Исторический (1912 года) Дом Басевича в центре Санкт-Петербурга все-таки начали сносить. Он альфа и омега столкновений бизнеса, градозащитников и властей в северной столице. Прогноз политологов – «бодалово» продолжится, потому что есть заинтересанты. Есть пиар, есть реклама, которая по закону жанра не может быть плохой.
«Бодалово»
«Наша версия» уже неоднократно писала, насколько болезненно в Санкт-Петербурге реагируют на снос домов в центре. Такого мощного градозащитного движения нет ни в каком другом российском городе. Тем более в последние три-четыре года к общественникам активно присоединился глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин, почти коренной ленинградец (родился в Пскове, но быстро переехал в город на Неве), который защищает «старину» максимально публично и в рамках юридических полномочий.
Политолог Владимир Большеков рассказывает корреспонденту «Нашей версии»: «Архитектурная война в северной столице идет как минимум два десятка лет, и идет с переменным успехом. К примеру, знаменитые здания того же Финляндского полка, несмотря на активное заступничество Александра Бастрыкина, все-таки были снесены. Однако общественники в свое время отстояли небесную перспективу города, «забанив» башню «Газпрома» на Охте, есть ряд других примеров, когда удалось сохранить памятные здания, между прочим, на бумаге защищаемые государством. Однако если анализировать ситуацию сверху, в полете, то создается, что это, простите за сленг, «бодалово», весьма выгодно... всем сторонам. Общественники и защитники получают пиар, цитируемость, даже политическую капитализацию. Инвесторы, под которых расчищаются «развалины», также не в обиде, потому что шумиха в СМИ, как не странно, только добавляет привлекательности будущим новостройкам в глазах потенциальных покупателей. Престижное место, значит! Поэтому как в футболе есть понятие – «договорной матч», так и в этой ситуации часто видится что-то похожее. Но не каждый случай такой, безусловно».
Про искусственное «бодалово» нашему корреспонденту намекали и в одной строительной компании. Формулировка такая: «Плохая реклама гораздо лучше, чем никакой». И были приведены цифры: новый дом с «антирекламой», точнее, квартиры в нем, уходят дороже. Оказывается, девелоперам градозащитные скандалы только на руку! Не будем развивать мысль, уж не сами ли они их заказывают – таких фактов, конечно, нет.
Судебная экспертиза
«Не каждый случай», пожалуй, как раз про доходный (см. справку) Дом Басевича, расположенный на Большой Пушкарской, 7 в Петроградском районе, фактический демонтаж которого начался в начале сентября (летом были только фотозамеры). Пока принялись за лицевой корпус, есть еще несколько флигелей. «Не каждый случай» заключается и в том, что Петербургский городской суд рассматривает апелляцию на решение нижестоящей инстанции признать дом Басевича памятником. В рамках рассмотрения жалобы суд по ходатайству градозащитников назначил проведение судебной экспертизы. Ее цель - установить ценность здания и оценить обоснованность его включения в список выявленных объектов культурного наследия. Другими словами, доходный Дом Басевича и не входил в список памятников федерального либо регионального значения. Поэтому формально его демонтаж вполне законен, учитывая «физическое» состояние дома и его пристроек. Теперь, правда, несколько поздно метаться. Но почему же такие страсти развернулись именно вокруг него? Возможно, свою роль сыграло то, что дом хотели отдать под общежития для актеров театра танца Бориса Эйфмана. Очень непростая внутренняя питерская история.
Эйфману не досталось
В центре Москвы загорелось историческое здание усадьбы Лопухиных, которое было построено в конце XVII века. Более 25 лет там располагался Международный центр Рерихов, но три года назад комплекс передали ГМИИ имени Пушкина.
Дом, если можно так выразиться, планомерно разрушался еще с начала 1990-х. Наконец, в 2014 году здание (конечно, уже давно расселенное) было передано ГБУК «Академический театр балета Бориса Эйфмана» для обустройства «комплекса апартаментов служебного пользования для артистов» (то, что раньше называлось словом «общежитие»). В результате реконструкции аварийные конструкции планируется демонтировать, а сохранить только лицевую часть здания по Большой Пушкарской улице в объеме пяти нижних этажей с воссозданием шестого и седьмого и «конфигурации и стилистики фасадных решений внутреннего двора с локальными изменениями».
Однако градозащитники все последние годы настаивали: никаких апартаментов в Доме Басевича не затевалось, здание просто методично гробилось. Три года назад общественники поясняли в лице ВООПИиК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры): «Снос исторических зданий в Петербурге запрещен законом - допускается только разборка отдельных аварийных конструкций. А в Доме Басевича во всех шести корпусах изумительным образом не обнаружено ни одной неаварийной конструкции».
Да, дореволюционные здания в Петербурге нельзя сносить, если они не в аварийном состоянии. А вот как определить аварийность… Тут конъюнктура, вкусовщина, политический и бизнес-факторы.
Что касается театра Эйфмана. Тут сложилась противоречивая ситуация. Опять-таки с разных сторон были недовольные. Так, в 2021 году с иском в Петроградский районный суд Санкт-Петербурга обращался Дмитрий Куклин (общественник, довольно известный в городе). Он добивался признания незаконным положительного заключения комитета по госиспользованию и охране памятников Петербурга (КГИОП) «О соответствии режиму использования земель в границах объединенных зон охраны эскизного проекта комплекса зданий» для нужд Академии танца Бориса Эйфмана и Академического театра балета Бориса Эйфмана на Большой Пушкарской. В результате суд указал, что аварийное состояние строительных конструкций установлено в ходе обследования здания, выполненного ООО «Центр диагностики строительных конструкций» в 2019 году, а также актом освидетельствования строительных конструкций пострадавшей от пожара части здания от 27 июля прошлого года. Также суд отметил, что согласованный эскизный проект прямо предусматривает воссоздание шестого и седьмого этажей здания и сохранение исторического облика дома. Поэтому судья отказал в удовлетворении иска градозащитников.
Но позже суд не вмешался (и не обязан), что «исторический облик дома» пришел на вид... в совсем доисторический. Дом №7 не консервировали, что привело, действительно, к ужасающему виду. Режиссер Борис Эйфман, даже если он хотел отстоять Дом Басевича для своих сотрудников, в публичном поле в этом разрезе был не виден. Вот такая получилась история про рекламу, антирекламу, пиар, а также медийность дома №7 на Большой Пушкарской улице Петроградского района Санкт-Петербурга, которого скоро не будет.
Дом Басевича в стиле модерн построен в 1912 году, архитектор А. Зазерский. Помогал ему в чертежах и планах владелец будущего дома инженер И. Басевич. В нем проживал и сам хозяин, и множество жильцов, которые платили аренду помесячно или сразу за год. Ныне многие дома в Петербурге, которые относят к историческим, как Дом Басевича, в 19 и начале 20 века являлись доходными, то есть имелся владелец, который сдавал квартиры в наем. По совершенно разной цене, в зависимости от возможностей и прихотей клиента. На конец 19 века 88% зданий в Санкт-Петербурге принадлежали частным лицам, остальные юридическим. Домовладельцы назывались «городскими обывателями», а люди, не имеющие собственного жилья – «жильцами». Последних было около 99%! Домовладельцы выплачивали в городскую казну специальный оценочный сбор, введенный еще в 1802 году. В 1866 году он приобрел четкие расценки – 1,5% от стоимости конкретного имущества. В 1910 году налог достиг 8%. Вообще за полвека оценочный сбор вырос в четыре раза, и в 1893 году составил 24% от всего годового дохода Санкт-Петербурга. Но, пожалуй, самой хлопотной обязанностью владельца дома стал мониторинг санитарного состояния как внутри здания, так и во дворе. Арендодатель обязан сообщать властям о заболеваниях жильцов, но главное – следить за состоянием выгребных и помойных ям. По переписи населения за 1890 год в Санкт-Петербурге насчитывалось 98.453 платные квартиры, из них 80% предназначенных исключительно для жилья. В том году хозяева доходных домов получили общий доход в 39.059.098 рублей. Средняя же годовая плата составила 362 рубля. Наиболее престижным, а потому дорогим был второй этаж (ведь лифты были редки).
