Крымский референдум позади. На момент сдачи в печать этого материала нам ещё не были известны его результаты: то ли за вхождение в состав России проголосовали порядка 65–70% крымчан, как уверяли столичные социологи, то ли все 80–85%, как прогнозировали их коллеги с полуострова. Но мы с уверенностью можем сказать уже сегодня: заплутавший Крым проголосовал за возвращение домой, в состав Российской Федерации. Что же дальше? Смогут ли жители полуострова быстро освоиться на родине или на адаптацию – прежде всего экономическую – уйдут годы? Придётся ли нашей общей матери-России подкармливать своих блудных сыновей – крымчан, отказывая в самом необходимом другим своим детям? Не превратится ли Крым в горячую точку на карте, как это нам прочат киевские власти? Попробуем вместе найти ответы на эти вопросы.
Наверное, здесь это уместно будет сказать. Я, автор этой статьи, крымчанин, полтора десятилетия живущий на два дома – в Москве и Симферополе. Неделю назад вернулся из крымской столицы, так что все образы и впечатления ещё свежи. Конечно же, я пристрастен, как пристрастно подавляющее большинство моих земляков, 22 года называвших украинские купоны и гривны рублями, неизменно считавших столицей своей Родины Москву, а не Киев, и даже Новый год отмечавших по московскому, а не по киевскому времени. Разбудите ночью любого крымчанина и задайте ему вопрос: чей флот стоит в Севастополе? Как чей? Наш! А чей – «наш»? Российский! Ну и что, что на синем паспорте жёлтый трезубец: меня вот, к примеру, не спрашивали, хочу ли я получить паспорт Украины. Подошло время вклеивать фото в советский – я его сдал, а вместо него получил украинский. Но ни я сам, ни подавляющее большинство моих земляков так никогда и не почувствовали себя украинскими гражданами. Не впору нам оказался пиджачок с чужого плеча, накинутый на нас Хрущёвым и туго подпоясанный Ельциным и Кравчуком.
Основная угроза – исламский радикализм
Итак, Крым – российский. Что дальше? Вначале о плохом, об угрозах. Они есть, и скрывать их бессмысленно. Нет, это не отсутствие пресной воды и электроэнергии: обе эти проблемы, что называется, не фатальны, и решить их технически вполне возможно. Главная угроза – то, что на полуострове с некоторых пор окопались радикальные исламистские центры. Пресловутая «Хизб ут-Тахрир»*, готовившая боевиков для «Аль-Каиды»**, запрещена в России, но на Украине все эти годы действовала вполне легально, вербуя тысячи последователей и ежегодно проводя сотни мероприятий с участием местного истеблишмента.
У крымских татар, которых в Крыму порядка 12%, к экстремистским движениям сложное отношение. Молодёжи они импонируют, но ни «проукраинский» меджлис – неформальный представительный орган части крымских татар, ни тем паче более многочисленная, но менее пассионарная «пророссийская» (точнее – «проказанская») «Милли фирка» экстремистов и радикалов не привечают. Тем не менее порядка 6–10 тыс. приверженцев у «Хизб ут-Тахрир» в Крыму есть. Кто эти люди?
Вы не поверите – крымских татар среди них меньшинство. Большинство же – узбеки, таджики и турки-месхетинцы. Но откуда в Крыму таджики с узбеками? Сложно сказать, сколько на самом деле среди тех, кого в Крыму называют крымскими татарами, собственно крымских татар.
В конце 80-х годов прошлого века, когда началась репатриация в Крым изгнанных за коллаборационизм во время Великой Отечественной «коренных жителей», на полуострове оказалось немало узбеков, таджиков и турок-месхетинцев, выдавших себя за крымских татар. Спрашиваете, зачем эти люди хлынули на чужбину? Ответ прост: в бывших союзных республиках, откуда репатриировались крымские татары, уже начинались волнения. Ферганские события в Узбекистане, из-за которых пришлось бежать 100 тыс. турок-месхетинцев, война в Таджикистане – вот и наполнился Крым в одночасье приезжими.
Крымским татарам подобное положение дел было на руку. Чистая математика: считается, что для того, чтобы контролировать территорию, необходимо около 25% мононационального населения. Косовским албанцам, как показала история, этой «золотой четверти» вполне хватило. Хватило бы и крымским татарам, если бы искомую четверть удалось наскрести. А как это было сделать, если и депортировали-то из Крыма в 1944-м немногим более 180 тыс. человек, а по состоянию на 1987 год в СССР проживали не более 150 тыс. крымских татар?
Против 2-миллионного славянского населения полуострова – как-то неубедительно выходит. И что, репатриировать турок, чьими предками числились крымские татары? Да не больно-то много найдётся желающих. В итоге частью тех, кто руководил репатриацией, было принято решение: выдавать за крымских татар турок-месхетинцев, узбеков и таджиков, чтобы создать эффект массовости.
Узбеки и таджики, а особенно турки-месхетинцы соглашались на отъезд запросто. Во-первых, в собственных республиках было неспокойно. Во-вторых, будущее руководство меджлиса, незаконного представительного органа крымских татар, якобы обещало единоверцам неплохие подъёмные – до 10 тыс. долларов на человека, очень большие по тем временам деньги. Так что до начала 90-х в Крыму помимо 150 тыс. реальных «возвращенцев» оказалось порядка 45 тыс. турок-месхетинцев и по 15 тыс. узбеков и таджиков. Естественно, оформляли их как крымских татар, никак иначе.
Поскольку в Крыму действовали украинские законы, не возбранявшие деятельность исламских радикалов, таджикская и узбекская общины быстро попали под влияние запрещённой в России «Хизб ут-Тахрир». Со временем в «одиозную секту» или «партию шайтанов», как называют «хизбов» представители традиционных течений ислама, начали вступать и крымские татары. Конференции «Хизб ут-Тахрир» в Крыму собирали до тысячи участников, а пикеты – от 3 до 6 тыс. человек. Кстати, недавние волнения возле здания Верховного совета Крыма, после которых административные здания на полуострове вынуждены были взять под контроль отряды самообороны, по моему мнению, могли спровоцировать именно представители «Хизб ут-Тахрир», а не меджлиса, как принято считать. Представители последнего не смогли собрать на улице и нескольких сотен сторонников и вынуждены были попросить о подмоге тех, с кем они до недавнего времени находились в весьма натянутых отношениях, – «хизбов». И вот теперь решать национально-религиозную проблему придётся России.
Безработица, наркомания и плохие дороги
Помимо мусульманских радикалов в Крыму имеются и другие проблемы – высокая безработица, зачахшая городская инфраструктура и, уж простите, серьёзная проблема наркомании. Конопля растёт практически повсеместно, и что-то незаметно, чтобы с ней хоть как-то боролись. По моей информации, на окраинах Симферополя приобрести этот наркотик вообще не проблема. Милиция, кстати, в курсе и, похоже, что в доле. На одно рабочее место в Крыму – целых пять соискателей. В самом центре крымской столицы в минуте ходьбы от здания парламента и через дорогу от официальной биржи труда – биржа неофициальная. Вдоль тротуара стоят десятки, а иногда и сотни людей. Нет, это не демонстрация и не пикет – это безработные, готовые делать, что скажут, за копейки, что в принципе выгодно для инвесторов, готовых вложиться в экономику Крыма.
Также в городах Крыма очень плохие дороги. Тем не менее слухи о том, что России придётся восстанавливать всю дорожную инфраструктуру полуострова, мягко говоря, неверны. В том-то и дело, что дороги между городами – практически все – буквально вылизаны. Да, трасса Симферополь – Алушта местами узковата, но качество дорожного покрытия – выше всяческих похвал. И едва ли в ближайшие годы потребуется их реконструкция.
Киев сознательно загонял Крым в экономическую яму
Отсюда проистекает самый главный вопрос, который любят задавать противники присоединения Крыма к России: во сколько обойдётся бюджету страны возвращение блудного полуострова? Давайте разбираться.
Ежегодная компенсация Москвы Киеву за базирование в Крыму Черноморского флота составляла порядка 300 млн долларов. В 2017 году договор о базировании флота в Севастополе пришлось бы пролонгировать, и не факт, что Украина согласилась бы на это в свете ожидаемых североатлантических перспектив. А строительство новой базы в Новороссийске – по самым скромным подсчётам – обошлось бы российской казне порядка 92 млрд рублей.
Теперь считаем: доходная и расходная части годового бюджета Крыма – что-то около 3 млрд украинских гривен, или как раз 300 млн долларов. Другими словами, одних только отчислений за базирование ЧФ Крыму хватило бы, чтобы увеличить свой бюджет вдвое, направив эти деньги на восстановление инфраструктуры.
Во времена СССР в Крыму чего только не было: телезавод (может, помните знаменитую марку «Фотон»?), завод «Фиолент», выпускавший самую разнообразную электронику, в том числе и для оборонки, судостроительные заводы в Керчи, Феодосии и Севастополе, предприятия чёрной металлургии, бытовой химии и машиностроения.
За постсоветский период всё это богатство пришло в упадок, хотя отдельные предприятия всё же продолжают работу. Ещё в середине 90-х группа российских экономистов под руководством вице-премьера правительства Сергея Шахрая – кстати, симферопольца – разработала «дорожную карту» для полуострова.
«Я был убеждён, что Крым можно и нужно было не делить, а превратить в российско-украинскую свободную экономическую зону, – рассказывает Сергей Шахрай, – максимально свободную для инвестиций и бизнеса. Разработали всю необходимую документацию, проекты российского и украинского законов о таможенном и торговом режимах. В Москве наш проект одобрили. А в Киеве несколько лет тянули резину, а затем отказались. Сказали – справимся и без вас».
Перспективы роста
Сергей Шахрай и сейчас убеждён в том, что собственных крымских ресурсов может вполне хватить для «автономного плавания» полуострова. Нужно лишь грамотно расставить акценты. К примеру, Италия, Франция и Нидерланды на корню скупают в Крыму практически весь урожай лаванды и прочих эфиромасличных культур. И закупали бы ещё больше, если бы в Зуйском районе нашлось немного денег на развитие, так сказать. Но их нет, и производство эфиромасличных увеличить нельзя. Хотя земельных угодий, пригодных для их выращивания, полно. Парадокс? Нет, всего лишь печальные крымские реалии.
«Говорить о том, что Крым станет дотационной обузой, может либо не слишком компетентный человек, либо заведомый провокатор, – уверен бывший вице-премьер. – Он вполне смог бы развиваться на одну только прибыль от курортов. А если задействовать и другие экономические рычаги, полуостров по-настоящему расцветёт».
Действительно, туризм – самая важная составляющая крымской экономики. Теоретически один курортный сезон приносит как минимум 300 млн долларов – так, во всяком случае, заявлял один из недавних руководителей автономии, присланный Януковичем из Донецка и ныне уже покойный. «3 млн приезжих, каждый привозит по 100 долларов» – так представлял этот руководитель журналистам свой нехитрый расчёт, который, надо признаться, неточный. Крымские социологи установили, что каждый приезжий тратит не 100 долларов, а в среднем в пять раз больше. Да и курортников заезжает в полтора, а то и в два раза больше. Так что и выручка, по идее, должна была быть другой, если бы украинское государство отжимало крымский бюджет, как виноградарь лозу.
Кстати, о лозе. К сожалению, с виноделием в Крыму сейчас всё непросто. Опять-таки благодаря Киеву. В середине 90-х он зачем-то ограничил экспорт вин, установив квоты. Мол, нам и самим не хватает. В итоге бутылка ценнейшего «Муската белого Красного камня», весь послевоенный советский период поставлявшегося к столу английской королевы, в Симферополе стоит чуть более 300 российских рублей. Дороже-то никто не купит – денег у населения автономии нет. В Москве за него готовы отдавать вчетверо больше, но вывозить нельзя.
Правда, в Новом Свете под Феодосией всё ещё выпускают прекрасный брют – самое сухое шампанское. Это единственный сорт шампанских вин, которые закупает за границей Франция. В тех же местах выпускают и памятный многим «Чёрный доктор» – спустя 20 лет после горбачёвской вырубки уникальную лозу всё-таки удалось восстановить. Ну, и коньяк – «Коктебель» хоть и стал как-то порезче, но былого вкуса не утратил. А в Инкермане под Севастополем, где лет 10 назад разрезали на металлолом последнюю советскую подводную лодку, доставшуюся Украине, всё ещё делают прекрасные сухие вина, красные и белые. Теперь, после того как Крым станет частью России, выпуск вин можно будет увеличить втрое без ущерба для качества и с пользой для бюджета нового российского региона.
- *
- Верховный Суд Российской Федерации признал Конгресс народов Ичкерии и Дагестана, Братья-мусульмане и Партию исламского освобождения экстремистскими организациями, запрещенными на территории России - 14.02.2003 № ГКПИ 03 116, вступило в силу 04.03.2003
- **
- Верховный Суд Российской Федерации от 13.11.2008 № ГКПИ 08-1956, вступило в силу 27.11.2008 признал организацию Аль-Каида экстремистской и запрещенной на территории России
