Многочисленные скандалы со смертями в российских следственных изоляторах и тюрьмах, наступившими по причине отсутствия банальной медпомощи, привели к неожиданному результату. Александр Музыкантский, уполномоченный по правам человека в Москве, предложил направить на помощь тюремным медикам вольную, гражданскую медицину.
Музыкантский заявил буквально следующее: «Я выступил с предложением подключить городскую медицину, идёт процесс принятия решения». Механизм взаимодействия пока не до конца понятен, но по первоначальным прикидкам возможности для реализации предложения, по крайней мере в Москве, есть. Городская медицина рассчитана на 11 млн человек, население же столичных тюрем – 8–9 тыс. подследственных, которые явно не сделают погоды и не создадут ощутимой нагрузки на городскую систему здравоохранения в целом.
Понятно, что причины для беспокойства более чем серьёзные. Только в прошлом году в столичных СИЗО от всевозможных болезней скончались 57 человек. Если же говорить о системе исполнения наказаний в целом, то цифры и вовсе чудовищные. По словам первого заместителя начальника медицинского управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России Аллы Кузнецовой, В тюрьмах и колониях пребывает каждый 10-й носитель ВИЧ-инфекции, 48 тыс. из почти полумиллиона. Почти столько же арестантов больны туберкулёзом. Да, по признанию международных организаций, по крайней мере уровень заболеваемости непосредственно в местах лишения свободы удалось снизить, но результаты пока не позволяют говорить о коренном переломе.
Что касается предложения Александра Музыкантского, то Алла Кузнецова подтвердила: между ФСИН и Минздравсоцразвития идут переговоры о создании рабочей группы, которая должна подготовить стратегический план развития тюремной медицины. Но каков будет этот план и будет ли налажено сотрудничество тюремных медучреждений с гражданскими, пока говорить рано. Кузнецова не склонна драматизировать ситуацию, она утверждает, что с тем же Департаментом здравоохранения Москвы ФСИН находит полное понимание, когда нужно выделить специалистов для осмотра и помощи больным. То же самое можно сказать и о федеральном уровне. Алла Кузнецова заявила, что «единственный отказ в медпомощи на моей памяти был от службы «Скорой помощи» два года назад в Алтайском крае, и больной тогда скончался».
В то же время правозащитники не разделяют оптимизма чиновников. По их словам, сама зависимость тюремных медиков от тюремного начальства создаёт мощные рычаги воздействия: ведь в конце концов в помощи можно не отказывать, если просто игнорировать просьбы о ней и не фиксировать обращения. И лидер общероссийского движения «За права человека»* Лев Пономарёв, и омбудсмен Владимир Лукин считают, что в СИЗО и тюрьмах должны работать независимые врачи, не входящие в систему ФСИН.
Кузнецова скептицизма не разделяет, полагая, что тюремная медицина и без того достаточно открыта, а о карательной роли медиков не может быть речи, поскольку это элементарно противоречит клятве Гиппократа.
- *
- Российское правозащитное общественное политическое движение «За права человека» внесено Минюстом в перечень НКО, выполняющих функции иностранного агента
