На прошлой неделе в Германию из Африки доставили больного лихорадкой Эбола. Как сообщают местные СМИ, это сотрудник Всемирной организации здравоохранения. Всего же по состоянию на начало прошлой недели от этого опасного заболевания умерли уже более полутора тысяч человек. В общей сложности около 2,5 тыс. заразились вирусом либо были помещены в карантинс подозрением на наличие этого заболевания. Сегодня вирус Эбола называют чумой XXI века.
Число заболевших кажется действительно впечатляющим. Правда, следует иметь в виду, что во время предыдущих вспышек этой опасной болезни их счёт шёл на сотни, а то и десятки. Так что лихорадка Эбола, известная человечеству уже не одно десятилетие, казалось бы, не должна была особенно волновать ни СМИ, ни простых обывателей. Однако в последние несколько недель возникает стойкое ощущение, будто истерия вокруг этой темы искусственно нагнетается.
Всё дело в том, что сегодня подобные заболевания всё больше превращаются в целую индустрию. Зарабатывают на искусственно раздуваемых эпидемиях и крупные фармацевтические компании, и страховщики, и политики, и даже структуры, подобные ВОЗ.
Случай с лихорадкой Эбола, однако, по-своему уникален. До последнего времени Эбола считалась так называемым сиротским заболеванием, в поиски вакцины от которого вкладываться было просто невыгодно. «Фармкомпании – это часть позора современной науки, потому что фармацевтика разрабатывает лекарства только для тех покупателей, кто может эти лекарства купить. У бедных африканцев, которые, как правило, и страдали от этой болезни, денег на лекарства нет. Кстати, Эбола – не единственная такая болезнь. Например, в Центральной Африке сотни тысяч людей умирают от сонной болезни, но до сих пор никакого лекарства для них так и не придумали», – констатирует профессор Высшей школы экономики, президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов.
Претензии в адрес фармкомпаний высказывал и британский профессор Джин Эштон, сравнивавший реакцию рынка на вирус Эбола с тем, как в 80-е годы в США и Великобритании отнеслись к появлению СПИДа. «В случае со СПИДом понадобились годы исследований с серьёзным финансированием, и только когда так называемые невинные группы оказались затронуты (женщины и дети, пациенты с гемофилией и гетеросексуальные мужчины), вот тогда СМИ, политики, научное сообщество и организации, выделяющие гранты, встали и обратили внимание», – возмущается Джин Эштон.
Для лихорадки Эбола в этом году, похоже, наступил тот самый перелом. Не исключено, что именно нынешняя вспышка этого заболевания переведёт его в разряд коммерчески выгодных. А потому и шумиха вокруг нескольких тысяч заболевших будет только нарастать.
Болейте на здоровье фармацевтам
Пока что финансовый размах вокруг Эболы не поражает воображение. Единственная сколько-нибудь внушительная цифра, просочившаяся в СМИ, – 100 млн долларов, которые ВОЗ не так давно запросила на кампанию по борьбе с распространением вируса в Африке.
Однако уже сегодня очевидно, что это только начало. Достаточно сказать, что к настоящему времени исследованиями вируса и поиском вакцины уже занялись девять крупных фармацевтических компаний. Что интересно, некоторые из них реанимировали некогда свёрнутые программы. Этот факт может служить косвенным свидетельством того, что фармацевты просто ждали, когда же Эбола наконец-то превратится в коммерчески успешный проект. «Нельзя исключить, что привлечение внимания к этой теме приведёт к разработке эффективных лекарств. Если появляется общественный спрос, то бизнес должен его удовлетворить. Получение прибыли – законное стремление фармкомпаний. И конечно, самый главный резон у них – экономический», – рассуждает Василий Власов.
К настоящему моменту определились уже даже два лидера гонки за вакциной – канадская компания Tekmira и американская Mapp Biopharmaceutical. Интересно заметить, что у второй уже даже имеется готовый препарат – Zmapp, который, правда, ещё не прошёл испытания на людях. Во время нынешней вспышки этой экспериментальной вакциной пробовали лечить двоих американцев и испанского священника, заразившихся в Африке. Американцы выжили, а священник, к сожалению, умер.
Канадцы, в свою очередь, также уже начали переговоры с ВОЗ и – внимание! – правительственными учреждениями о том, чтобы именно их вариант вакцины TKM-Ebola применялся для лечения больных в Западной Африке. Формально канадцы на сегодня продвинулись дальше всех: только их препарат уже находится на первой фазе клинических испытаний, в то время как все другие имеющиеся вакцины пока что на стадии доклинических исследований.
Об определённых успехах доложили также компании BioCryst, Fujifilm и NewLink Genetics. Примечательно, что разработки в этих компаниях велись, по сообщениям СМИ, на правительственные гранты.
Смерть как отрасль экономики
О том, какие прибыли фармацевтам и «смежному» бизнесу может сулить лихорадка Эбола в случае её превращения в действительно массовое заболевание, можно проследить на примере СПИДа.
Английский профессор вспомнил о нём не случайно. СПИД по праву может считаться самым успешным финансовым проектом XX века в области фарминдустрии. Пик нагнетания кампании вокруг вируса иммунодефицита человека пришёлся на 90-е годы. Однако с тех пор страх перед «чумой XX века» постепенно пошёл на убыль.
Видимо, чтобы несколько оживить затухающую было тему, в 2006 году в Торонто был организован Всемирный конгресс по борьбе со СПИДом, на котором его участники (заинтересованные фармкомпании, общественные организации и т.п.) дискутировали о том, как следует развивать экономику (!) отрасли по борьбе со СПИДом.
Вот только несколько цифр: в 2006 году общемировые затраты на борьбу со СПИДом составили 15 млрд долларов, в 2007-м – 18, в 2008-м – 23 миллиарда. И это при том, что данная тема сегодня уже далеко не так популярна, как это было 20 лет назад, когда о заболевании было ещё мало что известно.
Со СПИДом фармацевтам, надо сказать, очень повезло. Всё дело в том, что эту болезнь нельзя вылечить, но можно контролировать. В этом смысле СПИД оказался настоящим джокером для фармкомпаний. Судите сами: разработка одного препарата обходится примерно в 600 млн долларов. Срок окупаемости – 10 лет. Но зато потом, учитывая, что число больных продолжает увеличиваться, прибыль будет только расти. Так, по данным всё тех же фармацевтических компаний, Россия в 2006 году потратила 40 млн долларов на ввоз препаратов для больных СПИДом. Причём речь идёт только о 20 тыс. больных. По статистике же, за 2012 год их в нашей стране было уже около полумиллиона. При этом каждый ВИЧ-инфицированный в идеале должен принимать ежедневно сразу несколько препаратов.
Лихорадка Эбола имеет хорошие шансы стать аналогичной золотой жилой для фармкомпаний. По статистике, от неё умирают от 25 до 90% заболевших. Это значит, что перед потенциальными разработчиками вакцин открываются поистине широкие перспективы: каждый новый выпускаемый на рынок препарат может обещать чудо-исцеление, обещая снижение процента летальных исходов.
Вот только одна загвоздка: вирус Эбола известен человечеству уже не один десяток лет, но до сих пор найти лечение от него так никому и не удалось. Впрочем, аналитики рынка уверены, что если исследования будут должным образом профинансированы, то лечение непременно найдётся.
В этом предположении есть доля истины, учитывая, что на сегодняшний день на поток даже не поставлен выпуск экспресс-тестов для диагностики этого заболевания. А между тем система для безаппаратурной диагностики антигена и антител Эбола была разработала ещё в 90-е годы. Просто тогда она была особенно никому не нужна. Теперь времена меняются.
Вирусный пиар
Впрочем, если лихорадке Эбола не будет суждено получить «лавры» СПИДа, то это вовсе не означает, что заболевание окажется совсем уж не прибыльным.
Если объективная картина не очень совпадёт с желаемой, то её всегда можно немного подкорректировать. Возможно, именно поэтому в качестве игры на опережение тема лихорадки Эбола сегодня так усиленно раскручивается в СМИ всего мира.
В этом смысле показательным примером выглядит кампания по нагнетанию общемировой истерии вокруг свиного гриппа, случившаяся в 2009 году. Тогда одним из непосредственных инициаторов перевода дела на чисто коммерческую основу выступила сама ВОЗ. Сначала донельзя повысили угрозу возникновения пандемии свиного гриппа, оценив её в пять единиц по шестибалльной шкале. На этом фоне усиливались разговоры о том, что необходимо в срочном порядке начать работу над вакциной, а потом внезапно всё та же ВОЗ официально объявила, что свиной грипп, оказывается, прекрасно поддаётся лечению противовирусными препаратами. Только не абы какими препаратами, а одним-единственным – Tamiflu, который выпускает швейцарская компания Roche. За эффективность чудо-средства тут же поручились сами эксперты ВОЗ и специалисты американского Центра по контролю и профилактике заболеваний. Нетрудно догадаться, что спрос на Tamiflu тут же превысил предложение, хотя Roche и заявила гордо о расширении производства. На интернет-аукционах стоимость препарата доходила до 200 долларов.
Спустя некоторое время Roche, впрочем, пришлось немного потесниться. Другие крупные и влиятельные игроки рынка также заявили о том, что и у них есть противовирусные препараты, ничуть не хуже справляющиеся с опасным вирусом. Таким образом список рекомендованных ВОЗ лекарств для излечения от свиного гриппа пополнился препаратом Relenza, выпускаемым британской фармкомпанией Glaxo SmithKline.
История со свиным гриппом, возможно, и прошла бы незамеченной, только вот буквально за несколько лет до этого ВОЗ уже пугала другой не менее опасной болячкой – птичьим гриппом. И, видимо, по чисто случайному совпадению тогда чуть ли не единственным поставщиком лекарства от страшной заразы также оказалась компания «Рош».
Дорогие больные
В 2010 году в ПАСЕ были проведены слушания и начато расследование относительно шумихи вокруг свиного гриппа. Слушание и расследование пока ничем не закончились, зато, по подсчётам экспертов, на борьбу с объявленной эпидемией было в общей сложности потрачено около 18 млрд долларов по всему миру.
Даже если представить, что в итоге где-то кому-то чего-то удастся доказать, то совершенно очевидно, что какой-нибудь напуганный потребитель, потративший 200 долларов на чудо-препарат, свои деньги назад уже не получит. А значит, и фармкомпании останутся при своих.
Беспристрастность ВОЗ уже не первый раз подвергается сомнению. Впервые свои подозрения о том, что она работает в тесном контакте с крупными фармкомпаниями, начали звучать ещё в 1999 году. Тогда в мире обсуждалась ставшая впоследствии знаменитой Конвенция по борьбе против табака. Представители табачных корпораций прямо указывали на то, что ВОЗ при разработке данного документа работала в интересах крупных фармпроизводителей. Сами же представители ВОЗ заявляли лишь о том, что опирались на помощь фармкомпаний. Правда, громкого скандала так и не получилось: к 1999 году табачники уже во всём мире имели имидж производителей вредной продукции, а следовательно, их жалобы на необъективность ВОЗ звучали не вполне убедительно.
Чем бы ни закончилась в итоге история с нынешней вспышкой лихорадки Эбола, уже сегодня ясно одно: заболевание вышло за границы Африканского континента. А это значит, что богатых европейцев и американцев можно начать «раскручивать на деньги», которые они готовы будут выложить за исцеление от очередной смертельной болезни. w
КСТАТИ
Военный след
В 70-е годы лихорадка Эбола очень интересовала военных, которые исследовали вирус на предмет его возможного использования в качестве биологического оружия. Более того, сегодня даже можно услышать конспирологические версии о том, что лихорадка Эбола – искусственно созданный американскими военными вирус. Якобы американцам удалось изменить вирус лихорадки Марбурга (сходное с Эболой заболевание) и искусственным путём создать новый, более смертоносный и опасный вирус. Эксперты, впрочем, утверждают, что эта версия не выдерживает никакой критики, что вирус Эбола, как и вирус Марбурга, встречается в природе и что человеку эти заболевания передались от животных.
Также существует легенда, что вирус Марбурга советские разведчики выкрали в Германии. Якобы сразу несколько немецких учёных, работавших тогда с вирусом, случайно заразились и умерли. Наши разведчики вскрыли могилы и таким образом доставили заражённые ткани в СССР. Однако, судя по всему, данная история не более чем красивая сказка про шпионов.
По официальной версии, советские учёные выделили вирус у больных обезьян.
Как бы то ни было, но в 70-е и 80-е годы военные ведомства, в первую очередь СССР и США, вели очень активные разработки по поиску вакцины от Эбола. Иначе какое же это биологическое оружие, от которого самому никак не защититься. В СССР исследованием лихорадки Эбола были заняты специалисты концерна «Биопрепарат», в состав которого входили заводы и научно-исследовательские институты. Кроме того, разработкой боевых вирусов занимался научный центр «Вектор» в Новосибирской области. Там, в частности, работали над оспой, вирусами Марбурга, Эбола, а также возбудителями боливийской лихорадки. Однако ни СССР, ни США найти вакцину не удалось. Таким образом, военные несколько охладели к идее создания биологического оружия на основе вируса Эбола.
Однако полностью исследования, очевидно, не свернули.
Так, уже в 1996 году в России умерла лаборантка вирусологического центра НИИ микробиологии Минобороны в Сергиевом Посаде: случайно заразилась, делая инъекции подопытным кроликам. А в мае 2004 года от этого опасного вируса скончалась Антонина Преснякова, старшая лаборантка отдела особо опасных вирусных инфекций НИИ молекулярной биологии Государственного научного центра вирусологии и биотехнологии «Вектор». Заражение, как и в первом случае, произошло по неосторожности, когда лаборантка делала уколы животным.
Однако с 2005 года в «Векторе», который перешёл под юрисдикцию Роспотребнадзора, лаборатория, в которой занимались исследованием лихорадки Эбола, была распущена. Примечательно, что именно этой лаборатории удалось наиболее серьёзно продвинуться в изучении данного вируса. Работы российских учёных публиковались в авторитетных научных журналах.
Помимо этого известно ещё всего два случая заражения Эболой в лабораторных условиях. Самый первый произошёл ещё в 1976 году в Великобритании, а потом в 1994-м в Кот-д’Ивуаре.