Один из международных исследовательских центров оценил потери сирийцев в затянувшейся войне. Почти синхронно с ним представитель Минобороны РФ назвал количество жертв по версии ведомства. Разница оказалась колоссальной. Каждая сторона отстаивает свою правоту. Своим мнением поделился писатель Виктор Ерофеев.
Минобороны говорит: мы убивали и считали только террористов; международники настаивают – во время ударов по террористам гибло много и мирных жителей. Впрочем, как ни считай, ясно – народу поубивали много. Война в Сирии имеет свою достаточно чёткую стратегию со стороны России. Другое дело, что она не озвучивается, так сказать, на внутреннем рынке. А это очень чётко определенная антизападная стратегия сохранения Сирии в качестве проходной зоны Ирана в Средиземное море. Таким образом, выстраивается ось Сирия – Иран – Россия, что помогает нам держать свои границы на замке, поскольку Иран как бы защищает их с юга, а Сирия остаётся для Ближнего Востока раздражителем, позволяющим искать в мутной воде всякую дичь.
Война – дело кровавое. И военные службы обоих лагерей всегда работают на пропаганду, каждая в своих интересах. Любая их фраза о войне – пропаганда, и правды там нет. Об этом откровенно пишут военные учебники, растолковывая необходимость военных хитростей. В результате Россия преуменьшает потери, показывая, что эта война за торжество Асада не имеет особенных жертв. А Запад, наоборот, говорит о многочисленных жертвах и о том, что Асад (как и его отец) – это палач своего народа.
Нам не удалась стратегия модернизации, и мы её сменили – теперь у нас мобилизация. Она хорошо знакома русским людям, и она сработала. Действительно, осознание России как осаждённой крепости сплачивает наших людей даже в XXI веке. Потому что наше общество невероятно архаистическое. Хотя архаика – это настоящая болезнь нашего общества. Спросите, а как же гуманизм? Так у нас его в принципе никогда и не было, потому что у нас не было Возрождения. Весь наш гуманизм состоит из великой русской литературы, то есть он вполне виртуальный. Запад определил человека мерой всех вещей, и там человеческая жизнь дорога. А у нас человек определяется как единица на службе государству. То есть он заранее в нашем восприятии подчинённое существо и расходный взаимозаменяемый материал.
