Когда вертолёт улетел и шум лопастей утих, малышка сказала кукле: "Не бойся!"

Пришло время поведать о том, как я провела отпуск в гуманитарном батальоне "Новороссия". Почти день путешествия – и я в в Ростове-на-Дону. Обычный склад. Обычные люди. Так мне показалось вначале. Потому что это не просто люди, это – команда. Команда, в которую принимают без лишних слов. Команда, в которой не нужно доказывать свое превосходство. Команда, состоящая из неравнодушных людей. Все они откладывают свои дела, и приезжают из разных городов, чтобы помочь тем, кто в беде. Кто-то прыгает в машину, кто-то ловит попутки, кто-то закидывает на плечи рюкзак с георгиевской ленточкой, и садится на автобус или поезд. Кто-то прибегает в перерывах между экзаменами. Кто-то берёт с собой на подмогу детей, и малыши с удовольствием помогают. Работа – это разбор и сортировка поступающей гуманитарной помощи Юго-Востоку – вещи, продукты, медикаменты.

Помощь приходит со всех концов России – от Санкт-Петербурга до Владивостока, от Мурманска до Крыма. Города, села, поселки. Одна посылка приехала из Германии.

Помогают люди независимо от возраста и социального положения. Присылают и большие посылки, и маленькие бандероли, и брендовые вещи, и детские советские сандалики, и немножко крупы в кулечке, и заботливо укутанные баночки с вареньем, и дорогие консервы. Потому что знают – всё это важно и нужно! Каждый пакетик продуктов или майка – это спасённая жизнь. Это чей-то одетый и сытый ребенок. Это – живой боец.

Когда в посылке находятся инсулин, или шприцы для него, лекарства для маленьких детей, беременных, диабетиков, астматиков – первая мысль, которая возникает – отправитель знает, каково это – без жизненно необходимых лекарств! И мы каждый раз мысленно благодарим людей, которые передали такие драгоценности.

Постоянно крутятся в голове истории, как во время Великой отечественной войны бойцам вязали варежки и носки, собирали посылки, и отправляли на фронт, неважно кому, главное, чтобы дошли. Сейчас не 1941 год, но ничего не изменилось. Так же собираются посылки. И частенько вкладывают в них письма для бойцов, иконки, георгиевские ленточки, рисуются плакаты.

В первые дни пребывания на складе я привыкала к звукам вертушек над головой. А потом к нам пришла семья беженцев из Луганска с трёхлетней Машенькой – девочка обута в домашние тапочки, а на улице моросит дождь. В коробке с игрушками нашлась кукла – и была вручена малышке. На детском личике появилась робкая улыбка, зажглись радостью глазки. И тут пролетел вертолёт. Девочка съёжилась, маленькие пальчики схватили маму за ногу, зажмурились глаза, губы начали что-то шептать… Когда всё закончилось и шум лопастей утих, она сказала кукле – не бойся! Вы представляете, какого это – в три года увидеть войну, и различать ее звуки?!!! Этой девочке повезло – теперь она в безопасности, и сама выбрала себе сандалики, правда немножко на вырост (детской обуви присылают очень немного).

А сколько еще таких детей? Которых не вывезли оттуда. А что с тем автобусом, который до сих пор не могут найти? А скольких забирают в рабство, насилуют, убивают? А сколько мы еще не знаем? Машенькины родители говорили, что им больше ничего не нужно – а вдруг ополченцам не достанется… Люди, которые остались без всего – думают о других! И верят в лучшее! Смотря на них, понимаешь, что твои беды – это всего лишь пыль… Ненужный налет, который можно смести.

Многим сегодняшним лентяям, валяющимся на диване, тявкающим на других – поучиться бы у них! А тем, кто, стуча пальцами по клавиатуре, каждый день говорит о том, что без хороших дорог – жизнь не жизнь – совет с поля боя – покатайтесь по СлАвянску (именно с ударением на первый слог произносится название города, от слова «Слава»). Машина, возившая гуманитарный груз, вернулась с дырками на дверях и крыше.

Работают снайпера. Стреляют, не щадя никого. Пропадают люди, машины. В приграничных городках и поселках с российской стороны люди начинают привыкать к взрывам и стрельбе. Ростовчане постоянно звонят родственникам, чтобы узнать, все ли в порядке. Машины, которые забирают груз, приходят не регулярно. Никто не знает, когда будет следующий раз.

Грузим аккуратно, чтобы больше поместилось – но постоянно просишь водителя взять с собой лишнюю банку консервов, пачку макарон, воды, лекарств – а вдруг кому-то не хватит. А вдруг не успеем. Еще немножко…

В коробки с продуктами или вещмешки (вместе с провизией) любовно кладутся сладости для деток на поле боя – сгущёнка, конфеты, гематоген – пусть порадуются. Собираешь, и боишься что-нибудь упустить. Ой, точно, сигареты забыли – вот радости-то будет получить хоть пачку! Вроде всё, закрываем?

Для малышей – подгузники, детское питание, бутылочки, вещи. Для пожилых – лекарства от сердца и давления…

Чтобы всем хватило. Чтобы были сыты. Обуты. Одеты… Есть ли вода? Может, батареек мало? А одеяла не нужны, вдруг там мёрзнут? Носки, майки взяли? Или какая-то коробка не влезла, а в ней то самое, необходимое.

Отправляешь машину, и ждёшь – когда доедет. Читаешь новости, и потом ночь не спишь – а как там? А все ли целы? Добираешься до дома, купаться, перекусить, и спать, а утром, в автобусе опять ловишь новости. И усталости нет.

Подтверждение получено. Машина дошла.

Выходишь на улицу, и поднимаешь глаза к небу… Российскому… Мирному… Украдкой вытираешь слезы и говоришь спасибо, не зная кому. За то, что на этот раз всё получилось, за то, что чья-то жизнь спасена.

За свои тридцать лет я многое видела из того, что наверно не стоило бы. 2003 год, взрыв военного госпиталя в Моздоке. Я в это время работала в волгоградском. И рёв вертушек, вереницу "скорых", мчащихся с аэродрома с ранеными, море носилок, не забуду никогда. От воя сирен хотелось заткнуть уши. Коридоры, забитые каталками. Окровавленные и обожженные тела. Замученные, не спавшие хирурги и анестезиологи. Бронежилет парня, который выстрелил себе в голову, весь в крови.. И цинковые гробы на табуретках. Целый ряд...

А самое страшное и жуткое, что пришлось испытать - это походы на почту с телеграммами для родителей с известием о гибели детей. Теперь почту всегда стараюсь обходить стороной. Перед глазами встают воющие матери и застывшие лица отцов.

Сейчас очень многое из этого можно увидеть на Донбассе.

Поэтому тем, кто, не отлипая от мониторов, скрипит зубами, и в перерывах между глотками пива глубокомысленно изрекает: «Да нафига им помогать!» - предлагаю заткнуться!!! Вы сами себя затягиваете в болото и сидите там, не видя ничего вокруг. Вот и сидите там, не тявкая!!!

Подруга спросила мою дочку – «Где была твоя мама?»

Она ответила – «Помогала людям. И я тоже буду!».

Теперь георгиевская ленточка (ровесница дочки) висит на видном месте – всё рвемся одеть её в детсад. Игрушечный автомат хочет передать ополченцам. Детская аптечка приготовлена для раненых бойцов. Такие дела.