Из воспоминаний начальника штаба Корниловской ударной дивизии полковника Константина Капнина: «27 октября было опубликовано краткое сообщение Штаба Главнокомандующего: «На Перекопской главной позиции завязались упорные бои».
Внешне ничего не говорящее сообщение, но имеющее для боевых офицеров, знающих Перекоп, огромный внутренний смысл, ибо главные Перекопские позиции находятся в верстах в 15-ти южнее Перекопа. Ergo – легендарный Перекоп пал! Бои идут у Юшуни!». Пришла пора эвакуировать белый Крым.
Благодаря заблаговременным распоряжениям штаба Главнокомандующего все морские и транспортные средства были заранее разведены и распределены по портам, своевременно были заготовлены уголь, медикаменты и продовольствие. Военным училищам была поручена охрана порядка в местах посадки отходящих частей белой армии.
Всего из Крыма вышло 126 судов, на них было погружено более 140 тыс. человек, в числе которых до 70 тыс. бойцов – с ружьями и пулемётами. Разве что в Севастополе разоружили садившихся на французские суда «Сегет» и «Сиам». Пароходы оказались переполнены: трюмы, палубы, мостики, проходы – везде были люди. Дорога лежала в Константинополь.
Утром 19 ноября генерал-лейтенант Александр Лукомский и глава Российской дипломатической миссии в Константинополе Анатолий Нератов прибыли на борт крейсера «Корнилов» для доклада Главнокомандующему. И уже через несколько дней на глазах голодных и измученных дальней дорогой беженцев французами была проведена разгрузка казённого имущества армии, прибывшего на транспортах из Крыма.
Одновременно французы потребовали соблюсти международные правила о разоружении, но столкнулись с протестом большей части офицерства, так как все чувствовали, что именно это может превратить армию в обычных беженцев. Это понял и генерал Кутепов, издав приказ, дышащий призывом к боевой готовности.
В это же время была подготовлена окончательная версия приказа о реорганизации Русской армии на чужбине. В нём вторым пунктом значилось, что все генералы и штаб-офицеры, не получившие должностей, а также все категористы (штаб, обер-офицеры и солдаты) разгрузке в Галлиполи не подлежат, а эвакуируются как беженцы в Константинополь и в славянские страны. Такое же было положение всех больных и раненых.
Через день после приказа первые пароходы с солдатами и офицерами 1-го Армейского корпуса направились в направлении Галлиполи...
Прибытие
Командир корпуса генерал Кутепов сошёл на берег первым, когда суда ещё стояли на рейде под карантинным жёлтым флагом. После беглого осмотра города и разрушенных землетрясением зданий стало ясно, что в селении не сможет разместиться даже треть прибывших частей. Основные силы предлагалось расположить за городом, верстах в шести, на небольшом плато.
Генерал Кутепов верхом проехал на указанное место. Там он нашёл голое поле, покрытое жидкой грязью. Оно упиралось в небольшую гору с редким кустарником. «И это всё?» – только и смог промолвить генерал…
Вскоре толпы измученных долгим пребыванием в переполненных трюмах голодных и вшивых людей высадились на берег, где их никто не ждал. Только на второй день французское интендантство вместе с продовольственными пайками выделило им палатки. Всё имущество офицеры несли на своих плечах до места размещения в голом поле. Так они стали называть Галлиполи.
Расселение
Разбивка палаток заняла более трёх суток, и всё это время громадная масса людей находилась под открытым небом, под холодным осенним дождём. Каждый полк размещался отдельно друг от друга на значительном расстоянии – вскоре пустое поле превратилось в один сплошной лагерь. В городе же смогли арендовать квартиры или комнаты только те, кто имел финансовое обеспечение, остальные военные искали себе место обитания в разрушенных зданиях, в прибрежных карстовых пещерах, а иногда и под землёй, в норах.
Корниловское военное училище поселилось в разрушенной землетрясением мечети Теке, принадлежавшей ранее ордену вертящихся дервишей. Сергиевское артиллерийское училище разместилось при сенегальских казармах. Остальные училища нашли себе укрытия в брошенных домах города. Наиболее сохранившиеся здания были отданы под лазареты.
Часто из-за обрушения повреждённых конструкций люди получали увечья и травмы. Самый тяжёлый случай произошёл в той самой мечети Теке: утром 29 января юнкера двух училищ собрались на деревянных хорах, чтобы прослушать лекцию. Внезапно ограждающие и несущие конструкции хор обрушились вместе с юнкерами, придавив насмерть одного корниловца, ещё 36 юнкеров и начальник училища получили серьёзные повреждения. Это несчастье побудило командиров провести ревизию всех зданий, в которых обитали беженцы.
Гарнизон корпуса был условно разделён на две части. В городе расположился штаб корпуса, Технический полк, хозяйственные части, училища и лазарет. В лагерях: строевые части – кавалерия, пехота, артиллерия, а также сборно-беженский батальон. Численность гарнизона на первом этапе обустройства составляла 26 843 человека.
Несмотря на строгий отбор офицерского состава в штат 1-го Армейского корпуса, в Галлиполи приехало большое количество военных, решивших порвать с армией и перейти на положение беженцев. Всем желающим уехать была предоставлена такая возможность, поэтому до 1 декабря численность гарнизона сильно колебалась. Наиболее точные цифры определились к январю 1921 года.
Снабжение
Так как вывезенные из Крыма интендантские запасы были конфискованы союзным командованием, корпус первое время питался крайне скудно. В этот период на один килограммовый хлеб приходилось до 16 человек или выдавалась одна галета на два дня.
Вскоре французы взяли на себя снабжение галлиполийского лагеря. С русской стороны для организации получения продуктов было создано своё интендантство. Но французы всячески пытались обмануть русских, недодавая им продовольствие: так, мешок картошки отпускался русскому интендантству по весу 113 килограммов, в действительности же вес составлял 98 килограммов и т.д.
Как Россия начала воевать с турками, а закончила – со всей Европой
Само распределение продуктов выглядело так. От раздатчиков они поступали группам: банка консервов – на пять человек, хлеб – на четыре человека и т.д. В группе уже происходил делёж продуктов на индивидуальные пайки. Так как для этого не было никаких приспособлений, то всё делилось на глаз и в интересах справедливости потом раздавалось по жребию. Жеребьёвка происходила следующим образом: один человек из группы, указывая на паëк, спрашивал: «кому?». Другой, стоя спиной к поделённым пайкам, называл фамилию члена группы. Во время такой раздачи весь лагерь обычно гудел и оглашался бранными криками.
Так и проходил обычный день галлиполийца. Утренний кипяток, наряд или занятия, прогулка в горы за дровами, приготовление пищи, стирка белья, а вечером, особенно зимой, ожесточённые споры на политические темы, о распылении армии. Летом наступало время футбола, посещений театра в городе.
Очищение
Условия, в которые попал 1-й Армейский корпус, мало способствовали поддержанию дисциплины, а общее состояние духа скорее способствовало полной дезорганизации и разрушению остатков боевых частей.
Необходимо отметить, что дополнительно на моральный дух военных чинов действовала активная агитационная пропаганда французов, предлагавших бесплатный переезд в другие страны, где можно было хорошо жить и работать. В городе повсюду висели баннеры на русском языке, приглашавшие как на нефтяные промыслы в Батум, так и на плантации Южной Америки. Для подтверждения своих намерений французы постоянно держали в бухте Галлиполи несколько пароходов, а колеблющимся чинам даже разрешалось бесплатно пожить на них определённое время.
Вскоре французы составили списки желающих выехать в Бразилию. И уже 27 апреля загруженный первой партией в количестве 536 человек пароход «Рион» вышел в море и взял курс на Новый Свет.
А 22 мая французы без разрешения командования корпуса загрузили пароход с чинами беженского батальона в количестве 238 человек и отправили их в Болгарию. Казалось, начался процесс раздёргивания и распыления частей корпуса.
23 мая генерал Кутепов издал приказ № 323, разрешающий всем желающим немедленно перейти на положение беженцев. Как вспоминали очевидцы, первые три дня после приказа армии как бы не существовало вообще – каждый был волен решать свою дальнейшую судьбу. Опустели многие палатки, общий вид лагеря стал удручающим. Казалось, что останется только небольшая кучка военных чинов.
Но Кутепов знал, что делал. Издав приказ, генерал сделал ставку на дух и единство корпуса, на воинское воспитание и сознательное отношение к ратному делу, присущее костяку полков.
Через три дня после приказа командиры начали подводить итоги свободного ухода людей со службы. Всего за три дня перешло в беженский батальон 2057 чинов, в том числе: офицеров – 432 и солдат – 1625 человек, то есть это составило 4,75% офицеров и 12,53% солдат.
Таким образом, 1-й Армейский корпус выдержал экзамен на политическую зрелость. Он окончательно осознал себя Русской армией, носителем идеи русской государственности. Корпус окончательно очистился от всего наносного. А вскоре пропали и французские баннеры.
К 1 августа 1921 года в 1-м Армейском корпусе числилось 20 218 человек, в том числе: офицеров – 9135, солдат – 11 085 человек.
Кладбища Галлиполи
Спешная эвакуация военных чинов, их семей, родных и близких из Крыма, скученное и беспомощное недельное ожидание в трюмах на рейде, долгое пребывание без одежды, сапог, питания при обустройстве в Галлиполи не прошли бесследно. Палаточные лазареты, холодные городские больницы вскоре были забиты больными. Началась эпидемия, которая уносила в небытие героев великой войны, Таврии, Перекопа. Тяжело и горько было изгнанникам хоронить своих командиров, друзей, родных на чужбине…
Как у бывших союзников по Антанте чуть было не дошло до кровопролития
Первоначально русские чины находили последний покой на греческих православных кладбищах. Их в городе было два – большое и малое. А вскоре местные власти выделили под русское кладбище отдельный клочок земли за городом, но когда на новом месте было проведено 13 захоронений, выяснилось, что отведённая чиновниками территория находилась в частной собственности. Прибывший хозяин запретил разбивать новые могилы на своей земле. И только после вмешательства командира корпуса русские получили другой участок. Это армянский патриархат совместно с местной армянской колонией приняли решение о передаче своего старого кладбища под русский погост.
Русское кладбище располагалось в одной версте к западу от города, на обращённом к проливу склоне холма. По армянским преданиям, именно в этом месте были похоронены русские пленные Крымской войны, что и послужило основной причиной передачи кладбища русским.
Забота о сохранности могил лежала на командирах частей и подразделений корпуса. Все военные захоронения регулярно поправлялись, холмики покрывались зелёными ветвями кипариса, а деревянные кресты укреплялись камнями.
Весной 1921 года командование корпуса объявило конкурс на проект памятника, который планировалось установить на гарнизонном кладбище. В марте специальная комиссия присудила первую премию (5 лир) проекту инженера Трескина – часовне в псковском стиле. Но для строительства был принят проект архитектора поручика Николая Акатьева, получившего вторую премию (3 лиры). Памятник – монумент в стиле римско-сирийских гробниц – был прост и доступен для возведения в данной местности.
Началась постройка, продлившаяся два с половиной месяца. Все поддерживали друг друга. Так, когда не нашлось камнетёсов, один владеющий этим ремеслом офицер обучил ему три десятка добровольцев.
Люди работали безвозмездно. Инструменты делали из местных мотыг или случайно найденных металлических отходов, цемент закупали у французов, многие экономили на питании, чтобы прокормить постоянных рабочих при памятнике.
16 июля состоялись освящение и открытие памятника. Всего на момент отъезда последнего чина 1-го Армейского корпуса в Галлиполи навечно остались 342 человека.
Эвакуация
Как писали очевидцы, уехать из Галлиполи все собирались со второго дня приезда туда. Но шли дни, недели, месяцы…
Наконец, весной появилось официальное извещение, что командование корпуса имеет положительные решения о приёме русских от правительств дружественных славянских стран.
4 августа первые кавалерийские полки начали готовиться к эвакуации. Вскоре подошёл транспорт «410», весь лагерь пришёл в движение, перевозя и загружая на него свои вещи. К вечеру этого счастливого и тёплого дня вся набережная была заполнена провожающими; к отходу транспорта прибыл командир корпуса и гостившая в Галлиполи баронесса Ольга Врангель. Играла музыка на набережной и на палубе транспорта, всюду суетились придирчивые хозяева-французы, у всех было весело на сердце. Начала сбываться далёкая мечта…
В 7 часов вечера транспорт под восторженные крики «ура» и звуки Преображенского марша отошёл в Салоники, оттуда эшелоном был переброшен по железной дороге в Сербию. Через несколько дней этот же транспорт вернулся за второй партией кавалеристов, а 28 августа пароход «Кирасунд» вывез последний эшелон кавалерии.
31 августа подошёл турецкий пассажирский пароход «Решид-Паша». На него после торжественного построения на набережной и тёплых проводов стала загружаться пехота. Это судно взяло курс на Варну.
Эвакуация возобновилась 25 ноября, когда на пароходе «Кирасунд» в Болгарию отбыли Марковский пехотный полк с артиллерийским дивизионом и все штабные работники пехотных полков. Через пару дней большой пассажирский корабль «Ак-Дениз» перевёз в Болгарию Александровское и Корниловское военные училища, Корниловский ударный полк с артиллерийским дивизионом, 6-й артиллерийский дивизион. Ещё через пару дней на пароходе «Решид-Паша» туда же убыли Инженерное училище и инженерная школа, 4-й и 5-й артиллерийские дивизионы, артиллерийская школа, два госпиталя – № 4 и Белого Креста.
30 ноября палаточный лагерь, возведённый русскими воинами на голом поле, опустел.
7 декабря в Галлиполи вернулся пароход «Кирасунд», на котором убыли в Салоники и далее в Сербию Николаевское кавалерийское училище и основная часть Технического полка. 15 декабря последний эшелон 1-го Армейского корпуса отправился в Болгарию на «Ак-Денизе».
Начинался второй этап крестного пути Русской армии.
