Правительство внесло в Госдуму поправки, уточняющие и расширяющие полномочия сотрудников уголовно-исполнительной системы. В частности, они получат право постоянно носить огнестрельное оружие, а также при определённых условиях досматривать транспорт и проверять документы граждан.
Из текста поправок вполне может сложиться ощущение, что скоро на улицах появятся патрули в серо-синей униформе, не склонные деликатничать при обращении с окружающими. Эти патрули могут быть вооружены и получить право применять как «стволы», так и спецсредства, не говоря уже о простой физической силе «при осуществлении розыска осуждённых к уголовным наказаниям… а также лиц, совершивших побег… в месте обнаружения таких лиц». Кроме того, сотрудники ФСИН смогут «осуществлять досмотр транспортных средств и проверку документов граждан, удостоверяющих личность, при розыске осуждённых, совершивших побег или уклоняющихся от отбывания наказания, в местах, где возможно их появление».
С одной стороны, вроде всё по делу – надо же как-то регламентировать работу силовиков, занятых поиском преступников. А с другой – кто же знает, где начинается «осуществление розыска осуждённых» и куда могут получить доступ патрули ФСИН в поисках беглецов?
Перетягивание полномочий?
До принятия поправок в окончательном виде ещё далеко – предварительное рассмотрение законопроекта вряд ли состоится раньше второй половины мая, и потому эксперты затрудняются дать им предметную оценку. В частности, правозащитница, член Совета при президенте РФ по правам человека Ева Меркачёва заявила «Нашей Версии», что считает вопрос о причинах расширения полномочий ФСИН «хорошим вопросом», но добавила, что пока сама ищет на него ответ. Председатель правления Ассоциации юристов России Владимир Груздев не увидел в законопроекте никаких «принципиально новых полномочий», которыми бы наделялась служба.
Ряд экспертов говорят о том, что полномочия ФСИН неплохо бы развивать в другом направлении. Так, завкафедрой криминологии и уголовно-исполнительного права имени В.Е. Эминова Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Елена Антонян обращает внимание на увеличение в исправительных учреждениях «доли осуждённых, не владеющих русским языком, с отличающимися культурными и религиозными нормами». Эксперт отмечает, что данный процесс «способствует повышению радикализации среди других осуждённых, поскольку среди осуждённых-иностранцев есть лица, уже вовлечённые в экстремистскую или террористическую деятельность», и они «стремятся формировать устойчивые межнациональные или религиозные группы, в рамках которых распространяются радикальные взгляды». Как предлагает Елена Антонян, купирование этой проблемы заключается «в решении прежде всего вопросов, связанных с возможностями обеспечения переводчиками, улучшением межэтнической профилактики и, может быть, пересмотром изменения системы размещения осуждённых».
Однако имеем те намерения Минюста, которые имеем. И предполагать здесь можно многое. Например, желание ведомства, в ведении которого и находится ФСИН, получить собственный силовой ресурс на улице. В настоящий момент Федеральная служба исполнения наказаний фактически заперта на зоне – сотрудники ФСИН даже оружием могут воспользоваться лишь тогда, когда нужно пресечь побег или отразить нападение на исправительное учреждение, будь оно совершено снаружи или изнутри, при тюремном бунте. А с новыми полномочиями данное ограничение будет снято.
Совкомбанк проанализировал ситуацию на ипотечном рынке и пришёл к выводу о снижении доступности кредитов на новостройки
Есть и другое мнение. Дескать, Минюст просто готовит ФСИН к окончанию СВО и возвращению с фронта тысяч осуждённых, которые ранее подписали контракт с Минобороны и таким образом вышли из заключения. По логике министерства за героями потребуется пригляд и кто, как не ФСИН, его обеспечит. Однако данная версия никак не противоречит первой: ведь если карты сложились настолько удачно для ведомства Чуйченко, то почему бы и не воспользоваться этим раскладом в своих интересах?
Впрочем, поправки не снимают и, наверное, даже ещё больше запутывают проблему распределения полномочий между силовыми ведомствами. Обычным людям, видимо, тоже непросто разобраться в намечающихся хитросплетениях. Это сейчас гражданин знает, что к нему может подойти полицейский или сотрудник Росгвардии и попросить предъявить документы. А что будет, когда законопроект пройдёт все инстанции и вступит в силу? Тогда патрули ФСИН «при осуществлении розыска осуждённых» будут легитимно наводить шорох в «местах, где возможно их появление», и вносить тем самым сумятицу в текущую работу правоохранителей, а также в жизнь населения.
Отдельно стоит отметить, что поправки многое, в том числе и правила ношения оружия, отдают на откуп самой ФСИН, позволяя службе устанавливать нормы закона «в порядке, определяемом федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции… в сфере исполнения уголовных наказаний». Что это, если не отчётливый признак спецслужбы, рисующей законы под свои нужды?
Поднадзорный контингент
В предлагаемых поправках подробно описываются категории граждан, которые ФСИН рассчитывает контролировать доступными средствами. Это и подозреваемые с обвиняемыми – обитатели СИЗО. Это и осуждённые – наличное население исправительных учреждений. Это и получившие условный срок лица – за ними уголовно-исполнительные инспекции уполномочены приглядывать по месту жительства. А вот за приговорёнными к принудительным работам ФСИН собирается приглядывать вместе с полицией.
Отдельного упоминания заслуживают граждане, освобождённые по УДО. Сейчас за ними посильно присматривают участковые, то есть можно сказать, что контроль за условно-досрочно покинувшими тюрьму не самый тщательный. Минюст же предлагает, чтобы каждого удошника брала на персональный учёт конкретная уголовно-исполнительная инспекция. Теперь уже и собирающаяся – согласно поправкам – получить оружие.
По имеющейся статистике, в 2023 году по УДО были освобождены почти 20 тыс. человек, в первом полугодии 2024-го – более 6600. Количество вероятных подопечных службы впечатляет. Равно как и фронт предстоящих ведомству работ. Вот только будет ли он ФСИН по плечу?
А люди где?
В марте этого года на расширенной коллегии ФСИН глава ведомства Аркадий Гостев признался: некомплект личного состава продолжает увеличиваться и в настоящий момент уже достиг 23%. Причём это средний показатель по России, в отдельных же регионах дефицит кадров может быть значительно существеннее. Так, в 16 регионах нехватка младшего начальствующего состава превышает 40%, в 29 субъектах РФ – 30%, в Тульской области и вовсе зашкаливает за 55%.
Всего, по словам директора ФСИН, службе не хватает почти 54 тыс. сотрудников. И вряд ли данный дефицит удастся купировать в обозримое время – ведь, как сообщил Гостев, «количество уволенных на треть больше принятых на службу». Отчего такая динамика?
А из-за «роста нагрузок, возложения новых функций и задач, не обеспеченных финансовыми и кадровыми ресурсами, психологической и физической усталости». Думается, вряд ли новые полномочия ФСИН (читай «новые функции») поспособствуют уменьшению усталости сотрудников ведомства.
Так где же набрать людей в те самые серо-синие патрули? Здесь ФСИН может, конечно, пойти по пути наименьшего сопротивления и начать искать трудовые ресурсы там, где и стройкомплекс РФ – в братских странах Средней Азии. Быстренько пролоббировал такому специалисту гражданство, обучил на скорую руку владению спецсредствами – вот и готовый патрульный. Даром что языка не знает, но если в состоянии «осуществлять розыск осуждённых» – уже хорошо.
Впрочем, есть у службы и другой потенциально богатый источник кадров. Это участники СВО, обученные и патриотичные. Однако для того, чтобы им воспользоваться, ФСИН потребуется подождать, когда спецоперация всё-таки подойдёт к концу?
