110 лет назад в России был создан Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов – Земгор. Его главной задачей являлось оказание помощи воюющей армии, страдавшей от отсутствия амуниции, боеприпасов и медикаментов. Инициатива объединила тысячи неравнодушных людей, однако нашлись и те, кто решил погреть руки на патриотизме.
Начало Первой мировой войны вызвало в России подъём патриотических чувств, какого страна не видела с 1812 года. После того как 16 июля 1914 года Николай II подписал указ о начале частичной, а спустя два дня – о полной мобилизации, на сборные пункты моментально явились 96% подлежавших призыву. При этом многие приходили сами, не дожидаясь повестки или отказываясь от отсрочки, в связи с чем многих пришлось отправить обратно домой, так как в формирующихся полках уже не имелось свободных мест.
Одновременно стартовала мощная кампания по организации помощи армии, участие в которой приняли все – от крестьян до крупного бизнеса и высшей знати. Крупнейшее в стране страховое общество «Россия» отдало под устройство госпиталя принадлежавшее ему здание, владелец пароходов Тихон Булычёв превратил свой роскошный особняк в дом инвалидов, а нефтепромышленник Леван Зубалов пожертвовал 450 тыс. рублей. В свою очередь, княгиня Зинаида Юсупова и граф Сергей Пален взяли шефство над лазаретами, а императрица Александра Фёдоровна распорядилась переоборудовать часть дворцового автопарка для перевозки раненых.
Власть умывает руки
Для координации благотворительной деятельности в августе 1914 года был создан Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам. Одновременно появился Всероссийский союз городов со сходными задачами. Благодаря им за короткое время была развёрнута система госпиталей, насчитывавшая 174 тыс. коек, а также организовано 50 санитарных поездов. Участники обоих движений собирали посылки на фронт, помогали семьям воюющих солдат, а вернувшихся домой инвалидов обучали ремёслам. Как отмечали современники, неучастие в деле помощи армии считалось моветоном, на таких в обществе смотрели как минимум с недоумением.
Тем временем дела на фронте шли всё хуже. Летняя кампания 1915 года закончилась страшным поражением, завершившимся «великим отступлением» из Галиции, Литвы и Польши. Одним из факторов, обусловивших стратегическую катастрофу, стал острый дефицит снарядов: пока немцы круглосуточно вели огонь из орудий, русским приходилось лишь глубже закапываться в землю.
«Главнейшей причиной этого следует признать непредвидение масштаба настоящей войны, а потому и непринятие заблаговременно надлежащих мер к обеспечению армии необходимым для неё боевым снабжением, – позже объяснял Николаю II начальник Главного артиллерийского управления генерал Алексей Маниковский. – Только одна Германия ясно отдавала себе отчёт о масштабе грядущей войны, понимала её неизбежность, упорно к ней готовилась и принимала все меры к тому, чтобы не быть застигнутой ею врасплох». Заодно Маниковский указывал на далёкие последствия допущенной ошибки. Из-за того, что в сытые предвоенные годы развитию собственной промышленности уделялось недостаточно внимания, теперь ради обеспечения армии боеприпасами приходится покупать всё необходимое за границей. В результате иностранцы не только хорошо заработали, так как выполнение срочных заказов стоило дороже, фактически Россия за свой счёт построила им военную промышленность!
Видновский суд вынес приговор гражданке России, назначив наказание в виде семи лет лишения свободы за распространение ложной информации о действиях Вооружённых сил.
Выход из ситуации был найден неординарный. Если в Британии на фоне обострившегося снарядного голода оборонные заводы оказались национализированы, в России пошли от обратного. Так, в июле 1915 года на базе двух упомянутых выше движений был создан Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов – Земгор. Идея подавалась следующим образом: мол, общественники уже доказали, что могут эффективно помогать армии в тылу, а потому пусть теперь помогают и на фронте, координируя производство и поставки боеприпасов на переданные им казённые средства.
«Крестовый поход на казённый сундук»
Суть подобной задумки, когда государство во время войны, по сути, умывает руки, ставя снабжение армии в зависимость от частных лиц, априори выглядит нелепо. Однако ещё более абсурдной инициатива выглядит, если всмотреться в детали. Ладно бы ещё если Земгор занимался распределением военных заказов от чистого сердца. Как отмечает доктор исторических наук Всеволод Воронин, комитет брал на своё содержание 2% от стоимости заказов для армии, а также от 1 до 10% – «на организационные расходы». Таким образом, средства, которых и без того не хватало для ведения войны, начали проходить через посредников, по пути уменьшаясь в размерах. Соответственно уменьшался и объём выполненных заказов.
Ошибочность подобной системы представлялась нелепой, даже если бы во главе неё стояли идеальные люди. Увы – князь Сергей Трубецкой, работавший в Земгоре, вспоминал в мемуарах о главе комитета князе Георгии Львове и созданной им команде. «На самые высокие посты он совершенно не годился. Его «ловкость» и умение пускать «пыль в глаза» позволяли ему, однако, подняться выше нормального для него уровня, – жёстко писал Трубецкой. – Во главе Комитета Северо-Западного фронта стоял Василий Вырубов – дальний родственник Львова и большой его любимец. Казёнными деньгами Вырубов буквально бросался. Свои организационные принципы Вырубов как-то определил мне так: «Надо начинать дело всё равно как, только бы оно началось. Что-нибудь там напутать – это не важно! А дальше само собой распутается!»
Летом 1916 года газета «Русское слово» опубликовала разгромную статью: Земгор обвинялся в растрате полученных из бюджета 500 млн рублей, а также В освобождении разных лиц от военной службы
Нетрудно представить, к чему привёл такой подход. «Бесконтрольное швыряние денег и покупки, не считаясь ни с какими ценами, создавали большие искушения для иных слабых душ. Подрядчики, чуя возможность огромной наживы, искушали взятками некоторых работников закупочного аппарата», – отмечал Трубецкой. Усугубляло ситуацию то, что работа в Земгоре превратилась в хорошую возможность «откосить» от призыва. Не для всех – многие, как будущий писатель Константин Паустовский, действительно не вылезали с передовой, выхаживая раненых. Однако не меньше встречалось представителей золотой молодёжи и строящих политическую карьеру дельцов, которые ездили по тылам с патриотическими речами, а после представляли себя «ветеранами». С учётом того, что ради пафоса комитет вытребовал право ношения формы и оружия, таких членов Земгора начали насмешливо именовать «земгусарами».
Куда пропали деньги?
Глядя на то, как причастные к освоению военных бюджетов становятся всё богаче, а денег в казне всё меньше, роптать начали не только в армии, но и в тылу. Провалы в снабженческой работе Земгора Львов списывал то на плохую работу транспортников, то на неповоротливость военных. В итоге летом 1916 года газета «Русское слово» опубликовала разгромную статью: Земгор обвинялся в растрате полученных из бюджета 500 млн рублей, а также в освобождении разных лиц от военной службы. Одновременно приводились данные о том, что главные благотворители, оказывается, больше получали денег из казны, чем собирали сами.
Скандала, впрочем, не вышло. Почему? Просто покровителем Земгора выступал дядя императора великий князь Николай Николаевич, отмечает кандидат исторических наук Маргарита Емелина. Неудивительно, что Ставка игнорировала распоряжения Военного министерства и оказывала давление, чтобы военные заказы проходили через Земгор.
К февралю 1917 года, получив военные заказы на сумму 242 млн рублей, Земгор выполнил их лишь на 80 млн, указывает Всеволод Воронин. Куда делись остальные деньги, так и осталось неизвестным – грянула революция и задаваться этим весьма и весьма непраздным вопросом было уже некому. Сохранилось лишь письмо, написанное председателем Государственной думы Михаилом Родзянко Николаю II. «Здоровая политика требует, чтобы к делу устроения тыла были привлечены лица со специальными навыками и со специальным опытом. Если нельзя поручать врачу строить мост, а инженеру лечить больных, то ещё менее оснований предоставлять устраивать экономическую жизнь не тем, которые вполне осведомлены в том или другом деле, а людям случайным, в лучшем случае дилетантам, в худшем – прямым невеждам». Ответить Николай не успел – спустя две недели он отрёкся от престола.
