В апреле 2014 года издание «Экономист» (The Economist) писало о том, что глобализация юаня кажется неумолимой и безжалостной. Действительно, к августу 2015 года использование китайского юаня в международных платежах удвоилось, достигнув 2,8% от общего объема. Тем самым китайская валюта заняла четвертое место в списке самых используемых в мире. Однако с тех пор эта тенденция сменилась на противоположную. Доля юаня в глобальных платежах упала до 1,6%, и он скатился на седьмую строчку.
Использование юаня на мировых рынках облигаций сократилось на 45% по сравнению с пиком, который пришелся на 2015 год. Сделки с юанем в банках Гонконга также сократились вдвое. Кроме того, доля юаня во внешнеторговых расчетах сократилась с 35% в 2015 году до примерно 12%.
Судьбу юаня определили четыре фактора
В то время как юань дорожал относительно доллара США с 2005 по 2013 годы – прибавив в общей сложности 36,7% - последнее время он неизменно дешевел, обескураживая спекулянтов. С 2014 года обменный курс слабел все сильнее и сильнее, и сейчас он опустился уже более чем на 11% с начала падения, несмотря на вмешательство Народного банка Китая (НБК) в попытке поддержать валюту (а не ослабить, как утверждал президент США Дональд Трамп). В результате инвесторы отказались от идеи, что укрепление юаня является единственно возможным вариантом развития событий. Приток капитала, обусловленный преобладанием этого тренда, завершился.
Падение юаня по отношению к доллару отражает замедление экономического роста Китая, который поддерживался за счет привлечения кредитов и наращивании рисков. Китайские компании и граждане, что неудивительно, ищут новые пути (законные и незаконные) для вывода денег из страны.
В апреле замглавы НБК И Ган попытался успокоить порядком разнервничавшихся инвесторов на презентации в Нью-Йорке, сказав, что уровень просроченных кредитов в китайском банковском секторе «в значительной степени стабилизировался после долгого роста». Это, по его словам, является позитивным событием для финансового рынка.
Но топ-менеджер хитрил. Стабилизировалась доля просроченных кредитов в общем объеме банковских кредитов, но только за счет того, что количество кредитов продолжило расти. Многие из этих новых займов получили недобросовестные клиенты, и, как ожидается, со временем они также станут проблемными. Фактически, в абсолютном выражении, объем просроченных кредитов вырос на $35 млрд. в 2016 году, достигнув $220 млрд. Банки также используют бухгалтерские трюки, чтобы скрыть от регулятора проблемные кредиты на триллионы долларов.
Стремясь остановить ослабление обменного курса, власти усложнили процесс конвертации юаня в доллары. Если ранее правительство поддерживало китайские инвестиции за рубежом, теперь оно блокирует слияния и поглощения, чтобы отечественные компании не выводили капитал. Одновременно с этим они затруднили репатриацию капитала для иностранных инвесторов. Хотя это помогает защитить страну от оттока капитала, это также сдерживает иностранцев от дальнейших инвестиций.
Это второй фактор, препятствующий накоплению китайской валюты. Столкнувшись с выбором между краткосрочной экономической стабильностью и гибкостью валюты, китайские политики выбирают стабильность. Это вызывает вопросы об их приверженности идеи свободного курса, от чего зависит возможность достижения юанем статуса полноценной резервной валюты.
Третий фактор, подрывающий юань, в том, что Китай исчерпал свой экспортный потенциал. Страна и ее валюта получили известность из-за исключительной интеграции Китая в мировую экономику с момента ее вступления в ВТО в 2001 году. Доля Китая в мировом экспорте выросла с 1% в 1980 году до 14% в 2015 году, сделав его крупнейшим в мире экспортером. Но с тех пор его доля в мировом экспорте сократилась до 13,3%. Те, кто рассматривал Китай в качестве национального эквивалента Amazon.com, которая продает все больше и больше из года в год, были разочарованы.
Политика Соединённых Штатов относительно конфликта в секторе Газа может нанести вред позициям Вашингтона в ближневосточном регионе и на мировой арене.
Четвертым фактором является изменение самой глобализации. Потоки капитала - в виде покупки акций и облигаций, прямых иностранных инвестиций и кредитования - сократились более чем на две трети - с 11,9 трлн. до 3,3 трлн. долларов США в период с 2007 по 2015 годы. Торговые барьеры повышаются, а дискриминационные меры распространяются быстрее, чем либерализация политики. Товарная торговля также сокращается на 10% с 2011 года, что является самым большим падением за любой четырехлетний период после Второй мировой войны. Поэтому Китай не только теряет долю на экспортном рынке, но делает это на сокращающемся мировом рынке. Как следствие, долларовая стоимость экспорта Китая упала на 9,1% с момента ее пика в начале 2015 года.
Конечным результатом является то, что по сравнению с несколькими годами ранее у мира мало (если вообще есть) причин продолжать накапливать юань. Глобализация юаня уже не «безжалостна и неостанавливаема». Напротив, в обозримом будущем, как представляется, все должно быть хорошо и по-настоящему.
