Версия // Общество // Илья Пономарёв: Если «отцы» не могут, власть должна брать молодёжь

Илья Пономарёв: Если «отцы» не могут, власть должна брать молодёжь

3659
Фото: ИТАР-ТАСС
В разделе

«Наша Версия» продолжает знакомство с молодыми российскими политиками. Илья Пономарёв – восходящая звезда. В свои 36 лет он создал несколько успешных инновационных проектов, стал одним из основателей «Левого фронта», поработал в КПРФ, дважды избирался депутатом Госдумы от «Справедливой России». Его цель – стать президентом. Его главная задача – создать сильную и объективную судебную власть.

– Представитель оппозиции Эдуард Лимонов недавно написал в своём блоге, что в России ещё никогда не было такой глупой оппозиции, как сейчас. Что бы вы могли ему возразить?

– Ошибок было сделано много, вне всякого сомнения. Но многие из этих ошибок невозможно было не допустить. Самая «классическая» – та, из-за которой сам Лимонов, кстати, в своё время растерял сторонников: объединение с либералами. У него были требования социальной справедливости, а он начал тусоваться с Каспаровым, Рыжковым, Немцовым – с людьми, которые несут прямую ответственность за то, что у нас происходит сегодня в стране. Именно эти люди привели к профанации идеи демократии в России.

– Так почему же вы допустили, что эти люди, лидеры из 90-х, вышли на трибуны многотысячных митингов, начали произносить речи?

– Это было неизбежно. В Москве без либералов невозможно было организовать массовые протестные акции.

— Так что же, выходит, протестное движение «сдулось»? Да к тому же и «настоящих буйных» мало…

— В июне ожидается повышение цен на энергоносители, возрастут тарифы на ЖКХ, цены на продукты и лекарства. Вслед за этим неизбежно последует социальный протест. И «буйные», извините, есть: Сергей Удальцов**, Гудков, Навальный, ваш покорный слуга, наконец. В отличие от либералов, которые считают, что тарифы на ЖКХ повышают – и правильно. Сегодня ветер истории дует в наши паруса. Я имею в виду молодых левых.

– В ситуации, когда близок социальный протест, как вы говорите, проблема лидера выходит на первый план. В частности, в «Справедливой России». На парламентских выборах ваша партия показала очень хороший результат, а на президентских Сергей Миронов оказался в арьергарде. Что в партии говорят о возможной смене лидера?

– Наша партия опирается на несколько групп избирателей, и для каждой из них есть своё лицо. Избирателя Миронова 4 марта смог забрать себе Путин, а для интеллигенции, например креативного класса, лучше могла бы сработать Оксана Дмитриева, но это ещё не повод для смены лидера.

– Она готова возглавить партию?

– Не думаю. Я считаю, что лидерская модель, когда партию представляет один человек, вообще уходит в прошлое. Будущее – за сетевыми децентрализованными структурами.

– Илья Владимирович, о «продажности» депутатов давно ходят легенды. Как вы, человек левых взглядов, с этим миритесь? И правда ли, что депутатские места продаются и покупаются?

– В партии власти – в значительной степени, в других партиях я был бы более осторожен в оценках.

– И какова такса?..

– Кто-то несёт известность и узнаваемость и соответственно электоральный рейтинг. А у кого-то есть деньги. Кто-то может привлечь голоса, кто-то – средства. В «Единой России» первая тройка включает губернатора и мэра, а кто на реальном проходном месте – всё равно, хоть бандит местный, хоть лабрадор Кони, поэтому там нужны только деньги. В ЛДПР Жириновский – единственный электоральный ресурс, там узнаваемые люди не нужны, поэтому там тоже могут кому угодно место продать. У нас и у коммунистов всё гораздо сложнее. Нам спонсоры тоже нужны, конечно. Но и мы, и коммунисты не берём в свои ряды того, кто идейно не на нашей поляне, даже если это с большими деньгами человек.

По теме

– Вы открытым текстом говорите о продажности депутатского корпуса, зачем вам депутатство? Не честнее было бы сдать мандат?

– Сдать мандат можно либо в знак протеста, либо для достижения какой-либо цели. Если цель – роспуск и перевыборы Думы, то это недостижимо в силу нашего законодательства. Мы в «Справедливой России» пытались реализовать такой сценарий, предлагали его КПРФ и ЛДПР, но коллеги отнеслись к такой идее без энтузиазма, а без них это бессмысленно. А вот в знак протеста я такой шаг для себя лично рассматривал всерьёз. Выяснилось, что сохранить мандат депутата важнее, чем любые рациональные соображения, – чтобы устраивать протестные акции, работать с судами, ездить по стране. После колебаний я решил остаться. Мнение однопартийцев стало для меня определяющим.

– Вы рассуждаете совсем как коммунисты: «мнение партии – определяющее», «надо суммировать личный потенциал лидеров»… Сказывается ваш опыт работы в КПРФ? Кстати, каким ветром вас туда занесло?

– Выбор КПРФ был естественным, ибо кто ещё как не левые может создавать общество будущего? И вот я пришёл в КПРФ и сказал, что могу помочь создать качественную технологическую базу, сделать сайт, научить пользоваться новыми интернет-технологиями. Я думал, что, если привлечь серьёзные деньги, сделать КПРФ привлекательной для молодёжи, отстроить интернет-ресурсы, склонить на свою сторону СМИ, коммунисты добьются успеха, победят.

– Чем же закончилась ваша работа в КПРФ?

– Свою часть работы я честно сделал. У нас был тогда самый популярный интернет-сайт из всех партий. Мы привлекли огромное количество денег, чтобы сделать КПРФ привлекательной, поднять её престиж. Партия «подняла» тогда, в 2003 году, 24 млн долларов – это безумные были деньги по тем временам! Мы рассчитывали победить на выборах. Но руководство КПРФ всё это «слило». Всех ярких людей из списка они вычистили, потому что боялись конкуренции, деньги рассовали по карманам приближённых структур, абсолютно бездарно отыграли тему с Ходорковским*, спрятав голову в песок и тем самым дав почву для разговоров о том, что брали деньги у олигархов. После этого я начал работать по созданию «Левого фронта». Решил: если «отцы» не могут, молодёжь должна попробовать взять власть в свои руки. Это стало моим ответом на поражение КПРФ, если хотите.

– Почему вы ушли в своё время из ЮКОСа? Поняли, что кампания обречена?

– Я создавал «Сибинтек» – Сибирскую интернет-компанию, потом делал венчурный фонд под ЮКОСом. Ушёл я оттуда в тот момент, когда понял, что всего, что мог, достиг. Хотя трудности компании и лично Ходорковского несложно было предсказать.

– Это было связано с его президентскими амбициями?

– Там совокупность причин была. Ходорковский, безусловно, имел политические амбиции. У него были мечты изменения российского общества, кстати очень созвучные с моими. Ходорковский системно шёл вперёд, усиливал влияние в Совете Федерации и Думе – готовился к президентским выборам 2008 года. При этом он не рвался в «гаранты Конституции» лично, понимая, что еврея президентом в России никогда не выберут, часто об этом говорил. Но Ходорковский определённо кого-то собирался поддержать и планомерно готовился. То есть для начала решил обезопасить свой бизнес, продав четверть ЮКОСа Exxon mobil. Об этой сделке Буш договаривался с Путиным. Всем было понятно, что в случае её реализации структура Ходорковского станет неуязвимой. Именно в этот момент его и «прихлопнули»…

– Но Ходорковского обвиняют ещё и в заказных убийствах…

– Ерунда всё это. Что касается убийства мэра Нефтеюганска Петухова, то его местные чеченцы убили в отместку за то, что Петухов отобрал у них рынки. Это такой «подарок» был Ходорковскому на его день рождения. По поводу квартиры в Колпачном переулке, которую силовыми методами отобрал банк «Менатеп» у артистки Враговой, то в это я верю. Потому что в лихие 90-е всё было позволено, Ходорковский дал команду скупить все квартиры вокруг, и владелицу квартиры начали «выдавливать» излишне рьяные исполнители. Когда МБХ узнал о произошедшем, то извинился перед ней, выплатил компенсацию и уволил всех причастных к этому инциденту. Это для него характерно весьма.

– Нашу оппозицию часто обвиняют в отсутствии чёткой политической программы. У вас она есть? За что вы боретесь?

– Я хотел бы жить в обществе, где минимум государства и максимум личной свободы, то есть в обществе, которое открывает путь для самореализации любого человека. Мы видим, как общество от иерархической конструкции переходит к более плоской, «сетевой». Со временем люди зададут себе вопрос: зачем нужна представительская демократия, если граждане могут общаться без посредников? Создать для этого условия – и есть задача левого политика. Я считаю, что верховной властью в стране должна быть судебная власть как арбитр споров.

– Какой срок, на ваш взгляд, понадобится для серьёзных политических изменений в России?

– 6–10 лет. Мы с вами доживём обязательно!

*
Ходорковский Михаил Борисович внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами
**
Росфинмониторинг внес в перечень террористов и экстремистов координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова
Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 14.05.2012 15:56
Комментарии 0
Еще на сайте
Наверх