1 сентября в польском Гданьске прошли траурные мероприятия, посвящённые 70-й годовщине с начала Второй мировой войны. Однако у мемориала 205 польским солдатам, мужественно отражавшим целую неделю атаку 3-тысячной группировки войск вермахта, в этот день разгорелись нешуточные политические баталии. Жёсткие выступления президента Польши Леха Качиньского и премьер-министра России Владимира Путина в тот же день растащили на цитаты. Но, по информации корреспондента «Нашей Версии», в тот день на Вестерплатте должна была прозвучать ещё одна речь – главы польского кабинета министров Дональда Туска.
Источник «Нашей Версии», участвовавший в подготовке траурных мероприятий, рассказал, что польская сторона ожидала от Путина гораздо более жёсткого выступления и заготовила ответ. Однако по плану мероприятия российский премьер выступал после Качиньского и Туска, поэтому организаторы были готовы выпустить польского премьера на сцену второй раз.
Пойти на это так и не пришлось, потому что При этом наш премьер напомнил о Мюнхенском сговоре и о том, как Польша предъявила ультиматум Чехословакии и вместе с вермахтом захватила часть этой страны. Этим текстом Путин оставил своих польских коллег без ответных аргументов: польские высшие должностные лица и даже представители ведущих партий просто отказывались комментировать его речь. В итоге они так и промолчали до начала траурной церемонии. Да и непосредственно на Вестерплатте Путин выступил с примирительной речью, соответственно повода выпускать Туска повторно просто не было.
Между тем в «ответном слове» Туск собирался оперировать традиционным набором польских аргументов против России. Вероятно, российскому премьеру по примеру германских властей предложили бы извиниться за раздел Польши в секретном протоколе пакта Риббентропа – Молотова и последовавшее 17 сентября в соответствии с августовскими договорённостями вторжение советских войск на территорию страны. Между тем Путин хоть и не извинился, но назвал ошибочными все договоры, которые в 30-е годы европейские страны заключали с гитлеровской Германией, и призвал их, по примеру Госдумы, осудившей пакт Риббентропа – Молотова, выступить с аналогичными политическими решениями.
Также в так и не прозвучавшем ответном слове Туск должен был потребовать от Путина раскрыть оставшиеся засекреченными архивы, связанные с расстрелом польских офицеров в Катынском лесу. Из 183 томов прекращённого в России уголовного дела по этому вопросу 116 содержат сведения, до сих пор составляющие государственную тайну. Более того, он собирался ратовать за возобновление расследования этого дела. Однако и тут Путин «разоружил» своих польских оппонентов, заявив на пресс-конференции по итогам переговоров с Туском, что готов раскрыть архивы, но только на условии аналогичного шага со стороны Польши. Туск, хотя по нему было видно, что он этого не планировал, дал согласие допустить российских историков к архивам своей страны прямо во время общения с прессой.
Конечно, часть «домашних заготовок» всё-таки прозвучала 1 сентября, несмотря на то что Путин «не оправдал ожиданий». На той же пресс-конференции, отвечая на вопрос польских же журналистов, как он и Путин оценивают пакт Риббентропа–Молотова, и согласны ли, что он стал одной из причин войны, Туск выдал свои коронные тезисы.
«Премьер польского правительства имеет в этом вопросе следующую однозначную позицию: пакт Риббентропа – Молотова так или иначе привёл к нападению на Польшу. 1 сентября Германия атаковала Польшу, а через две недели с востока – войска сталинской России, – заявил Туск. – Два страшнейших тоталитаризма договорились между собой, а потом вершили судьбу нашей страны». И добавил: «Никто не забудет, сколько крови советских солдат было пролито во время освобождения Польши от фашистской оккупации. Советские солдаты освободили наши земли, но не смогли дать нам свободу, потому что у них самих её не было». Практически слово в слово вторую цитату польский премьер повторил у мемориала защитникам Вестерплатте. Вот только спровоцировать конфликт с Владимиром Путиным на этой почве Туску не удалось – на сей раз российская разведка оказалась на высоте.
