Целый ряд военно-исторических комплексов был открыт в рамках празднования 75-летия Победы, и в ближайшие годы эта тенденция наверняка сохранится. Нет сомнений, что сохранять память об истории и о страшных жертвах, понесённых нашим народом в годы Великой Отечественной войны, необходимо. Однако создаётся впечатление, что чиновникам в регионах намного интереснее строить пафосные мемориалы, нежели восстанавливать память о павших и помогать поисковикам-энтузиастам перезахоранивать останки советских воинов.
Подсчитать, сколько денег потрачено за последние несколько лет на строительство музейных комплексов, практически невозможно. Расходы идут по разным статьям бюджетов, в строительстве участвуют и федеральные, и региональные, и муниципальные власти. Свои средства жертвуют и частные лица – кто-то от чистого сердца, а кто-то и по указанию начальства. Ржевский мемориал советскому солдату, открывать который прибыл лично президент России Владимир Путин, обошёлся в 650 млн рублей (из них около 200 млн поступило из бюджета Союзного государства России и Белоруссии).
А вот, к примеру, в Ростовской области за последние пять лет на строительство музеев потратили уже более 2 млрд рублей. Сначала в 860 млн рублей обошёлся исторический парк «Россия – моя история», став самым дорогим в серии аналогичных парков, построенных в российских миллионниках. Затем более 1,5 млрд стоило создание военно-исторического мемориала «Самбекские высоты», открытого 30 августа неподалёку от Таганрога.
В 4 раза дороже
Последний, кстати, изначально оценивался в «какие-то» 365 млн, однако по мере реализации проекта цена вопроса выросла в 4 (!) раза. В народе даже поползли нехорошие слухи, что чиновники превратили создание мемориального комплекса в своего рода кормушку для близких к ним коммерческих структур, которые старательно завышают цены на всё – от электрификации до ландшафтных работ. Безусловно, корректировки сметы при строительстве неизбежны – мало ли какие могут возникнуть ситуации. Но что должно произойти, чтобы финальная стоимость оказалась вчетверо выше? Тут или надо говорить о том, что ответственные за реализацию проекта лица вообще ничего не понимают в своей работе, либо и правда впору вести речь о коррупции.
О том, насколько финансово ёмким оказался мемориал, говорит тот факт, что в какой-то момент на оплату работ стало не хватать денег даже в областной казне. В итоге деньги начали собирать с народа. Администрация Ростова-на-Дону направила всем руководителям бюджетных учреждений города письма с настоятельной рекомендацией провести с подчинёнными «разъяснительную» работу, чтобы те (исключительно на добровольных началах, разумеется) перечислили в благотворительный фонд «Самбекские высоты» свой заработок за один день. Аналогичные рекомендации были отправлены и в иные бюджетные организации региона. Насколько подобная принудительная добровольность способствует уважению к памяти предков и подвигу народа в годы войны – вопрос открытый. Как бы то ни было, но деньги с грехом пополам всё-таки насобирали и мемориал открыли. Аккурат накануне губернаторских выборов, что позволило главе региона Василию Голубеву записать на свой счёт «достижение».
Впрочем, Ростовская область не стала в этом плане каким-то исключением. Так, власти Ялты сообщают, что намерены в ближайшее время не просто создать новый музей военной техники вблизи мемориального комплекса «Холм Славы», но и водрузить там одно из самых огромных полотнищ Знамени Победы. «Флагшток будет высотой 30 метров, а само знамя – размером 5 на 15 метров. Оно будет подсвечено прожекторами, его будет видно со всех точек города», – живописуют грядущую стройку в пресс-службе городской администрации. Не отстают и в Северной столице: в Санкт-Петербурге приступили к реализации проекта туристско-рекреационного кластера «Кронштадт. Остров фортов», который предполагает возведение в Кронштадте музея Военно-морского флота – он станет самым крупным музеем ВМФ в России. Хотя в этом случае у проекта всё-таки есть коммерческий потенциал: Санкт-Петербург – самый востребованный город страны у иностранных туристов, а значит, такой музей в перспективе может начать приносить прибыль. А вот чем руководствуются власти соседней Республики Карелия, которые на деньги президентского гранта пытаются обустроить... детский концлагерь, используя для этого бутафорские кинодекорации, – понять сложно. Если, конечно, речь идёт о сохранении памяти, а не просто об «освоении» бюджетных средств.
«Пятки горят»
К сожалению, такая увлечённость музеестроением резко контрастирует с реальными делами по сохранению памяти о войне и павших на ней бойцах. Сколько красноармейцев по сей день лежит на полях сражений, по-прежнему остаётся неизвестным. Поисковики констатируют: незахороненных павших наберётся на целые армии.
«В январе 2009 года тогдашний президент Дмитрий Медведев сказал, что до сих пор числятся пропавшими без вести более 2,4 млн человек и неизвестны имена 6 млн воинов из 9,5 млн, находящихся в примерно 47 тыс. зарегистрированных братских могил на территории нашей страны и за рубежом. Но уже в изданном в следующем, 2010 году справочнике «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь» количество пропавших без вести определялось как 1 млн 783,3 тыс. человек», – рассказывал историк-архивист, кандидат исторических наук, редактор журнала «Военная археология» Сергей Садовников.
Понятно, что часть из них погребены в братских могилах, а кому-то помогли обрести последнее пристанище поисковики, которые начали заниматься этой работой сразу после войны. Но в целом, по прикидкам экспертов, речь до сих пор идёт как минимум о полумиллионе павших. А кроме убитых солдат и офицеров есть ещё десятки и сотни тысяч незахороненных мирных жителей, погибших под бомбардировками, умерших от болезней и голода, небрежно спихнутых в расстрельные ямы.
При этом далеко не всегда останки лежат где-то далеко, в лесах и болотах, через которые когда-то проходила линия фронта. В той же Ростовской области, власти которой потратили более 2,5 млрд на строительство гигантских музеев, настоящие кладбища находятся прямо в центре региональной столицы.
«Ростов-на-Дону – это огромное поле боя 41-43 годов, сравнимое со Сталинградом, Севастополем, Воронежем. На всей территории Ростова и его окраинах, где располагался ростовский оборонительный район, погибли более 150 тыс. защитников и освободителей города. Десятки тысяч наших солдат и десятки, если не сотни, тысяч гражданского населения бежали под бомбёжками, под варварскими расстрелами, уходили на юг, отступая с армией. Многие из них погибли. Мирных жителей и бойцов стаскивали в воронки и закапывали. Где эти могилы сейчас? Чем они обозначены? Хотя бы табличка была, что это дорога смерти. Когда хожу по Ростову, то у меня пятки горят, потому что я хожу по костям неупокоенных останков погибших воинов», – говорит старший научный сотрудник Южного научного центра РАН Владимир Афанасенко.
К примеру, сквер и фонтан в центре Ростова-на-Дону обустроены на месте крупнейшей братской могилы, в которой погребены более 1500 горожан, погибших в рухнувших бомбоубежищах при авиаударе по Ростову в 1942 году. И до сих пор ни одна власть – ни советская, ни российская – так и не удосужилась поставить хотя бы мемориальную табличку на этом месте, не говоря уже о проведении раскопок и достойном перезахоронении своих сограждан.
Таким образом, красивая фраза о том, что война не закончена, пока не захоронен последний солдат, в российских условиях обретает новый, зловещий смысл. Получается, страшная война идёт до сих пор, раз дань памяти павшим так и не отдана, а власти даже не замечают этой проблемы, предпочитая бросать силы, энергию и немалые деньги на пафосные мемориалы. Ведь на их строительстве можно заработать – а какую прибыль принесёт тяжёлая и грязная работа по поиску и погребению останков павших?
