Некоторые годы почти не упоминаются в учебниках истории; другие получают свои собственные главы. Прошлый год, безусловно, похож на последний, и нет сомнений, что пандемия Covid-19, как и пандемия испанского гриппа 1918-1920 годов, запомнится надолго. Но что делает 2020 год поистине замечательным, так это не события, произошедшие в нем, а то, как он повлияет на будущее.
Аномальный год, после которого мир возвращается к нормальной жизни, исторически означает гораздо меньше, чем переломный год, который вызывает великую трансформацию и знаменует начало новой человеческой эпохи. Есть веские основания полагать, что в 2020 году мир безвозвратно изменился. В частности, события последних 12 месяцев вполне могли спровоцировать фундаментальное изменение баланса отношений между государством и обществом, особенно в западных либеральных демократиях.
После окончания холодной войны социальные и экономические модели западных демократий становились все более и более несбалансированными. Свободные рынки, которые когда-то считались мощным средством укрепления либеральной демократии (путем создания требовательного к правам среднего класса), теперь стали самоцелью - идеалом, который нужно поддерживать любой ценой.
И затраты оказались высоки. В соответствии с требованиями ортодоксального свободного рынка глобализация привела к ослаблению контроля над капиталом, более открытым границам, крупномасштабной приватизации и дерегулированию. Управление превратилось в более ограниченную техническую задачу, и все более влиятельные частные субъекты стали играть важные общественные роли.
Таким образом, корпорации стали одними из самых влиятельных глобальных игроков, а правительства все больше боролись за их налогообложение и регулирование. В некоторых жизненно важных областях - от распространения дезинформации в социальных сетях до экологической устойчивости - корпорациям по существу было предоставлено саморегулирование.
Была попытка вернуть контроль; однако она исходит не от государства, а от других субъектов. Одним из примеров является стремление к «экологическому, социальному, управленческому» корпоративному учету и отчетности. Общественное давление и растущий интерес инвесторов побудили компании заявить о своей компетенции в сфере ESG. В то же время остаются серьезные проблемы с прозрачностью и точностью стандартов ESG. Во всем этом ощущается отсутствие государства.
С точки зрения многих обычных граждан, в последние десятилетия правительство вело себя как частный поставщик услуг, даже несмотря на то, что неравенство резко возросло. Последствия глобального финансового кризиса 2008 года, когда правительства применяли в основном полумеры для укрепления финансовых систем и предотвращения нового краха, разрушили идею о том, что либеральная демократия является автоматическим гарантом стабильности и процветания. Тем временем Китай продвигал свою собственную конкурирующую модель с сильным центральным государством, переплетенным с рынком, создавая основу для сегодняшней глобальной битвы идей.
Землетрясение, вызванное финансовым кризисом, подняло волну популизма и нативизма, захлестнувшую большую часть Запада. Неравенство продолжало расти, а для налаживания отношений между гражданином и государством было приложено мало усилий, вера в институты пошла на убыль, а требования радикальных изменений - часто реакционных, разрушающих государство - получили резонанс.
Вашингтон на сегодняшний день воздерживается от радикальной смены основ российско-американских отношений, однако Москва понимает, что подобные шаги со стороны США возможны.
Однако во время пандемии Covid-19 штат начал возвращаться. Когда экономика остановилась, правительства направили огромные объемы государственных денег на поддержку частного сектора и ограничение увольнений. В Европе мероприятия на уровне страны подкреплялись беспрецедентным фондом для восстановления после пандемии Next Generation EU в размере 750 млрд евро (918 млрд долларов США).
Более того, сбои в цепочке поставок породили ожидания, что государства должны делать больше для обеспечения стратегическими товарами первой необходимости. Таким образом призывы к восстановлению производства не только стали громче; теперь они подразумевают восстановление суверенного контроля.
Точно так же впервые за поколение правительства возродили свой регуляторный импульс, особенно в отношении гигантов Big Tech, которые все более искажают ситуацию. Европейская комиссия недавно обнародовала важные постановления - Закон о цифровых услугах и Закон о цифровых рынках - чтобы ограничить власть этих фирм, и объявила о планах дальнейших действий на основе конкуренции. А в Соединенных Штатах Федеральная торговая комиссия и правительства штатов подали антимонопольные иски против Alphabet (материнская компания Google) и Facebook* за использование своей рыночной власти для защиты от конкурентов. Все громче звучат призывы к разделению этих мегакомпаний.
Пандемия показала, что нельзя рассчитывать на «невидимую руку рынка» в деле предоставления общественных благ, не говоря уже о защите общественных интересов. Видимая рука государства должна способствовать этому через функционирующие эффективные институты и хорошее управление.
По сути, меры по охране здоровья и безопасности являются постоянным физическим напоминанием о присутствии государства, которого так не было в последние годы. Некоторые восприняли эту агрессивность, признав общую ответственность, в то время как другие ощетинились; но все знают о роли правительства. Чувства меняются, и это могло бы стать основой для более широких сдвигов в либерально-демократической модели.
Конечно, 2020 год может оказаться временным срывом. Широко распространенная вакцинация может положить конец пандемии, а люди, корпорации и правительства вернутся к статус-кво, существовавшему до пандемии. Негодование будет и дальше нарастать, а правительства - продолжать путаться.
В таком случае пандемия запомнится как еще одна трагедия - памятное, ужасное, но по сути дискретное событие. Если, однако, срыв 2020 года побудит к более глубокому осмыслению отношений между правительством и управляемыми и приведет к подлинному укреплению либерально-демократических институтов, то этот ужасный год будет рассматриваться как координационный центр, а не как данность.
- *
- 21.03.2022 г. американская транснациональная холдинговая компания Meta признана экстремистской и запрещена в РФ. Meta Platforms Inc. является материнской компанией социальных сетей Facebook и Instagram. Facebook и Instagram также признаны экстремистскими организациями, их деятельность на территории РФ запрещена.
