Обозреватель «Версии» Петр Каменченко на надувном тримаране доплыл до самых заброшенных восточных территорий России
В начале августа парусный тримаран "попандопула", совершавший под флагом "совершенно секретно" поход по татарскому проливу, попал в жестокий тайфун. Через тридцать семь часов, потеряв руль, штормовой парус и один из швертов, судно было переброшено волной через риф и оказалось в заливе накатова.
Вован.
Пока "попандопула" показывал цирковые номера на рифах, от избушки на берегу с большим недоумением на все это смотрел мужик по имени вован - сторож давно окочурившейся рыбной базы залива накатова.
Жизнь вован прожил тяжелую и бестолковую. Пять раз сидел, о чем свидетельствовали покосившиеся синюшные купола, по количеству ходок наколотые на правой кисти. На зоне встретил свою любовь - валеньку, высланную из прибалтики. Освободившись, поженились. Потом прибились к рыболовецкому колхозу. Десять последних лет жили в избушке в заливе. Колхоз разваливался, рыбаки приходили все реже и реже, потом и совсем перестали. Вовану с женой идти было некуда. Денег они не скопили, а море и огород хоть кое-как, но кормили. В конце прошлой осени валя умерла. "Вышли мы на крыльцо с валенькой моей, - рассказывал вован, - с богом поздороваться, с природой. Стою, курю. Хорошо, б...! Тут валенька и говорит: плохо мне что-то, вовочка. Я ей: отстань, б...! А она молчит. Повернулся - лежит, родимая. Час я ей искусственное дыхание делал. Потом в де-кастри понес. Не донес, умерла".
В де-кастри вован получил в колхозе две тысячи рублей на похороны и пристроился жить у знакомых рыбарей. Пока не кончились деньги, поминали валю. А когда денег не стало, понял, что никому здесь не нужен, и пошел домой - сорок километров по снегу через горы. Ночью спал прямо в снегу. Обморозил ноги. Уже на подходе к дому увидел двоих мужиков. Обрадовался: теперь можно и покурить. Мужики вели себя странно. Один ходил по канату, второй показывал вовану фокусы. И наряжены они были не по сезону - в цирковые трико и балетные тапочки. Вован прочитал молитву и перекрестился - мужики исчезли. Две недели вован лежал в нетопленой избе с обмороженными ногами, не ел, лишь иногда выползал, чтобы зачерпнуть снега и растопить на примусе. Ночами слышал, как кто-то ходит вокруг дома.
К весне ноги зажили. Начал собирать на отливе устриц, ходить в лес. Однажды увидел на дереве большое гнездо, стало любопытно, кто же там живет. Полез, но ветка обломилась и сверзла вована на землю. Левой рукой после этого падения он пользуется с трудом. Думал вован умереть, не убить себя - он ведь верующий, - а просто не сажать больше огород, не запасать рыбу. Но приснилась ему покойница жена и строго велела посадить картошку и накосить на козу. Вован послушался, хотя козы у него не было, а косить одной рукой было тяжело. Накосив, сел на крылечко смотреть на море, где происходили тем временем любопытные события. Странное сооружение с четырьмя оцепеневшими человечками неслось прямо на риф. Бац - и "попандопула" перепрыгнул в залив.
Сказка о козе.
Видимо, вначале вован и "попандопулу" принял за галлюцинацию, а нас - за очередных цирковых мужиков. Основания у него для этого были: крайне странного вида посудина, выпрыгнувшая из шторма, и четыре живописных существа, тут же на радостях принявшихся за распитие. Тем не менее компанию вован поддержал, а красное молдавское убедило его, что происходящие события не являются частью воображения.
Вован растопил печь, развесил по избе наши мокрые вещи и принялся готовить устриц. Жил он бедно, не имея многих, по нашим понятиям, абсолютно необходимых вещей и продуктов. Ни лодочного мотора, ни ружья, ни самых простых лекарств у него было. Изба состояла из одной комнаты с печью и дощатых сеней. На окнах вместо стекол был натянут полиэтилен.
- Как же ты тут совершенно один и без ружья, - спросил я вована, когда мы сели чистить устриц, - тут ведь и медведи, наверное, водятся?
- так один у меня на огороде живет. - Вован показал рукой на загородку между избой и лесом. - Повадился там спать, б... Приходится колотушку с собою носить.
Потом вован рассказал, как однажды зимой в сарай, где была навалена мороженая навага, залез тигр.
- Целую неделю рыбу в сарае жрал, гад. Нажрется, развалится и спит. Или еще к нам в окно заглядывает. Мы с валенькой из-за него неделю в избе сидели. Отожрался и ушел.
Невероятно, но в убогом вовановом хозяйстве оказались жизненно необходимые нам плашки, метчик м-10,10-миллиметровые болты и кусок дюрали. Это было похоже на чудо! в противном случае исправить повреждения было бы исключительно сложно. Два дня мы прожили у вована. Он помогал нам чинить "попандопулу", топил баню, собирал для нас на отливе крупных устриц, а однажды достал из-за печки оранжевую непромокаемую куртку и подарил нашему капитану.
- На прибое нашел, - объяснил он, - от япошек приплыла. Когда увидел, испугался: думал, мертвяк, б...
Утром третьего дня шторм стих, мы отремонтировались и могли продолжать поход. На прощание вован обнял каждого из нас и перекрестил. Выходя из залива накатова в прекрасное, светящееся на солнце жидким золотом море, мы смотрели назад, на темный берег, одинокого растрепанного мужика и покосившуюся избушку, где на столе под библией остались лежать 700 рублей на завещанную ему валенькой козу.
Маяк на краю земли.
Почти отвесные скалы мыса сюркум уходили далеко в море и могли служить хорошим укрытием от южных ветров. "Попандопула" обогнул замысловатый кекур - так на дальнем востоке называют отдельно стоящие в море скалы - и бросил якорь у пляжа, сложенного из крупных, размером с футбольный мяч, галек. Разбуженные маневрами тримарана тюлени снова задремали на теплых камнях метрах в пятидесяти от берега. Похоже, что людей здесь они давно не видели. Странно, всего в ста пятидесяти метрах вверх отчетливо просматривался маяк. Тропинки нигде не было, но с горы свисал толстый канат. Ухватившись за него, перебирая ногами по камням, мы с лешей щербо поднялись на скалу.
На заросшей бурьяном площадке стояла похожая на деревянную толкушку на длинной ручке башня маяка, а чуть дальше - несколько выбеленных известкой каменных домов, еще дальше в лесу валялись проржавевший радар, останки машин. Везде царили разруха и запустение. Побросав вещи и оборудование, люди ушли отсюда. В одном из помещений обнаружился целый склад толстых амбарных книг. На обложках значилось: "гидрографическое управление вмс. Вахтенный журнал маяка сюркум, 1951 год". Все книги были аккуратно заполнены, прошнурованы и проштампованы печатями "для пакетов" воинской части n 13 023. Наудачу я вытащил одну из книг, прочел оглавление:
"правила ведения журнала, личный состав, аппаратура и механизмы, запись случаев из службы маяка и его личного состава, запись особых происшествий и смены вахты". Начат 13 мая 1970 года, окончен 23 августа того же года. Сто страниц и три с половиной месяца из жизни на скале четырех мужчин и четырех женщин. Нашел запись, сделанную ровно 31 год назад, 10 августа 1970 года:
"8.00 - вахту приняла макаренко т.А. Идет верховой туман. Ветер - южный, сильный, на море штормит. Личный состав маяка занят заготовкой сена и ремонтом печи в бане.
15.10 - проверила работу группы радиомаяков, все работают нормально. 16.00 - вахту сдала (подпись)". Обычная работа службы маяка. День за днем, страница за страницей. Кое-1де чернила поплыли, но почерк везде разборчивый. А вот и запись из жизни личного состава. Сделана начальником маяка валюком а.И. 15 августа: "техник махоркин г.Н. Весь день гулял по берегу с техником завгородной н.Г. Жена махоркина пробовала увести его домой, на что махоркин г.Н. Громко бранился с берега. В 19.00 махоркин г.Н. Отказался принять вахту и ушел с завгородной н.Г. В роту на просмотр кинофильма. Вахту принял макаренко и.Г.Жена макаренко постоянно находится с махоркиной м.В.". ОКазывается, тридцать лет назад здесь бушевали страсти, распадались семьи, а где-то совсем рядом, в тайге, скрывалась загадочная рота с кинопроектором. И вот теперь от той жизни остались лишь никому не нужные амбарные книги вмс, разваливающиеся дома да заросшие густым кустарником дороги, по которым некому больше ходить в кино. Никому не нужная, никем не охраняемая дикая восточная территория россии.
Вечер, на море ложится туман. Татарский пролив медленно погружается в вязкий мрак. Высоко на скале темнеет похожий на толкушку маяк. Ночью у самого берега на тюленей нападают касатки. Сквозь шум моря мы слышим тяжелые вздохи огромных животных. Жизнь на мысе сюркум продолжается.
Погранцы.
Полуостров крильон - самая южная точка сахалина. Дальше - япония. В хорошую погоду с заставы на крильоне можно разглядывать в бинокль дома и автомобили на хоккайдо. Обойти мыс с ходу нам не удалось. Сильный встречный ветер и сулой загнали "попандопулу" под берег. В 1787 году корабли лаперуза несколько дней не могли войти в пролив. С тех самых пор он носит имя великого командора. Связавшись с пограничниками, мы попросили разрешение на высадку "лебедь крильон" (морские позывные пограничников сахалина - "лебедь") дал добро. На берегу начальник заставы проверил наши документы и разрешение на плавание в пограничных водах. Убедившись, что все документы в порядке, пригласил нас пообедать с личным составом.
Нужно сказать, что своей собранностью и чувством ответственности пограничники на сахалине вообще производят самое лучшее впечатление. При никуда не годном материально-техническом обеспечении и позорном снабжении они продолжают охранять границу и, не дай бог, будут ее защищать, надеясь только на себя. Старлей серега, окончивший одинцовское пограничное училище под москвой, показывает на едва заметные холмики вдоль берега. "Это доты, - объясняет он, - остались еще от японцев. Мы поддерживаем их в полном порядке. Если что, нужно будет только траву на бруствере скосить и пулемет на станину поставить. Берег пристрелян". Старлей держится решительно, несмотря на то, что вместо сорока пяти бойцов (по штату) на заставе их всего одиннадцать. А как-то зимой осталось и вовсе четверо, вместе с начальником и его заместителем. Один - на рации, один - на дизеле, а ведь есть еще и визуальное наблюдение, не говоря о кухне, прачечной, подсобном хозяйстве, корове и свиньях. Как им удается при всем при этом еще и границу охранять...
Семь месяцев в году дорога на крильон непроходима. Горы, снег... Два раза в год судно привозит продовольствие и соляру для дизеля. Информационная блокада: ни телевизора, ни газет, только радио. А вот ребята хорошие. С каким-то старомодным и искренним чувством долга. "Еще мой прадед границу охранял, - рассказывал старлей серега. - У нас в семье хранится оружие, которое ему сам николай i подарил. Отец у меня в генштабе в москве работает, мог бы и меня куда-нибудь пристроить. Не захотел. Решил, что я должен сначала на границе послужить. А я крильон выбрал. Ткнул пальцем в карту и попал на край земли. Ничего, не жалуюсь, мы же пограничники".
Вот только чем им эту границу охранять? на сахалинских береговых погранзаставах нет даже моторных лодок, не говоря уже о современных быстроходных катерах. Не положено им это! и если бы мы в ответ на радиозапрос просто послали "лебедей" куда подальше и повернули в японию, то поймать нас было бы нереально. До японских территориальных вод миль десять, а до ближайшей базы в корсакове, где теоретически могут быть наши военные суда, - больше пятидесяти. Вот и идут в японию под носом у погранцов пираты, груженные камчатским крабом, трепангом, гребешком, икрой и красной рыбой. А погранцам остается только на них с берега смотреть и береговую линию пристреливать.
Мафики.
В южно-сахалинске, или южном, как его здесь чаще называют, больше сотни теневых миллионеров, и каждую путину прибавляется по десятку новых. Бандитов, поместному - мафиков, на сахалине даже с избытком. Стреляют и взрывают, как везде, но есть и местный колорит. Жертвы просто исчезают, благо вокруг сопки и море. Об исчезнувших рассказывают леденящие душу истории, как мучительно умирали в муравейниках, расклевывались чайками или медленно топились в приливе. Разумеется, мафикам такие истории только добавляют авторитета.
Деньги делаются на браконьерстве и контрабанде: рыба, крабы, икра, сырой лес. Обойти квоты и таможенные ограничения - десятки способов. Назад, из японии, везут деньги, подержанные (или ворованные) автомобили и запчасти.
Крупных организованных преступных группировок на сахалине две: московская, ориентированная на столичных братков и крышующих их чиновников, и комсомольская, подчиняющаяся братве из комсомольска-на-амуре. Последняя гордится соблюдением старинных бандитских традиций и живет по понятиям. Есть еще несколько более мелких, национальных группировок корейцы, китайцы, кавказцы. За кавказцами традиционная торговля водкой и рэкет. Китайцы в основном обирают друг друга и торгуют поддельными шмотками самого плохого качества.
С корейцами сложнее. На южный сахалин их в качестве рабов завезли японцы. Корейцы строили для них порты и железные дороги. Работали в шахтах. В 1945 году, когда весь сахалин стал снова русским, японцы были постепенно интернированы на родину, а корейцы остались. Уезжать им было особенно некуда. Сахалин они считают своим домом, а себя "русскими" корейцами. В последние годы их община на сахалине заметно поднялась благодаря помощи из южной кореи. У корейцев сильные позиции в недвижимости, торговле лесом, судоремонтном бизнесе. Есть целые рыболовецкие артели, состоящие из одних корейцев. Относятся к ним на сахалине весьма неплохо. А среди молодежи какого-то разделения по национальному признаку и вообще не заметно. Тем более что сахалинские кореянки отличаются красотой - стройные европейские фигуры при изысканных азиатских чертах лица.
В отличие от столичных братков сахалинские мафики в массе своей еще не остепенились. Период бандитской романтики, с ее наивно-сентиментальной и искренне-уродливой ритуальной атрибутикой, у них еще не закончился. Сытный японский джип (по-местному "японка"), блатной шансон, полный рот золота, цепура в палец толщиной с гимнастом на шее, бритый затылок и пальцы веером вызывают здесь по-прежнему уважение и зависть. Однако создается впечатление, что бандиты - единственная на сахалине сила, которая знает, что нужно делать, и не ленится делать это. Мафики на сахалине делают деньги, и в этом им никто особенно не мешает.
Может быть, и не стоило так много писать здесь о бандитах, на нашу экспедицию их существование, к счастью, никак не влияло, но игнорировать очевидные факты было бы нечестно, тем более в "версии", которую, как оказалось, хорошо знают и любят на дальнем востоке и сахалине.
vs. Автор выражает благодарность московской фирме raftmaster (www.raftmaster.com) ЗА помощь в изготовлении снаряжения и просит откликнуться нину сергеевну пешкову (дмитриеву), 1946 года рождения, проживающую в санкт-петербурге. У меня есть адрес вашего брата владимира сергеевича дмитриева (вована).
