Сергей Бодров: У моего "Монгола" есть все шансы на "Оскар"

Один из самых известных российских режиссёров, Сергей Бодров-старший, завершил съёмки киноэпопеи «Монгол» о детских и юношеских годах легендарного Чингисхана. Бюджет фильма, который снимался на монгольском языке, составил 15 млн. евро. Сейчас Сергей Бодров-старший занят в Лос-Анджелесе монтажом картины — из 70 часов отснятого материала режиссёр вместе с Заком Стэнбергом, получившим «Оскара» за работу над «Матрицей», делает двухчасовую картину. Фильму прочат огромный успех. Нам удалось побеседовать с Сергеем Владимировичем и узнать, чем его привлекла фигура великого полководца.

–Сергей Владимирович, кто ещё кроме «оскароносца» Зака Стэнберга, который работал с братьями Вачовски над всеми тремя «Матрицами», помогал вам снимать этот масштабный проект?

— Я вообще люблю работать с талантливыми людьми. Как операторы-постановщики над «Монголом» работали Сергей Трофимов, снявший «Ночной дозор» и «Дневной дозор», и оскаровский лауреат Роджер Стофферс. Звук нам делают французы, которые работали с Люком Бессоном над «Александром» и знают, как снимать большое кино. А вообще, об этом проекте я думал давно. У нас хороший сценарий, написанный мною с Арифом Алиевым, с которым мы работали над «Кавказским пленником». Мы рассказываем об интересных, но малоизвестных сторонах жизни Чингисхана. Это настоящая, большая эпическая картина, которая снималась два года.

— «Монгол» стоит недёшево. Уже сейчас бюджет фильма 15 млн. евро. А ведь до съёмок заявлялась сумма в 10 млн. евро. Почему такие траты?

— Когда выходишь с подобной картиной на мировой кинорынок, то приходится соревноваться с такими лентами, как «Царство небесное» и «Гладиатор» Ридли Скотта, «Александр» Оливера Стоуна. И никого не интересует, что у тебя было мало денег. Да, мы думали, что снимем картину на те деньги, что у нас были. Но не получилось, и бюджет вырос. Кроме того, в начале работы смета составлялась в долларах, а он, как известно, упал. А в Китае, где мы тоже работали, цены выросли — юань, наоборот, подрос. Но главное — все ждут историческую картину о Чингисхане. И нельзя снимать фильм без настоящих батальных сцен, когда вместо целого табуна всего пять лошадей...

— А кроме батальных сцен?

— Тэмуджину — так называли Чингисхана в детстве — пришлось ещё юношей отбить невесту, похищенную племенем миркитов, в котором отец Тэмуджина когда-то украл его мать. И те ждали отмщения. В итоге его отец решил помириться и повёз своего сына показать миркитам. А девятилетний мальчик по дороге увидел девочку, влюбился в неё и произнёс: «Она будет моей женой». Это была Борте, его первая и настоящая любовь. Вот так племена и не помирились. Замечательная история. Так что и любовь будет, и сражения — те, в которых Тэмуджин потерпел поражение, и те, где он победил.

— Для вас участие в этом крупнобюджетном проекте как режиссёра и продюсера — новый этап в жизни?

— Не совсем. Я давно был к этому готов. И уже снял очень сложную, большую картину — «Кочевник» — с бюджетом 35 млн. долларов. А несколько лет назад сделал картину с «Коламбиа Пикчерс» — «Африка. Рождённый свободным». Бюджет был 25 млн. долларов.

— Вы взяли за основу сценария произведения Льва Гумилёва. Он обнаружил в биографии Чингисхана «окно» в 10 лет и домыслил его становление как воина. Так ваша картина — это домысел?

— Никто ничего наверняка не может сказать. Гумилёв всю жизнь мечтал написать про Чингисхана отдельную книжку, вот там бы он всё подробно и объяснил. Но он её не написал, зато во многих своих работах обращался к этой исторической фигуре. А вообще, источников, в которых бы рассказывалось об этом завоевателе, не так уж и много. И к ним надо относиться критически.

Кстати, сейчас в Америке вышла очень интересная книга, ставшая бестселлером. Она называется «Чингисхан и его влияние на современный мир». Автор — очень серьёзный американский учёный Джек Уэверфорд. Но основной источник — «Сокровенное сказание монголов», которое было написано очень эмоциональным человеком, скорее поэтом, чем летописцем. Как можно к этому относиться? Думать, что так и было? Когда снимаешь картину, конечно, есть право на домысел, но он должен быть чем-то обоснован. У Гумилёва же есть очень интересные предположения. Например, что Чингисхана могли захватить в плен. Для нас это и стало одной из важных составляющих картины.

— Сергей Владимирович, а как Тэмуджин стал Чингисханом?

— Характер... Мальчик-сирота, раб, в колодках, который стал великим вождём. И мы необычайно просто к этой истории подошли. Например, в картине будет такая сцена. Известно, что монголы издревле боятся грозы. Гроза для них — божья кара. И вот Чингисхана спрашивает его бывший друг, а теперь уже враг: «Почему стал полководцем ты, а не я?» Он ничего не отвечает. Тот его переспрашивает: «Почему все боятся грозы, а ты — нет?» Тогда Чингисхан говорит: «Когда я был маленький, мне просто негде было от неё прятаться». И тот понимает, что характер маленького Тэмуджина закалился ещё тогда, когда он терпел нищету и унижения. Все боятся грозы, а для него она — его жизнь.

— Перед съёмками вы ездили в Тибет. Зачем?

— Чтобы понять, как раньше жили монголы, нужно было туда поехать и посмотреть, как живут люди в горных сёлах. Там сохранились очаги прежней жизни. Кроме того, мне было важно увидеть тибетских монахов, понять, как они сохраняют силу духа.

— Главного героя у вас играет японский актёр Таданобу Асано. Как японец может сыграть монгола?

— Запросто! У них очень много общего. К примеру, монгольские борцы сумо — национальные герои Японии. Более того, японцы уверены, что Чингисхан был японцем, но убежал в Монголию и стал там национальным героем. Это же Азия. Всё очень близко. Кстати, казахи думают, что Чингисхан — казах. Буряты, что он — бурят, якуты — якут, а корейцы считают его корейцем. Ну а китайцы — китайцем, тем более что внук Чингисхана стал китайским императором. Так что для нас не было важно, будет ли актёр обязательно монголом.

— Девушка, которая сыграла его жену Борте, — монголка Хулан Чулуун. Она не актриса, а студентка, будущий журналист. Почему?

— Рискуешь, берёшь непрофессиональную актрису. Мне понравилась её душа. Я поверил, что именно такой и должна быть первая и любимая жена Чингисхана.

— В России, знаю, тоже проходил кастинг, но единственный наш актёр, который снимается у вас, — звезда «9 роты» Амаду Мамадаков.

— Картина эта азиатская. И актёры у нас азиатские. Ещё мы нашли потрясающих монгольских детей, в том числе мальчика, который играет юного Чингисхана. Российские актёры тоже снимутся у нас, когда мы будем работать над продолжением — во второй эпопее, которая связана уже с Россией. Амаду же вообще алтаец. И он понимает монгольский. Когда проходил кастинг, это условие — знание языка — приветствовалось. И сложился монгольский коллектив. Хотя «Монгол» всё равно российское кино, которое снималось на монгольской земле. И делала эту картину русская команда.

— Но вы снимали не только в Монголии?

— Да, в Китае, Казахстане, но всё же в основном во Внутренней Монголии, где проживает больше монголов, чем в Китае.

— Знаю, что вы предложили продюсеру Сергею Сельянову снимать это кино, а не он вам. Чем лично вас привлёк Чингисхан?

— Люблю хорошие истории. А эта история очень хорошая. А личность — интересная. Но мне было важно снять это кино ещё и потому, что в истории Чингисхан — это некое клише и его образ очень негативный. Его знают как жестокого завоевателя мира. Да, он действительно покорил больше территорий, чем Александр Македонский. А мне было интересно покопаться и развеять этот миф.

— И вы его разрушили?

— Не совсем. Но уверен, что заставлю зрителя задуматься.

— А как же историческая правда?

— Историческая правда в данном случае очень условна. Мы ведь даже не знаем, что с нами было 40 лет назад. А какая историческая правда через 800 лет? Есть лишь домыслы. Да и вся наша история — это легенда. Посадите пятерых историков в одной комнате, и они между собой переругаются. Нет никакой исторической правды. Как писал Александр Сергеевич: «Над вымыслом слезами обольюсь». Мы делаем художественное произведение, предлагаем свой вариант, который основан на истории. Но утверждать, что это истина, мы не берёмся.

— Из-за этого у вас были проблемы с монгольским правительством?

— Часть монгольской общественности ревниво отнеслась к нашему сценарию. Ведь Чингисхан для них — Бог. Нет в истории другого примера, чтобы человек, умерший 800 лет назад, имел такое влияние на нацию. Но сегодня все проблемы уже урегулированы. После окончания съёмок нас пригласили в Монголию, и на них произвело впечатление то, что мы сделали. Президент Монголии Намбарын Энхбаяр — выпускник нашего Литературного института имени Горького, пушкинист, широких взглядов человек — посмотрел немного материала. И все поняли, что мы не собираемся оскорблять их национальные чувства. А мне лично очень важно, чтобы картину приняли в Монголии.

— Сергей Владимирович, что сказал бы Чингисхан, если бы увидел ваш фильм?

— Он был очень терпимым человеком. А смотреть картину про себя всегда странно. Но, думаю, вряд ли бы он её осудил.

— Ваш интерес к азиатским народам прослеживается практически во всех ваших работах. Он связан с тем, что вы родились на Дальнем Востоке?

— Конечно! А если внимательно на меня посмотреть, то можно предположить, что у меня есть татарская кровь и, возможно, азиатская. Я родился на Дальнем Востоке — на реке Уссури. Вообще, я считаю, что России не надо забывать, что наши корни — азиатские. А мы все рвёмся в Европу... Но мы — азиатская страна.

— А так хочется в Европу...

— Но в Азии культура-то почище, чем в Европе! Китайский язык надо учить!

— Ваш фильм выйдет на пяти языках. Но не английском. Почему?

— Англоязычный рынок не любит дубляжа, предпочитает настоящее кино на оригинальном языке с субтитрами. Поэтому наш фильм в оригинале будет звучать по-русски, по-казахски, по-татарски, по-монгольски и по-китайски, но не по-английски.

— Сейчас у вас 70 часов отснятого материала. И вы из этого объёма сделаете всего лишь двухчасовой фильм?

— Да. А как золото добывается? Сколько нужно руды переработать. Это мировая практика для больших картин.

— То, что не войдёт в картину, сохраните?

— Мы уже сняли фильм о фильме, туда вошли многие куски. Что-то оставим на память.

— Ещё и сериал про Чингисхана смонтируете?

— Сериал — это отдельное дело. Надо писать специальный сценарий, специально снимать. Нет, сериала не будет, хотя мне предлагали его делать.

— Говорят, вы монтируете ленту в доме Чаплина...

— Да, но мы не искали его специально. Нужен был домик для монтажа. Мы его нашли, оказалось, что это дом Чаплина. У океана, в Лос-Анджелесе. Приятно, что он там жил. Но на нашу работу это не влияет.

— На «Оскар» поедете с этой картиной?

— У «Монгола» есть все шансы, думаю. Я пока спокойно об этом говорю, ведь наша картина. Посмотрим. Хотелось бы.