Парадокс современного мироустройства: горстка бандитов, которым нечего терять, успешно противостоит хорошо обученным и экипированным по последнему слову техники военным морякам. Между тем Международное морское бюро опубликовало неутешительный прогноз: если раньше реальную угрозу представляло лишь одиночное плавание в районе Индонезии и у побережья западной Африки, то в ближайшие пять лет ареал обитания пиратов значительно расширится за счёт России, Украины и Казахстана.
Сомалийские корсары, стригущие миллионы долларов с владельцев захваченных кораблей, сегодня признаны чуть ли не главным мировым злом. Победить африканских флибустьеров, кажется, невозможно, практичнее признать их превосходство и заплатить выкуп. Объединённые нации отправляют в Аденский залив линкоры с эсминцами, но уберечь грузовые суда от пиратских захватов боевые корабли Европы и США едва ли в состоянии. Парадокс современного мироустройства: горстка бандитов, которым нечего терять, успешно противостоит хорошо обученным и экипированным по последнему слову техники военным морякам. Между тем Международное морское бюро опубликовало неутешительный прогноз: если раньше реальную угрозу представляло лишь одиночное плавание в районе Индонезии и у побережья западной Африки, то в ближайшие пять лет ареал обитания пиратов значительно расширится за счёт России, Украины и Казахстана. Более того, правоохранители уже сейчас не в состоянии победить пиратство ни на Чёрном море, ни на Каспии, ни в Приморском крае. При этом если о сомалийских пиратах российские СМИ кричат не переставая, то об отечественных у нас предпочитают помалкивать. В распоряжении «Нашей Версии» оказались любопытные подробности о том, что представляют собой российские пираты и чем они промышляют. Наши отечественные корсары напрочь лишены романтического флёра: о них не пишут статей и не снимают документальных фильмов. И никакой романтики: если пират всё-таки попадается и его дело правоохранительные органы доводят до суда, то свой срок он получает не за лихое флибустьерство, а за хищение государственной или частной собственности, за контрабанду или за разбой. Нет такой статьи в российском Уголовном кодексе, согласно которой человека можно было бы судить как пирата. А нет статьи – стало быть, нет и самого явления.
Но оно есть, это явление: на российских реках люди на стареньких «Казанках» и «Прогрессах» с подвесными моторами промышляют грабежами грузовых «купчишек» – так называют суда малого и среднего каботажа, перевозящие продукты, бытовую технику и прочую мелочь. Подобного рода грабежи чаще всего случаются на Волге и на Оби, но точной статистики, на какой реке и сколько именно воруют груза, скажем, с контейнеровозов, в природе не существует. На Байкале общим местом считаются случаи, когда к рыболовецкому сейнеру, гружённому дорогостоящим омулем, подплывают две-три моторки и детины с охотничьими ружьями, сгрузив часть улова в закреплённые стальным фалом за моторные транцы огромные жестяные корыта, уплывают восвояси, тарахтя лопастями древних «Вихрей» и «Нептунов».
Огонь на поражение байкальские пираты открывают довольно часто. Если вам доведётся побывать в Иркутске, наверняка захочется отведать и местного деликатеса – омуля. За ним придётся съездить «на плотину», к причалу, где швартуются и бойко торгуют слабопросоленным омулем экипажи байкальских «купчишек». Обратите внимание: практически на всех кораблях можно заметить пулевые отверстия. В бортах, на мачтах, на дверях рубок. Привычное дело, пиратские отметины. Масштабы пиратства, правда, не сомалийские: максимум, чего можно ожидать от местных флибустьеров – ну выгрузят из трюма килограммов 200–300 омуля. Потери рыбаков от такой разовой акции – примерно 2–3 тыс. долларов – далеки от многомиллионных выкупов, которые получают африканцы. Случались захваты «купчишек» и на Байкале, но было это ещё в 90-х и с тех пор больше не практикуется. Выкупать захваченный сейнер, полвека бороздивший байкальские волны, оказывается, совсем не выгодно.
Защищаться от разбоя на речной глади у нас пытались ещё в 70–80-е годы. Тогда, скажем, на Волге действовали оперативные отряды, формально боровшиеся с браконьерством, а по сути – с проявлениями пиратства. У них были быстроходные катера с лёгким вооружением, и, если жители прибрежных деревень начинали злоупотреблять нападениями на «купчишек», катер охраны мог подплыть к месту скопления пиратских плавсредств и изрешетить их из пулемёта, приведя в полнейшую негодность. Но и тогда, как и сейчас, действия пиратов квалифицировались либо как хулиганство, либо как грабёж, но отнюдь не как пиратство в чистом виде. Среди кинематографистов известна такая история: создатели телесериала об участковом милиционере Анискине написали сценарий о том, как «деревенский детектив» вычислил и отловил бандгруппу, грабившую речные кораблики, завозившие в местный магазинчик разные нехитрые товары. Соавтором сценария числился известный актёр (он же исполнитель главной роли) Михаил Жаров. Так вот сценарий «про пиратов» зарубили, и, если бы в последний момент его не заменили другим, где вместо пиратов стали фигурировать скупщики предметов народного промысла, заключительный фильм сериала об Анискине зрители так никогда и не увидели бы. А Жаров, между прочим, отстаивал в «высоких кабинетах» именно сценарий о пиратах и везде доказывал, что лично ему известно немало фактов из жизни речных российских флибустьеров. А ему отвечали: пиратства в СССР нет и быть не может. Есть хулиганы и разное ворьё, но это отнюдь не романтичные корсары.
Впервые факты пиратства у нас были официально признаны в начале-середине 90-х годов на Чёрном море. В феврале 1992 года произошла детективная история, которая в корне могла бы изменить отношение к пиратству со стороны правоохранителей. Время от времени в феодосийском порту швартовался грузинский сухогруз «Хаш- Измаил» – что-то разгружал, чем-то загружался и уходил обратно, в Поти. Однажды места судну у терминала не хватило, и ночевать оно осталось на феодосийском рейде. Ночью к сухогрузу подплыли несколько моторных лодок и катер со стационарным двигателем. С лодок на сухогруз по канатам поднялись вооружённые люди, сразу же открывшие автоматную стрельбу. В ответ застучали выстрелы, но перестрелка была недолгой.
Пираты проникли в трюмы сухогруза, что-то оттуда выгрузили в моторки и пошли в сторону Феодосии. В ту пору особой береговой охраны не велось: российские и украинские пограничники вовсю делили полномочия, а ночные вахты отсутствовали в принципе. Но тут, как по закону подлости, новообразованная Служба безопасности Украины решила провести что-то вроде учений. И украинские катера охраны порта с вооружёнными эсбэушниками по воле случая налетели в море на пиратские моторки. Нескольких пиратов удалось задержать, они оказались членами организованной преступной группировки некоего Молота, державшего в страхе Судак и Феодосию. Выяснилось, что «Хаш-Измаил» перевозил оружие – пистолеты ТТ и ручные гранаты. О том, кому оно предназначалось, можно лишь гадать (по официальной версии СБУ, получателями груза могли быть крымско-татарские экстремисты). Но пираты ничего не знали о грузе, они методично грабили абсолютно все суда, брошенные ночевать не в порту, а на рейде. Что пистолеты, что банки с тушёнкой – им было совершенно всё равно. Возможно, и эта история не получила бы резонанса, когда б не специфика груза.
Недавно сотрудники СБУ задержали частный сухогруз с незаконно перевозимыми 112 тоннами буйволятины, стоимость которой оценивается примерно в полмиллиона долларов. Судно обнаружили благодаря… пиратам: в СБУ позвонил неизвестный и сообщил, что на рейде неподалёку от частного причала Керчи вооружённые винтовками люди перегружают что-то с сухогруза в моторные лодки. Оказалось, что налицо не только факт пиратства, но и контрабанда: мясо перевозилось без сопроводительных документов. Уголовное дело было возбуждено по статье о контрабанде: в украинском УК, так же, как и в нашем, до сих пор отсутствует понятие «пиратство».
Необходимо отметить, что российские правоохранительные органы также нередко фиксируют случаи грабежей торговых суден на Чёрном и Азовском морях, но, как и прежде, не считают эти факты пиратством, а уголовные дела возбуждают в основном по статье «грабёж». «Возможно, в современных условиях и можно было бы вести речь именно о черноморском пиратстве, но сегодня делать это нецелесообразно и недальновидно, – считает председатель думского Комитета по международным делам Константин Косачёв. – Дело в том, что США ищет формальную зацепку для эскалации ситуации в Черноморском бассейне, чтобы ввести туда свои корабли. И этой зацепкой вполне может стать борьба с пиратами. Задача, таким образом, американцами ставится предельно просто: продемонстрировать всему миру, что ситуация в Черноморском бассейне якобы нестабильна и её нужно всеми силами стабилизировать». Таким образом, признать факт наличия пиратов на Чёрном море мы пока не можем – нам это невыгодно с политической точки зрения».
Но вот признать то, что пираты у нас имеются и на Каспии, мешают уже не американцы, а некая непонятная спесь. За последние 15 лет три стороны – российская, азербайджанская и казахстанская – никак не могут выяснить между собой один-единственный вопрос. А именно: чьи же пираты обосновались на Каспии? Каждый винит в потворстве пиратам другую сторону, мол, это их проблема, вот пусть с ней сами и разбираются. Первым толочь воду в ступе надоело представителям Казахстана: год назад водная полиция и пограничники регионального управления «Батыс» провели совместную пресс-конференцию, на которой не только в деталях рассказали, кто именно больше других пиратствует на Каспии, но и предложили журналистам вместе поучаствовать в захвате пиратов. У нас об этой операции мало кто знает, но в Казахстане она прогремела: за два часа в районе мыса Тюб-Караган вертолётчики засекли 20 пиратских лодок типа «байда». Задержать удалось не всех, а только три «байды», по которым в предупредительных целях полоснули из крупнокалиберного пулемёта, пристрелив-таки одного пирата.
Выяснилось, что все «байды» приплыли из Дагестана! На борту одной из лодок пограничники нашли даже гранатомёт, и это помимо двух крупнокалиберных пулемётов и целой кучи прочего огнестрельного скарба калибром поменьше. Вначале пираты выдавали себя за браконьеров, мол, рыбку ловим. Когда их поприжали, признались: браконьерствуют здесь в основном азербайджанцы, а дагестанцы «пасут» транспортные суда и грабят их. Офицеры «Батыса» выявили на побережье несколько пиратских лагерей, своего рода каспийских Исла-де-Муэрто, неподалёку от Актау, Атырау и Баутино.
В отношении пиратов казахстанскими правоохранителями возбуждено уголовное дело, причём оно может стать прецедентным: хотя статьи бандитам инкриминируются всё те же – вооружённый грабёж и разбой, но речь ведётся именно о пиратстве как таковом. В «Батысе» убеждены, что после того как дело направят в суд, казахстанские законодатели примут соответствующую поправку в законодательство, в которой речь будет идти именно о пиратстве как виде преступления. Спецслужбы Казахстана в ближайшее время также готовы обнародовать ещё одно громкое дело, связанное с пиратством. По их сведениям, граждане России (дагестанцы) и Азербайджана предприняли несколько вооружённых нападений на острова в Каспийском море, принадлежащие Казахстану. Грабили метеорологов, отбирали у них запасы продуктов и деньги. Что это, как не пиратский налёт?
Раз уж речь зашла о каспийском пиратстве, необходимо отметить, что явление это давнее, ему уже около тысячи лет. В низовьях Волги, на одном из самых важных торговых путей мира, столетиями грабили путешественников, послов и купцов. Пиратствовали в основном ушкуйники и казаки. Называлось это «походом за зипунами».
Пока Россия официально признаёт наличие пиратства только на Дальнем Востоке. Видимо, японские и китайские пираты настолько достали местные власти, что о проблеме заговорил даже полпред президента РФ в Дальневосточном федеральном округе Олег Сафонов: «Проблема есть, и решать её нужно во что бы то ни стало. При этом меры, принимаемые до сих пор – конфискация суден и груза, – мы признаём как малоэффективные и впредь будем действовать более решительно». Вообще-то, действовать «более решительно» сегодня нельзя – нет соответствующего законодательства, которое регламентировало бы поведение правоохранителя, борющегося с пиратством.
Что именно имел в виду президентский полпред, разъяснил один из его помощников. Решено вернуться к практике советских времён, когда дальневосточных пиратов ловили «на живца». В торговое судно загружалась рота спецназа, экипированная по последнему слову военной техники, и корабль отправлялся в плавание. Места, где базировались пираты, вычислялись во время авиаразведки, так что экипажи примерно знали, куда нужно плыть. Пираты, само собой, проявляли интерес к торговому судну и брали его на абордаж, выбирались на палубу, и там начиналась бойня. Может быть, метод был негуманным, но в начале 80-х на судна под советским флагом пираты нападали крайне редко. Знали, что можно нарваться на грубость, и боялись рисковать.
В 90-е годы российские суда можно было грабить практически беспрепятственно: дальневосточная флотилия катеров, которые обеспечивали безопасность торговых грузов, наполовину была распродана, наполовину простаивала на швартове из-за отсутствия запчастей. Сейчас проблему стали решать, но ресурсов всё равно не хватает, и у китайско-японской пиратской мафии (в Приморье, говоря о пиратах, применяют именно этот термин) ещё есть возможность атаковать наши суда без особой опаски. Но помимо японцев и китайцев в Тихом океане пиратствуют и наши соотечественники.
Только в Приморье для атак на торговые суда пираты используют не допотопные моторные лодки и примитивные катера типа «Амур-М», а суда гораздо больше по размеру и на порядок более быстроходные. Дальневосточные пираты намного богаче своих черноморских и каспийских коллег и могут себе позволить закупать самую современную технику. Ведь у них совсем иные возможности: ежедневно в Тихий океан выходит рыбачить более 800 промысловых судов. Примерно четверть этих кораблей ведут добычу рыбы с нарушениями действующего законодательства. А пираты не только грабят браконьеров, чаще они их «крышуют», обеспечивая охрану и от пограничников, и от китайско-японских пиратов. Не хочешь идти «под крышу» – твою шхуну будут грабить чаще других, в назидание.
Ещё лет 10 назад пиратство на Дальнем Востоке разрослось настолько, что его представители даже попытались взять под контроль автомобильный бизнес. Некто Китаёз (преступный авторитет Василий Макитрюк) прикупил за границей две транспортные посудины и несколько быстроходных катеров со стационарными моторами. Китаёз действовал следующим образом: выходил в море и преследовал суда, шедшие в Японию за автомобилями. Пираты поднимались на борт судна и отбирали у экипажа деньги, но не брезговали и грузом, который наши моряки рассчитывали обменять на бэушные легковушки (в основном в Японию везли морские деликатесы, например гребешок). Впоследствии Китаёз подвизался на льготной растаможке японских автомобилей, которые ввозили как запчасти, и бросил пиратствовать, а в конце 90-х его убили в одной из бандитских разборок. С тех пор российские пираты ведут себя скромнее, интересуясь прежде всего «крышеванием» браконьеров.
Международное морское бюро в своём аналитическом докладе пророчит буквально следующее: в ближайшие годы проблема пиратства станет для России и ряда бывших республик СССР нерешаемой, такой, как сегодня для Сомали. Во-первых, из-за отсутствия внятного законодательства, во-вторых, из-за нежелания сотрудничать в этом вопросе с другими странами. Как говорилось выше, и в том, и в другом наши власти склонны видеть подвох, с помощью которого западные плутократы могут вторгнуться в сферу российских экономических и политических интересов. Действительно, такая угроза имеется. Но вместе с тем очевидно и то, что, если мы и дальше будем закрывать глаза на явление пиратства, оно от этого не рассосётся, а лишь окрепнет. И в Казахстане, и на Украине власти стараются изменить ситуацию, разрабатывая особенное антипиратское законодательство. А у нас с этим пока глухо.
