На прошлой неделе Генпрокуратура РФ объявила о серьёзном увеличении в стране количества коррупционных преступлений. Причин такого роста может быть несколько, но главной кажется то, что государство, похоже, нашло практически неиссякаемый ресурс для пополнения казны.
Согласно данным надзорного ведомства, в первом квартале 2025-го было выявлено почти на четверть больше коррупционных преступлений, чем в первом квартале 2024-го. В абсолютных цифрах выглядит так: нынешний показатель равняется 15 458 правонарушениям, прошлогодний – 12 466.
Самое популярное и очевидное проявление коррупции – это взятка. В первом квартале 2025-го на неё пришлось 60,9%, и это больше, чем в 2024 и 2023 годах – соответственно 60,3% и 55,7%. То есть тенденция понятна: количество взяточников, точнее, пойманных взяточников, постепенно растёт.
Также растёт и величина мзды. Согласно статистике Генпрокуратуры, число взяток и хищений в крупном и особо крупном размере за год увеличилось на 65,7%. То есть коррупционеры всё чаще предпочитают суммы, превышающие либо 150 тыс. рублей (УК трактует её как крупный размер), либо 1 млн рублей (а это уже размер особо крупный). Зато мелкое взяточничество – это когда на лапу получают не более 10 тыс. рублей – идёт на спад: если в 2017-м таких преступлений было аж 48,2%, то в первом квартале 2025-го – лишь 20,3%.
Ещё пара выявленных Генпрокуратурой тенденций: как рост числа коррупционных преступлений, совершённых организованными группами, так и сопряжённых с особо крупным ущербом. Первая категория увеличилась на 46,5%, вторая на 65,7%. То есть коррупционеры уже не только сколачивают артели, идя на промысел, но и предпочитают не размениваться на мелочи.
Однако вот что главное. Похоже, борьба с коррупцией становится полноценной отраслью пресловутой «штрафной экономики». Да, обычный трудяга, вынужденный оплачивать разнообразные пени и взыскания со скромного дохода, по-прежнему важен для последней. Но теперь и коррупционеры вносят свой немалый вклад в дело пополнения бюджета. Как признавался в декабре прошлого года генпрокурор Игорь Краснов, в России за пять лет с них взыскали денежные средства и имущество почти на 800 млрд рублей. Причём, подчёркивают сейчас в ведомстве, «уже не первый год стоимость арестованного имущества и изъятых ценностей превышает размер материального ущерба, причинённого коррупционными преступлениями». Так, в 2024-м сумма этого ущерба составила 30,4 млрд рублей, на добровольные компенсации пришлось 5,4 млрд, а вот на изъятое по делам недобросовестных чиновников имущество – 36,4 млрд рублей.
Некоторые примеры не могут не поражать воображения. В частности, у экс-замначальника управления специальной пожарной охраны МЧС Дмитрия Даудашвили, приговорённого к 15 годам строгого режима, изъяли 63,5 млн – пятикратный размер взятки. Также суд обратил в доход государства имущество и деньги коррупционера на сумму более 105 млн рублей. Бывший глава одного из управлений МЧС по Алтайскому краю Виктор Великодный получил от Генпрокуратуры иск на 400 млн рублей. Экс-руководитель ФГБУ «Госсорткомиссия» Михаил Александров потерял активов почти на 240 млн рублей. На этом примеры исков на циклопические суммы не исчерпываются.
Но отчего же растёт коррупция? Одно из самых напрашивающихся объяснений – растёт не она, а показатели раскрываемости, то есть Генпрокуратура стала работать по госслужащим более качественно. Гораздо более неприятное объяснение: коррупция эволюционировала, перейдя из букетно-конфетного состояния в монстра типа организованной преступности. Отсюда увеличение числа преступных группировок и особо крупных взяток. Наконец, третья версия: мафии чиновников пока не случилось, однако многие из них рассматривают свои должности не как государеву службу, а сугубо как место кормления. Вылечить такое можно – формированием идеологии служения и… казнями, как практикуют наши друзья китайцы. Но это уже вопрос
не к прокурорам.
