних девушек Гера за грудь не тискал, в трусы не залезал — всё больше мило улыбался барышням, распивал с ними коктейли на брудершафт, чем снискал себе безмерную популярность. Через какое-то время она начинала Геру утомлять, после чего он «завязывал» со стрип-клубами месяца на два. До того момента, пока ему снова не становилось скучно.
В новое заведение, которое рекомендовали знакомые «бомбилы», Гера завалился в ужасном настроении. Проблемы с девушками, угроза потерять работу, утомлённость от несколько затянувшегося ремонта и совсем уж затянувшейся зимы — в общем, ноги сами принесли его к неоновой вывеске только что открывшегося клуба. Уже минут через 10 Гера пил виски-колу с барменом-кубинцем, а через час перезнакомился едва ли не со всеми девушками. Однако легче не стало — груз накопившихся проблем не позволял Гере демонстрировать лучезарную улыбку, а постоянные расспросы относительно причин его неважного настроения уже всерьёз утомили. В итоге Гера счёл за благо удалиться с приглянувшейся девушкой в приват-апартаменты, где можно было укрыться от повышенного внимания общественности.
Вообще-то к приватным танцам Гера относился равнодушно — платить по 1,5—2 тысячи за то, что девушка снимет трусы, ему претило. Порой, конечно, попадались достойные исполнительницы, однако в общем зале Гере нравилось больше. Но не сегодня. «Ты что такой грустный?» — в юбилейный, 155-й раз за вечер услышал Гера и вяло выдал настолько же избитый ответ: «Устал, день тяжёлый был». Двигалась девушка энергично, но как-то без выдумки, и Гера взирал на происходящее без особого интереса. Во время следующей мелодии он и вовсе затеял беседу, что было, пожалуй, более интересно, чем ленивое созерцание эротического танца. Начавшийся с обсуждения капризов мартовской погоды разговор неожиданно свернул на «оранжевую революцию» в Киеве, потом невесть как — на раннее творчество Дали и наконец совсем уж непостижимым образом — на котировки «голубых фишек». Девушка Дина, как выяснилось, в свободное время училась в Плехановском институте и имела перспективы получить диплом экономиста с отличием.
«А ты любишь Лермонтова? — вконец ошарашила моего друга Дина. — Я очень. Знаешь, сейчас настроение такое... Хочешь, прочту что-нибудь?» «Мцыри» или вообще «Бородино»? Только этого не хватало...», — подумалось Гере, но он вежливо кивнул головой. «Я памятью живу с увядшими мечтами, — раздалось проникновенно под совершенно неуместный аккомпанемент песенки «Секс-бомб», — виденья прежних лет толпятся предо мной, и образ твой меж них, как месяц в час ночной, между бродящими блистает облаками...» Если бы в этот момент в приватной комнате вдруг зажёгся свет, Гера предстал бы в весьма неприглядном виде — с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Такого в этом видавшем очень многое помещении ещё точно не происходило.
...Засыпал Гера в этот день не под бормотание телевизора и не под радио «Джаз», как обычно, а под бессмертное калягинское чтение «Мёртвых душ». И на лице его играла лёгкая умиротворённая улыбка.
