Государственная «Транснефть», которая в последние годы чаще участвует в целом ряде корпоративных конфликтов, чем заботится о собственной эффективности, продолжает очередную масштабную «войну». На этот раз компания пытается доказать в суде, что Сбербанк, с которым она заключила в 2013 году сделку с производными финансовыми инструментами, привязанную к курсу доллара, ввел ее в заблуждение и не предупредил о рисках.
«Транснефть» говорит о неких неограниченных скрытых рисках, которые были в сделке, но материалы суда могут свидетельствовать, что, руководство госкомпании пытается переложить ответственность за собственную неэффективность и некомпетентность на банк. На суде также выяснилось о существовании внутренней презентации «Транснефти» по сделке, судя по содержанию которой, госкомпания вполне понимала риски и даже делала расчеты по возможным убыткам. При этом судебная атака на Сбербанк, целью которой, по-видимому, является оправдание не самых высоких результатов работы самой компании, несет в себе риски для всего финансового рынка страны, отмечают эксперты.
Сделка между «Транснефтью» и Сбербанком была заключена в конце 2013 года. «Транснефть» хотела с помощью сложных финансовых инструментов снизить ставку по своему облигационному займу на сумму 65 млрд руб. Она консультировалась по этому вопросу с рядом участников финансового рынка, в том числе с Deutsche Bank и Сбербанком. В Сбербанке предложили более десяти вариантов различных инструментов на разные базовые активы и с разным профилем выплат. Из всех вариантов «Транснефть» предпочла барьерные опционы. Окончательно выбор был подтвержден в октябре 2013 года, после чего в декабре 2013 года «Транснефть» и Сбербанк подписали соответствующее соглашение. Схема Cheapener ("удешевитель"), так как была рассчитана на «удешевление стоимости обслуживания облигаций».
Опционы «Транснефти» были с барьерными условиями. Это означало, что при достижении или превышении барьеров покупатель получал право на их исполнение. В случае опциона колл — на покупку валюты, в случае опциона пут — на продажу валюты по текущей цене. За опцион пут «Транснефть» должна была заплатить 169 млн руб. За опцион колл Сбербанк, в свою очередь, должен был заплатить 1,3 млрд руб., двумя частями — через девять месяцев после заключения сделки и еще через год после ее завершения, 18 сентября 2015 года. Если бы барьерное условие не было достигнуто, то «Транснефть» получала в распоряжение 1,13 млрд руб. (разница между двумя премиями), которые и шли на выплату процентов по облигациям. Эта сумма давала компании экономию на ставке в размере 1% годовых.
Барьерным условием стал курс 45 рублей за 1 доллар. По сути, это и было единственным риском данной сделки и чтобы понять его, не нужно быть даже узкопрофильным специалистом по деривативам. Только при достижении этого курса доллара «Транснефти» понесла бы убытки по сделке. На момент заключения договора курс доллара находился на уровне 32 руб./$, то есть до первоначального барьера (45 руб./$) оставалось больше 40%. Как отмечает начальник управления аналитических исследований УК "Уралсиб" Александр Головцов, в конце 2013 года большинство аналитиков ожидали продолжения умеренной девальвации рубля — на 5-10% в год. Министерство экономического развития в прогнозе социально-экономического развития РФ прогнозировало на 2014-2015 годы курс в диапазоне 33,4-34,3 руб./$. В УК "Уралсиб" оценивали девальвацию по итогам 2014 года в 16%, то есть рост курса доллара до 38 руб./$.
Как стало известно СМИ, российский Минюст направил в суд материалы для решения вопроса об отбывании Софьей Сапегой дальнейшего наказания на территории РФ.
Сбербанк сообщил "Транснефти" информацию от агентства Bloomberg о том, что вероятность превышения курса 45 руб./$ составляет 13%, а что после этого курс останется выше 45 руб./$ — 9%, что было "наихудшим сценарием". Одновременно банк предупредил, что в случае реализации такого сценария сумма платежа по сделке в пользу Сбербанка может составить "значительную сумму", которая многократно превысила бы полученную "Транснефтью". Соответствующая декларация о рисках была направлена в госкомпанию накануне сделки.
Более того, как выяснилось на первых же заседаниях суда, у «Транснефти» были и собственные расчеты по сделке. Во внутренней презентации госкомпании было указано, что при достижении курса 45 рублей за доллар и выше компания понесет существенные потери. В презентации «Транснефти» этому посвящено несколько слайдов, в которых указано приблизительно следующее: при достижении барьера 45 рублей и выше за доллар убытки компании могут составить десятки миллиардов рублей. По информации источника, знакомого с ситуацией, «Транснефть» вероятно не планировала предоставлять эту презентацию в суд, поскольку она дезавуировала позицию госкомпании, но поскольку перед заседаниями судье отправляется большое количество материалов по сделке, скорее всего по ошибке одного из юристов в материалы дела попала и эта презентация. В итоге «Транснефть» смотрелась в суде на первых же заседаниях достаточно бледно: когда ее представителей спросили о собственной презентации компании, они поясняли, что даже при ее подготовке госкомпания находилась под влиянием Сбербанка. Хотя, если вдуматься, даже если эта презентация была написана «в заблуждении», она более чем ясно указывала на риск сделки и на возможные убытки при достижения барьера.
А с учетом того, что и декларацию о рисках, и внутреннюю презентацию рассматривало правление госкомпании, они не могли не видеть слайды, где было написано примерно следующее: вероятность убытка является относительно невысокой, однако в случае наступления его размер может составить десятки миллиардов рублей.
В чем же Сбербанк ввел госкомпанию в заблуждение? О рисках госкомпания не только была предупреждена, но и сама рассчитывала их последствия во внутренней презентации. Более того, на судебных заседаниях озвучивалось, что руководство банка звонило главе госкомпании Николаю Токареву и лично его предупреждали о том, что госкомпания идет на сделку с риском. Ввел ли Сбербанк госкомпанию в заблуждение о курсе доллара? Но мог кто-либо в конце 2013 года в принципе предугадать, что всего спустя год фактически произойдет девальвация рубля? Вероятность этого и была тем риском, который брала на себя «Транснефть», обе стороны оценивали эту вероятность на момент сделки приблизительно на уровне 10-13%.
Более того, как следует из материалов дела, в процессе исполнения сделки, когда курс доллара начал резко расти, барьер по сделке был повышен с 45 до 50 рублей за доллар. Другими словами, Сбербанк пошел навстречу госкомпании, причем, как опять же указано в судебных материалах, уровень нового барьера определяла сама же госкомпания.
Очевидно, «Транснефть» ожидала, что до барьера курс доллара не дойдет и она получит «чистыми» 1,1 млрд рублей. К слову, примерно в это же время у нее было несколько аналогичных сделок со Сбербанком, на которых она заработала около 5 млрд рублей, но их госкомпания, конечно же, не оспаривает. Спорная сделка, на самом деле, не является уникальной, говорят эксперты. Как отмечает Александр Лосев, гендиректор управляющей компании "Спутник — управление капиталом", такие сделки получили в международной практике название wrong-way или "неправильных", так как в основе операций лежит перевод пассивов компаний из своей национальной валюты в иностранные валюты. Что и сделала в данном случае «Транснефть» (кстати, стоило бы также задать вопрос в принципе о том, что госкомпания решила поиграться с переводом пассивов в иностранную валюту, но это тема для отдельного расследования). Все дело в том, поясняет Александр Лосев, что компании-экспортеры, у которых активы формируются в иностранной валюте, вовсе не стремились фиксировать курс конвертации своей валютной выручки в рубли, им важнее было снизить относительную стоимость заимствований и долговых обязательств. Нефтегазовые и металлургические компании заинтересованы в наиболее дешевом привлечении финансирования в той валюте, которая соответствует структуре их экспортной выручки. Для этих целей служат производные инструменты, например валютно-процентные свопы, искусственно конвертирующие пассивы компаний в одной валюте в обязательства в другой валюте. В эпоху сверхмягкой монетарной политики ФРС США и ЕЦБ проценты по долларам и евро резко снизились, а курс рубля в период высоких нефтяных цен казался стабильным, хотя уровни CDS и премия за страновой риск оставались высокими. Эти обстоятельства и сделали популярной у российских корпораций, в том числе «Транснефти», стратегию привлечения финансирования в рублях с последующим заключением сделок кросс-валютных процентных свопов или валютных форвардов с целью искусственно получить вместо обязательства в рублях обязательство, например, в долларах, но на более выгодных условиях, чем у западных банков. Этот механизм позволял платить по искусственному обязательству в иностранной валюте существенно меньшую процентную ставку, чем по займу, изначально привлеченному непосредственно в той же иностранной валюте. Экономия благодаря подобным операциям могла достигать 1,5-2% на купонных и процентных платежах. Из отчетности "Транснефти" следует, что компания решила "перевернуть" обязательства из рублей в доллары с помощью синтетического форварда — композиции опциона колл и опциона пут, что сходно со стандартной комбинацией сделок спот и форвард. Барьерная сделка была выбрана, потому что она дешевле, чем обычные ванильные; knock-in, а не knock-out потому, что условия по опционам были отлагательные, а не отменительные. Но как только котировки доллара на российском рынке достигли уровня барьеров и действия обязательств по опционам прекратились, а рубль при этом продолжил падение к доллару, у компании возникла гигантская отрицательная валютная переоценка, а опционная стратегия wrong-way реально стала неправильной, поясняет эксперт.
Россиянам рассказали, как отправиться в единственную страну Европы, которая все еще остается для них открытой, несмотря на санкции и закрытое воздушное пространство над странами Евросоюза.
Понимала ли это «Транснефть»? С учетом того, сколько подобных сделок она заключала (более 60, согласно материалам суда), судя по ее же внутренней презентации, а также по информации о звонке руководства Сбербанка руководству госкомпании с предупреждением о рисках, логично предположить, что да, понимала. Если же нет, то возникает вопрос о компетентности руководства крупнейшей трубопроводной компании в мире. Доход членов правления «Транснефти» (10 человек) в 2016 году составил 883 млн рублей. Каждый из них, грубо говоря, получил около 88 млн рублей (если средства были разделены поровну). Как всегда объясняют сами компании большие гонорары своего начальства, такие зарплаты обусловлены компетенцией высшего руководства, которое принимает ответственные решения, влияющие на судьбу компании. Но компетентности для оценки рисков этой сделки, о которых было черным по белому прописано сразу в нескольких документах, видимо, руководству «Транснефти» все же не хватило. Впрочем, как говорят источники на рынке, с учетом серьезных проблем с эффективностью основного бизнеса, недавних претензий Торгово-счетной палаты, информации в СМИ о серых схемах, к руководству компании возникает все большое вопросов. Часть проблем, вероятно, она и пытается «списать», переложив ответственность на банк. Тем более, что корпоративные конфликты стали для нее привычным делом. За последние годы «Транснефть» приобрела репутацию одного из главных склочников на российском корпоративном рынке. У всех на слуху были и продолжающаяся до сих пор война с фондом UCP и ряд других громких конфликтов госкомпании… В споре со Сбербанком «Транснефть» ,по всей видимости, применяет привычный для себя арсенал корпоративных войн, в том числе то что можно назвать компроматной информационной кампанией.
Однако у действий госкомпании, которая судом со Сбербанком решает вполне приземленные цели, могут серьезные общерыночные последствия. Профессиональное сообщество в лице Ассоциации российских банков (АРБ), Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) и Национальной финансовой ассоциации (НФА) даже опубликовали совместное заявление, в котором отмечается, что «Транснефть» не может считаться слабой стороной договора». В нем подчеркивается, что компания по масштабу деятельности отвечает всем возможным критериям квалифицированного инвестора как по российскому, так и по зарубежному праву. Признание такой компании, как «Транснефть», слабой стороной и распространение на нее соответствующих мер защиты не только дезориентирует участников, но и создает риски для российского рынка внебиржевых производных финансовых инструментов, считают участники объединений. Банкиры, предлагающие своим клиентам сложные производные инструменты, признаются в общении со СМИ, что из-за действий «Транснефти» теперь не знают, являются ли заключенные ими сделки действительными и как им работать с деривативами дальше. ЦБ также выразил обеспокоенность складывающейся правоприменительной практикой на рынке производных финансовых инструментов (ПФИ). В своем комментарии Банк России сообщал, что она ставит под угрозу практически все сделки российских банков с нефинансовыми организациями по производным финансовым инструментам. Как отмечалось. в комментарии, складывающаяся судебная практика создает неприемлемые юридические риски для таких операций, что может вылиться в свертывание данных операций в российской юрисдикции.
«Отсутствие возможности хеджирования валютных и процентных рисков экспортеров и импортеров поставит под угрозу значительную часть экономики, связанную с экспортом и импортом», — указали в Банке России.
Отличная статья, спасибо! Полностью поддерживаю мнение автора относительно темы. Я все же надеюсь, что ближайшее заседание суда будет решающим (в пользу банка, естественно), и в этом деле наконец-то будет поставлена жирная точка.