Версия // Культура // Анна Шатилова: Я прихожу в ужас от современных новостей

Анна Шатилова: Я прихожу в ужас от современных новостей

9487
Фото: ИТАР-ТАСС
В разделе

Когда разговариваешь с народной артисткой России Анной Шатиловой, то невольно чувствуешь какую-то торжественность. Много лет Анна Николаевна вела программу «Время» – главную программу огромной страны – СССР, много лет мы слышим её голос с главных мероприятий СССР и России – парадов, которые проходят на Красной площади…

–Анна Николаевна, в советские времена дикторы монументально сидели в кадре и читали по бумажке то, что было спущено сверху. Во времена перестройки телеведущие стали более раскованны, а сейчас в некоторых передачах расковались настолько, что смотреть противно. А золотая середина есть?

– Идеальным вариантом новостных программ была программа «Время». То, что дикторов было двое, помогало зрителю лучше воспринимать передачу. Мужской голос давал более жёсткую информацию, а то, что легче, – женский, и мы не скороговорили так, как это почему-то делают сейчас. Правда, иногда мы вбегали в студию, а текстов ещё не было. И когда я спрашивала, где же они, мне отвечали, что до сих пор не дал ТАСС. Помню, я тогда шутила: ТАСС – это враждебная телевидению организация. А ведь для зрителя в любой ошибке виноват именно диктор, потому что мы – последняя инстанция. Так что ошибки в текстах подчас приходилось исправлять буквально в ходе программы. Вёрстка программы «Время» была очень верной и правильной. Сначала шли общественно значимые события, скажем решения Политбюро или кто-то приехал с официальным визитом в нашу страну. Затем шёл блок экономики: промышленность – сельское хозяйство, а потом культура, спорт и погода. То есть было охвачено буквально всё, а сейчас я прихожу в ужас, когда дневной выпуск новостей начинается с заклинаний телеведущей: «Мы начинаем наш выпуск с печального сообщения: в Голливуде скончался актёр такой-то». Но это такой актёр, какого, может быть, и в Америке знают далеко не все, а у нас тем более. Это просто безобразие, тем более для нас, кто работал в строгом эфире и, как говорится, знает, почём фунт лиха!

– Сейчас уже нет дикторов – остались одни телеведущие...

– Да, и они почему-то оскорбляются, когда их называют дикторами. А ведь диктор – это профессия, которой надо учиться и которая имеет очень много основ. А телеведущей может быть любой. Сел – и читай телесуфлёр. Всё просто, и никакой ответственности, лишь бы зрение хорошее было. А мы в прямом эфире всегда были буквально на острие ножа. Про нас иногда говорили, что дикторы – это говорящие головы. Да какие мы головы?! Это был нормальный поясной план за столом. А сейчас крупным планом действительно могут дать одну голову. И ещё я считаю неверным и неправильным то, что только один человек читает и читает новостную программу. При всём, так сказать, уважении к Кате Андреевой замечу, что нельзя эксплуатировать человека каждый день. Недавно я ехала в троллейбусе, а одна женщина, возможно, больная, увидев меня, громко говорит: «О, и эта тут ещё! А как Катька Андреева надоела!» Я считаю, что человеку оказывают очень плохую услугу, если слишком часто выпускают на экран.

– Она девушка исполнительная, послушно читает тексты…

– Да, да… Но было бы лучше, если бы она появлялась хотя бы через раз.

– Это давит – быть «лицом страны»? Или же вы всё-таки привыкли?

– Тогда не было таких понятий, как «звезда», «легенда» и так далее. Тогда всё было скромно и к словам относились более бережно; мы просто работали. Я радовалась, что у меня осуществилась мечта работать со словом и тем более выходить на всю страну. Да, тогда было узнавание на улице, но сейчас узнают ещё больше. Я летом с внуком поехала в Прибалтику и думала, что уж там-то меня узнавать не будут. Что вы, это было просто невозможно! Подходят и местные жители, и отдыхающие, о чём-то спрашивают, фотографируются и с какой-то ностальгией вспоминают то время, то телевидение и тех дикторов. Вот как всё обернулось. А ведь сейчас у меня гораздо больше работы, чем тогда.

По теме

В то время было строго, и мы были ограничены расписанием. Если я два раза за одну неделю появлялась в программе «Время», это разбиралось чуть ли не на худсовете и на собрании! Мол, почему это она в главной программе страны бывает так часто?

– И отбор в дикторы тоже был очень строгим, и вы, как я слышал, попали туда… с целины.

– Да, на третьем курсе физмата нас послали на целину. В течение трёх недель мы были на Алтае, убирали там хлеб – иной раз до 6 утра. Помню, в час ночи убираешь это зерно, а оно всё сыпется и сыпется. А эти двух-трёх-километровые грядки со свёклой… Я оттуда приехала с медалью «За освоение целины». Правда, мы там ничего не заработали. Например, я привезла буханку чёрного круглого хлеба и немного мёда. И когда приехала с целины, то вечером зашла в институт, чтобы посмотреть, нет ли мне писем. И вот я вижу малюсенькое объявление, что Госкомитет по радиовещанию и телевидению объявляет конкурс на замещение вакантных должностей дикторов-практикантов.

– Его величество случай!

– Да, я тогда подумала: а ведь это именно то, что мне надо. Но у нас на заводе «Серп и молот» уже начиналась практика, и нужно было осваивать сварку, в том числе и точечную. Её я, кстати, сделала на «четвёрку». Короче говоря, я нашла клуб редакции «Известий», где проводился этот первый в моей жизни конкурс. Тогда я впервые увидела Левитана и Высоцкую, голоса которых с самого детства слышала по радио. Вот нас, молодёжную группу из пяти человек, и отобрали. Потом я перешла на филологический факультет заочного отделения и окончила его. Я очень любила Юрия Борисовича Левитана. Он сыграл огромную роль в моей судьбе и, как никто, опекал меня. Он был добрым, замечательным и, помню, всегда говорил мне: «Аня, не волнуйся, если тебя не примут на телевидение, то на радио мы тебя всегда в штат возьмём». Это были настоящие люди и настоящие мастера! А Ольга Сергеевна Высоцкая меня и ввела в профессию. Помню, мы брали текст из газеты и размечали его, а потом читали буквально как по нотам. Потом мне это очень помогло: иногда прямо перед выпуском программы «Время» получаешь текст, размечаешь его, даже в лифте, и всё – в эфире я уже знаю, как мне его читать: где главное, где паузу сделать и так далее. И ещё нам всегда говорили: вы входите в каждый дом, в каждую квартиру, там сидит один человек или семья; вы идёте как в гости и должны быть нарядными, подтянутыми, опрятными и причёсанными; появляясь в каждой квартире, вы должны быть желанными. То есть нас воспитывали в уважении к нашим зрителям. Скажем, сидит дома человек, мало ли что у него на душе, может, ему плохо. А я читаю, скажем, какие-то тревожные новости. Так вот мой долг не запугать его совсем, а каким-то образом, может быть даже интонацией голоса, дать ему какую-то надежду. Мы не должны были, что называется, врываться к людям.

– А ведь вы в каком-то смысле были законодательницей моды, придумав свой стиль: красный пиджак и белую блузку.

– До того, как в 1973 году уехала в Японию, я ни о чём таком и не думала. Что у меня было, то и надевала. А когда я увидела этих японцев, японок – белые рубашки, шарфики, платочки, – то в течение того года и нашла свой стиль. И теперь я уже себя не представляю без белых манжет и воротничка и без чего-то красненького. А красный цвет у меня, наверное, в связи с гороскопом, ведь я родилась в год Тигра и под созвездием Стрельца, а это такие знаки… Красный цвет всегда даёт мне какое-то настроение.

– В Японию-то вы не сразу попали?

– Да, к тому времени я уже отработала 11 лет на телевидении. И вот мы случайно узнаём, что Япония, капиталистическая страна, приглашает диктора вести уроки русского языка. И вдруг посылают меня – какое же это было счастье! Я бросила физмат, с муками окончила филфак, беспартийная (правда, всегда допущенная к прямому эфиру), со славянской внешностью, первая на год еду в Японию, чтобы вести уроки «Говорите по-русски». Во как судьба меня закрутила!

– Вам что-то запомнилось в Японии? Всё-таки советское время – и вдруг вы в капиталистической стране. Вы видели несоответствие того, о чём говорили всем советским людям о жизни за границей?

– Не зря говорят, что первый блин комом. Когда меня туда послали, то, оказывается, была полная недоговорённость. Это теперь заключают контракты, в которых оговаривается буквально всё. А тогда я приехала туда как самозванка. Никто мне не помогал, не было ни жилья, ни денег, и я одна с чемоданами таскалась по Токио, а голову приложить было негде. Ни переводчика, ни вообще никого рядом: это было просто ужасно! Но надо было жить – я сняла номер в гостинице, его надо оплачивать, а у меня нет ни одной иены. Если я начну сейчас всё рассказывать в подробностях, у меня поднимется давление. Зато в местных газетах обо мне говорилось так (потом их перевёл мне корреспондент «Правды» в Японии Всеволод Овчинников): «Кремль прислал звезду насаждать в Японии русский язык». Знаете, были такие враждебные статьи. Я даже не знала, что мой приезд туда окажется большой политикой. Но и наши газеты много писали про меня; как сейчас помню название огромной статьи в «Литературке»: «Свежие ветры над Японией».

– Вы были там лицом СССР?

– Да, меня возили на различные встречи, помню, были в Обществе дружбы СССР – Япония, встречалась с бывшими военнопленными, которые были в плену в СССР. Тогда послом в Японии был Олег Александрович Трояновский, очаровательный человек и потомственный дипломат. Он мне многое рассказывал. Муж мне советовал, чтобы я написала книгу обо всём этом.

– А он туда к вам приезжал?

– Да, приезжал на две недели. Оформление было очень сложным.

– Потом вы снова вернулись в СССР и вели главную программу страны. А с сильными мира сего встречались?

– Впервые я увидела Брежнева и Косыгина на открытии чехословацкой выставки. Мы делали оттуда репортаж и ждали появления высоких гостей. И они появились – Брежнев был в таком синем костюме и шёл лёгкой и красивой походкой… В наши времена я трижды встречалась с Путиным. Помню, на торжественном ужине, посвящённом 75-летию телевидения, он спешил и сказал, что ему надо скоро уйти. А я и говорю ему: «Нет, Владимир Владимирович, сегодня мы как следует с вами посидим!» Он захохотал и потом просидел почти два часа. Было много разговоров… что сказать… Они думают о стране – молодые, умные, симпатичные парни… Мне кажется, они искренние в своём желании помочь России.

– Вы – народная артистка России. Как вы думаете, это сопоставимо – звание народного артиста носит диктор и то же звание носит драматический актёр?

– Диктором иногда работать ещё сложнее, потому что порой таким артистом надо быть… С нынешними телеведущими мало работают. Иногда смотришь новостной выпуск на каком-нибудь канале и думаешь: ну почему же у неё такой крикливый голос? Неинформационный голос, которым нельзя новости читать… Это не гость в моём доме. Она врывается, и это раздражает, и я тут же делаю тише.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 19.10.2009 12:53
Комментарии 0
Наверх