Тридцать лет назад, осенью 1990 года, произошло объединение Германской Демократической Республики и Федеративной Республики Германии. Таким образом на карте Европы не просто вновь появилось единое немецкое государство – изменился весь курс европейской политики, отголоски которого теперь во многом определяют жизнь России. Как образовались две Германии? Верно ли, что крах ГДР был предсказан в КГБ? Игорь Латунский отыскал ответы на эти и другие вопросы в архивном интервью, которое ему некогда дал генерал-майор КГБ Александр Бартеньев. Ветерана разведки не стало в 2018 году.
– Александр Николаевич, известно, что Сталин изначально подумывал о том, чтобы побеждённая Германия оставалась единой. Как же получилось, что она в итоге раскололась?
– В феврале 1946 года западный сектор Германии, который контролировали англичане, американцы и французы, провёл денежную реформу. Таким образом они восстанавливали экономику западной оккупационной зоны. Однако одновременно они тем самым экономически ослабляли советскую зону.
– Каким образом?
– Нам досталась зона Германии с сильным, но разрушенным производством и бедными природными ресурсами: кроме бурого угля в этой зоне ничего не было. При этом СССР, несмотря на то что сам испытывал большие проблемы, помогал немцам. Шли поставки продовольствия, наши специалисты помогли воссоздать химическую промышленность, был построен нефтепровод. Однако существовала проблема Западного Берлина – открытого города, разделённого на четыре сектора. В остальных местах перейти границу между советской зоной оккупации и западной было сложно, поскольку работала пограничная система. А через Западный Берлин шёл мощнейший отток населения ГДР на Запад. И это при том, что в западном секторе Берлина проживало две трети населения германской столицы, а в нашем всего 300 тыс. человек. Но главное – на Запад уходили квалифицированные рабочие, уходил медперсонал. Я сам видел, как в западный сектор через пропускные пункты немцы уходили целыми семьями – с детьми и вещами. Они не в гости шли, а на постоянное место жительства. Видя всё это, Вальтер Ульбрихт сказал: мол, ещё несколько месяцев, и у нас никого не останется, надо перекрывать границу.
«Берлинская стена спасла экономику»
– Берлинская стена, отделившая Восточный Берлин от Западного, была возведена в ночь с 12 на 13 августа 1961 года. Выходит, что её строительство оказалось неизбежно?
– В той политической ситуации мы ничего не могли сделать и закрытие границы стало единственным выходом. Стена не только спасла ГДР от оттока населения, но и от экономического краха. Ведь прежде ежедневно по нескольку тысяч граждан ФРГ приезжали в ГДР. За одну западную марку гражданин ФРГ получал в ГДР шесть марок, а цены на продукты были один к одному. Естественно, западным немцам было выгодно отовариваться в восточном секторе, который из-за этого терял по 5 млрд марок в год.
– На Западе Берлинскую стену прозвали «позорным валом», поскольку она разделила целые семьи и привела к гибели многих людей. Это так?
– К великому моему сожалению, в первые дни после возведения стены жертвы среди немцев, пытавшихся эмигрировать из ГДР в ФРГ, действительно были. Жители домов Восточного Берлина, примыкавших к его западному сектору, спускались из окон своих квартир на верёвках и простынях, стремясь уйти в ФРГ. Спускались не только молодые люди, но и старики, старухи и даже инвалиды. На это было страшно смотреть, это была трагедия: полиция и пограничники ГДР стреляли в свой собственный народ. При этом пограничники ФРГ прикрывали огнём беглецов и убили восемь офицеров погранслужбы ГДР.
Глава Минобороны Германии Борис Писториус честно заявил о неготовности его страны к каким-либо «вызовам безопасности», с которыми могут столкнуться Евросоюз и НАТО.
Тем не менее именно благодаря появлению стены ГДР смогла выжить и стать бастионом социализма в этой части Европы. Из всех стран восточного блока она обладала самой мощной экономикой, у неё были самая мощная армия и самый мощный полицейский аппарат. Конечно, немецкие спецслужбы порой перебарщивали, но, с другой стороны, они не могли поступать иначе.
– Говоря «перебарщивали», вы, должно быть, имеете в виду тот факт, что Штази – министерство госбезопасности ГДР – имела для слежки за гражданами 200 тыс. тайных агентов?
– ГДР действительно была насыщена агентурой, но как иначе? Страна стояла бок о бок с западным миром, многие её жители имели родственников в ФРГ. И вид их сытой жизни оказывал на восточных немцев мощнейшее разложение. А мы, несмотря на команду от Хрущёва, так и не смогли создать из ГДР картинку, у нас этого не получилось, так же как из Чехословакии не получилось создать картинку социалистического мира. Хромала и пропаганда. Начальник управления «А» разведки ГДР Маркус Вольф рассказывал мне, что когда по радио «Свободный Берлин» часами шли трансляции из Москвы в переводе на немецкий язык, то их там никто не слушал. Зато передачи из Западного Берлина ловили на свои приёмники все восточные немцы. Ещё, помню, однажды в ГДР приехал один наш деятель по линии МИДа и потом опубликовал в газете «Труд» статью о Западном Берлине. Мол, как там бедно живут немцы. Над этой статьёй не только в ФРГ, но даже в ГДР хохотали.
«На деньги за вывод войск из Германии мы могли бы жить по сей день»
– Выходит, крах ГДР был во многом закономерен?
– Расскажу две истории. Ещё в 1965 году наши великие германисты – генерал-майор ПГУ Александр Михайлович Коротков, имевший в разведке прозвище Король нелегалов, и Фёдор Ильич Хилько, 17 лет проживший в ФРГ, подготовили анализ того, когда ГДР будет поглощена ФРГ. Так вот они пришли к выводу, что это случится уже в начале 80-х годов. Москва им, конечно, не поверила.
Ещё помню, как в 1970 или 1971 году в Берлине выступал глава МИД СССР Андрей Громыко. В своём выступлении он сказал, что для нас ГДР является бастионом социализма в Европе и мы должны всё сделать, чтобы его не потерять. Но этого, мол, и так никогда не случится, потому что здесь находится наша армия, а он будет стоять здесь вечно. А я после этой фразы Громыко прошептал на ухо нашему советнику: дескать, так чисто логически говорить неверно, ведь вечного ничего не бывает. На что он ответил: «Молчи. Так надо».
Но проблема всё же не в том, что ГДР развалилась. А в том, что мы из этой ситуации не извлекли никакой пользы для себя.
– Какой же она могла быть?
– Мы просто сдали ГДР. Хотя вопрос объединения двух Германий являлся самым сложным и важным для мировой политики за весь послевоенный период. И он не мог быть решён без согласия СССР. Это давало нам огромное поле для манёвра. Но мы им не воспользовались. Точнее, не воспользовался Горбачёв. За вывод наших войск с территории ГДР было получено 19 миллиардов. Это копейки. На деньги, выторгованные за вывод войск из Германии, мы могли бы жить до сих пор. Более того, Эрих Хонеккер прислал Горбачёву записку. В ней было несколько пунктов: Первое – оставить за нашим управлением те учреждения с производственной мощностью на территории ГДР, которые были национализированы. А сюда входил целый ряд предприятий химической промышленности. Горбачёв даже не стал это озвучивать.
Крах СССР был предсказан в 1917 году