У здания Центробанка собиралась толпа – народу было так много, что движение по Неглинной пришлось перекрыть. Эльвира Набиуллина, стараясь отмести нехорошие мысли, словно чётки, нервно мусолила в руках здоровенный советских времён калькулятор.
Из толпы стали вежливо интересоваться – было слышно даже через задраенные двойные стеклопакеты: «А Серёжа Швецов выйдет?» В это время член совета директоров Центробанка Швецов в мокрых от безысходности брюках прятался под столом у себя в кабинете. Накануне он публично проговорился, что помогать пенсионерам «немножко поздно» – согласитесь, нерационально тратить ценный материальный ресурс на дармоедов, переставших платить налоги. Эх, призывала в своё время Набиуллина не проедать свои пенсии, а инвестировать, да кто же в России слушает советов практичных людей с европейскими ценностями? А Швецов, обладатель 120-метровой московской квартиры и особняка в пригороде, задекларировавший в прошлом году 50-миллионный доход, не проедал, инвестировал – молодец! Только жевать у нас следует молча. Чтобы после в мокрых портках под столом не прятаться от неблагодарных сограждан… Между тем к Набиуллиной впустили парламентёров – постарше и помоложе. Юнец так с ходу ей и отрезал с порога – раз Центробанк сомневается, нужно ли платить пенсии старикам, так и молодёжь имеет все основания усомниться, стоит ли ей налоги платить. А тот, кто постарше, напомнил. Мол, пару десятилетий назад у общества с капиталистами сложился негласный социальный договор. Капиталисты как бы платят социальные отчисления, а народ как бы забывает, откуда есть пошли их капиталы. Если договор решили пересмотреть – ладно, но придётся тогда пересмотреть и итоги приватизации. Деды-то заводы и фабрики строили не для Дерипаски с Абрамовичем – для всего народа. А Серёжу Швецова вы уж отпустите сегодня пораньше – народ под окнами его заждался, об инвестициях покалякать.
Парламентёр улыбнулся, и видавшая виды Набиуллина тут же проснулась в холодном поту. Звонил телефон в кабинете – тот, что с двуглавым орлом вместо циферблата. «Сообщите Швецову, – негромкий голос в телефоне звучал слишком настойчиво, чтобы его можно было проигнорировать, – что извиняться ему немножко поздно».
