Несмотря на то, что разногласия по поводу Китая несколько утихли во время кризиса Covid-19, опасения, питающие отношение Запада к этой стране, не исчезли и могут всплыть в любой момент. Эта напряженность представляет собой серьезную дилемму для мира, учитывая огромную и растущую экономическую мощь Китая. И, конечно же, ситуацию усугубила неспособность другого крупного экономического центра, США, эффективно справиться с нынешним кризисом.
Часто китайско-американские отношения рассматривают с точки зрения макроэкономики. Но есть более детальный взгляд на проблему, учитывающий не только экономический аспект, но также безопасность, дипломатию, культуру и другие факторы.
С этой целью кажется вполне разумным принятие более широкой «схемы оптимизации» для понимания и управления отношениями между Китаем и Западом. Не для упрощения, но если экономическая возможность, которую представляет Китай, может быть выражена как X, западные лидеры, которые хотят противостоять Китаю по поводу фактических или предполагаемых нарушений, должны взвесить потенциальные затраты с учетом этого ориентира.
Такое мышление вполне естественно, и оно уже подразумевается в подходах британских и европейских правительств к Китаю в последние годы. Но следуя этой схеме, политикам необходимо задать себе более тонкий вопрос: действительно ли сильное экономическое взаимодействие более эффективно, чем непреклонная конфронтация, в достижении желаемых политических изменений в Китае?
Чтобы ответить на такие вопросы, потребуется непредвзятость. Во время полугодового праздника Золотой недели в Китае в этом месяце многие китайцы, похоже, путешествовали по стране вдоль и поперек, не спровоцировав новую волну Covid-19. Тем не менее, когда на это указывают другим жителям Запада, их первым инстинктом является подвергнуть сомнению анекдотические свидетельства и отвергнуть достоверность данных, учитывая степень контроля властей Китая над своим народом.
Можно поддержать этот аргумент, если бы Китай и другие авторитарные страны действительно были единственными, кто предотвратил в этом году серьезную вторую волну инфекций Covid-19. Но похожие истории можно найти в таких странах как Япония и Южная Корея, и это говорит о том, что нам лучше извлечь уроки, чем просто отвергать доказательства.
Вскоре у нас появятся данные о реальном (скорректированном на инфляцию) росте ВВП Китая в третьем квартале, и многие аналитики ожидают его ускорения примерно до 5% в годовом исчислении, что будет выше предполагаемых темпов роста во втором квартале в 2,6% . Если это так, то будут веские основания полагать, что Китай переживает классический «V-образный» подъем, что позволит ему зарегистрировать рост на 8% в 2021 году.
Конечно, это всего лишь прогнозы, и любое количество непредвиденных событий может радикально изменить положение дел, как показал 2020 год. Но если текущие показатели роста достаточно точны, это означает, что номинальный ВВП Китая (14,1 триллиона долларов в 2019 году) будет соответствовать ВВП США (21,4 триллиона долларов) в конце этого десятилетия или вскоре после этого.
Более того, при нынешних темпах роста Китай готов внести дополнительные 1,5 триллиона долларов в мировой ВВП только в следующем году, а китайские потребители будут составлять около 40% от этой суммы. Для сравнения, 1,5 триллиона долларов больше, чем национальный ВВП всех стран, кроме 15 ведущих экономик. Фактически Китай создаст еще одну Австралию или Испанию в течение одного года. А учитывая, что на потребительские расходы по-прежнему приходится растущая доля расширения Китая, масштабы предлагаемых экономических возможностей невозможно переоценить.
Имена Виктора Бута, Бриттни Грайнер и Пола Уилана фигурируют в обсуждении возможного обмена заключёнными между Россией и США. В МИД РФ сообщили, что российская сторона давно добивается освобождения Бута.
Это касается макроэкономики, но мы не можем игнорировать другие вопросы. Нарушения прав человека в Китае - легион, особенно в Синьцзяне. Его давление в Гонконге и вторжения в Южно-Китайское море обострили напряженность в регионе, как и инициатива «Один пояс, один путь», посредством которой Китай осуществляет свое влияние в других странах. Настойчивое требование китайского правительства о том, чтобы даже частные компании следовали линии партии, вызывает серьезные сомнения у западных фирм и правительств, работающих в стране.
Это серьезная проблема, которая возвращает нас к вопросу, поставленному фреймворком оптимизации. Те, кто выступает за усиление конфронтации с Китаем, должны взвесить вероятность того, что их подход окажется успешным, как и предполагалось, что он ограничит рост Китая и что он может уменьшить экономические возможности для Запада. Если все эти результаты подтвердятся, западные лидеры могут решить, что стратегия того стоит. Но если бы существовал разумный шанс, что рост Китая будет продолжаться, в то время как возможности для Запада сузятся, политика конфронтации была бы в высшей степени обреченной на провал.
Шумные высказывания о стандартах и практике другой страны могут стать катарсисом, но есть существенные исторические свидетельства того, что граждане страны будут склонны ценить экономические возможности над большинством других вопросов. Эта аксиома применима как к США, Великобритании и Европе, так и к Китаю.
Более того, даже если руководство страны по-прежнему предпочитает конфронтационный подход после рассмотрения потенциальных затрат, у него гораздо больше шансов на успех, если сотрудничать с другими правительствами в программе позитивного взаимодействия, а не балансировать на грани с нулевой суммой. Несомненно, дипломатия и другие более тонкие формы взаимодействия пойдут дальше к изменению стандартов, чем когда-либо могли бы сделать бряцание оружием и торговая война.
Если в следующем месяце произойдет смена руководства США, можно надеяться, что это создаст основу для возобновления усилий в G20 по возрождению послевоенного международного порядка и возвращению правительств за один стол. Каждый должен сыграть свою роль в стремлении к более процветающему и инклюзивному будущему.
