Мнения

1917

На чьей стороне вы бы оказались 25 октября 1917 года?

В разделе

История не знает сослагательного наклонения. Одно дело оценивать прошлое сквозь призму времени, и совсем другое решить самому, на чьей ты стороне, если события развиваются у тебя на глазах. И тем не менее мы решили задать российским политикам и просто известным людям вопрос: «С кем бы они были, если бы сейчас на дворе стояла осень 1917-го и где-то совсем рядом брали Зимний?» То есть предложили им сделать выбор, который когда-то сделали их деды и прадеды.

Как и следовало ожидать, мнения разделились. И это неудивительно.

Россия до октября 1917 года и Россия после — две совершенно разные страны. Как к этому относиться, многие россияне до сих пор не определились. Для одних это было бунтом, «бессмысленным и беспощадным», «окаянными днями», которыми несть числа. Для других — Великой Октябрьской социалистической революцией.

Кто-то считает, что главные российские беды родились именно в эти дни. Кто-то уверен, что именно тогда родилась сверхдержава, которая почти весь XX век не без успеха боролась за мировое лидерство во всех областях.

Артур ЧИЛИНГАРОВ, вице-спикер Государственной думы РФ («Единая Россия»):

— Сейчас мне трудно ответить на этот вопрос, не думал об этом. Революция разбросала нашу семью по свету. Мои предки были дворянами. У семьи матери было своё имение в Стайках в Белоруссии. Мой прадед встречал Николая II в ставке в Могилёве (у меня даже фотография этого события сохранилась). Другой мой дед по фамилии Бондырев был петроградским прокурором, дворянином-правоведом. Он, как демократичный человек, принял революцию. Он не переходил на сторону большевиков, но числился у них человеком с хорошей репутацией. Дед организовал первый советский рабочий факультет, где училась моя мать. Потом он умер от чахотки.

Владимир ПЛАТОНОВ, председатель Московской городской думы:

— На чьей бы стороне ни оказался, крови было бы меньше. Считаю, что надо везде договариваться, находить компромисс. В начале XX века мои предки были мещанами и крестьянами. Мещанство сдержанно отнеслось к революции: сначала её не замечали, а потом ничего не могли сделать.

Владимир ЖИРИНОВСКИЙ, вице-спикер Государственной думы РФ, председатель Либерально-демократической партии России:

— На стороне Временного правительства, генерала Корнилова. Я все силы положил бы на то, чтобы остановить большевиков. Они натворили столько бед, которые мы не можем разгрести до сих пор. Они уничтожили инженеров, интеллигенцию, офицеров, церковь — цвет нации. У большевиков был лозунг: «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». Им удалось его воплотить в реальность. Гражданская война унесла 22 млн. человек, в разы больше, чем Первая мировая война.

Мои предки воевали на стороне Белой гвардии. У меня есть форма моего деда — офицера царской армии. Он умер от тифа в 1919 году в Пензенской губернии. Окажись я на его месте в то время, сделал бы такой же выбор — воевал на стороне Белой гвардии.

Илья ЯШИН, лидер молодёжного «Яблока»:

— В октябре 1917 года я был бы отчаянным кадетом, защищал бы демократию на площади Зимнего дворца и наверняка был бы сражён большевистской пулей. Думаю, что в той ситуации я стоял бы до конца. Насчёт своих предков точно не знаю — очень сложно установить генеалогическое древо. Знаю, что в 30-е годы моего деда репрессировали в ГУЛАГ. Раньше, в начале 20-х годов, мои предки по понятным причинам покинули Петербург и уехали в Тулу. И судя по тому, что моя бабка не любила рассказывать о причинах их отъезда, с этим было что-то нечисто. Они явно от кого-то убегали, скрываясь от власти.

По теме

Алексей ВЕНЕДИКТОВ, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»:

— Если смотреть на 25 октября 1917 года из 2005 года, то скорее всего я был бы контрреволюцинером. Если смотреть на эти события из моего двадцатилетия, которое было 30 лет назад, я скорее всего был бы революционером. Мои предки в то время — земские врачи. Мой дедушка с 15 лет был революционером, а с 16 лет ушёл на Гражданку, потом стал чекистом (после революции, естественно). Среди других моих предков были провинциальные священнослужители.

Людмила НАРУСОВА, сенатор Совета Федерации РФ:

— Думаю, оказалась бы на стороне женских батальонов. Один из моих дедов был раввином, поэтому вряд ли выступал на стороне большевиков. Другие предки из крестьян.

Борис ГРАЧЕВСКИЙ, «отец» «Ералаша»:

— Я не хочу, чтобы были бедные, я не хочу, чтобы не было богатых. Поэтому я был бы на стороне тех, кто защищался. В годы Октябрьской революции мои предки были мещанами.

Валерий ДРАГАНОВ, председатель Комитета Государственной думы РФ по экономической политике, предпринимательству и туризму:

— 25 октября 1917 года я оказался бы на стороне офицеров, защищавших Зимний дворец. Их права попрали, над их могилами надругались. Думаю, я оказался бы в их числе — униженных и оскорблённых. Даже если бы я, как простой крестьянин, в то время косил траву, вряд ли бы согласился с этим революционным сумасшествием. Мои предки были земледельцами, зажиточными крестьянами, и этим всё сказано.

Вячеслав НИКОНОВ, президент фонда «Политика»:

— Я историк, и меня всю жизнь учили, что на контрфактические вопросы (например: «Что было бы, если бы я был в сознательном возрасте в 1917 году?») историк отвечать не должен. Я не знаю, как сложились бы мои жизненные обстоятельства, если бы я жил тогда.

Мой дед — Вячеслав Молотов. Он, как известно, был членом Военно-революционного комитета. В Смольном был на стороне большевиков. В течение этого дня был делегатом II съезда Советов, участвовал в его работе. Ходил к Смольному с делегацией от Питерской городской думы.

Александр ИВАНОВ, музыкант, солист группы «Рондо»:

— Точно не оказался бы на стороне красных. Меня расстреляли бы, как Гумилёва, за антисоветскую пропаганду. Мои предки по маминой линии были крестьянами, которых раскулачили. По папиной линии предки занимались поставкой продовольствия, в общем, тоже «объевшиеся буржуазные элементы». Я был бы первым враждующим элементом, которого поставили бы к стенке сразу же после взятия Смольного.

Владимир СОЛОВЬЁВ, теле- и радиоведущий (НТВ, «Серебряный дождь»):

— Думаю, я оказался бы на стороне женского батальона. Мой прадед по одной линии в то время был наборщиком, то есть типографским рабочим. Он участвовал в Первой мировой войне и был георгиевским кавалером.

Борис НЕМЦОВ, член федерального политсовета Союза правых сил, внештатный советник президента Украины:

— На чьей стороне? Наверное, защитников Зимнего дворца, несмотря на то что во мне течёт и большевистская кровь. Один из моих дедушек — кузнец, он работал в гаражах при Кремле, был в одной партийной ячейке с Лениным. По другой линии среди моих предков были совершенно отвязные кулаки.

Илья КОРМИЛЬЦЕВ, автор песен «Наутилуса Помпилиуса»:

— Очень сложно сказать, какую бы позицию я тогда занял, не зная, что будет потом. Если бы я сейчас был, скажем, кавалеристом, то, понятно, был бы на стороне красных. Но сейчас мне трудно сказать. В основном большая часть моих предков принадлежала к среднему классу. Хотя были и кубанские казаки, мастера горных дел и даже санитарный врач.

Максим ШЕВЧЕНКО, телеведущий Первого канала:

— Революции предшествовало 20 с лишним лет напряжённой и серьёзной политической истории. Большевики во многом явились точкой сборки нового проекта, который давал народам России новые надежды и новый смысл жизни. Наверное, тогда я поддержал бы их. Мой прадед был учителем, в Гражданскую войну он командовал партизанским отрядом, а дед был белорусским крестьянином.

Марат ГЕЛЬМАН, галерист и полит-технолог:

— Всё зависит от ситуации. Если бы в 1917 году мне было 17 лет, я оказался бы революционером, если бы 45 — контрреволюционером. А вообще, в то время мои предки были лавочниками. И революция прошла мимо них, так как они жили в Румынии.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 18.11.2016 15:47
Комментарии 0
Наверх