В соответствии с украинской традицией, зерно было, но сплыло – и не только из государственных хранилищ, но и из частных. Выясняется, что статистику в Госрезерве «закрывали», ссылаясь на якобы имевшиеся запасы – из урожаев нулевых годов. Но, на поверку, оказалось, что то зерно сгнило, и в Госрезерве об этом не могли не знать. Между тем, именно Госрезерв накануне спецоперации распорядился реализовать прошлогодний запас за рубежом (только с 11 по 14 февраля было отгружено 867000 тонн пшеницы).
Предварительная проверка СБУ повергла офис президента Украины в шок – до начала спецоперации Госрезерв вывез за границу больше половины прошлогоднего урожая, а на сегодняшний день в украинских закромах прошлогодней пшеницы вообще практически не осталось. По документам зерно числилось прошлогодним, но при проверке элеваторов и зернохранилищ неизменно оказывалось, что оно – старое и перепрелое, непригодное к использованию. Тот миллион тонн зерна, что был вывезен из Украины в апреле, это позапрошлогодний (в лучшем случае) урожай, но, по документам, числившийся прошлогодним. Можно представить, какого года сбора непроданное иностранцам зерно! Украинские издания и вовсе сообщают о том, что большая часть хранящегося на складах зерна, на самом деле, – 30-летней давности, так что о его качестве лишних вопросов можно не задавать.
В этом году на Украине было засеяно 7 миллионов гектар – на 30 процентов меньше, чем в прошлом году. Но интрига в том, что украинский Минсельхоз «зачёл» посевную в Херсонской и Запорожской областях, на неподконтрольных Киеву территориях. А сколько удастся убрать – ещё одна интрига, с учётом того, что спецоперация наверняка продлится до жатвы, и боевые действия будут проходить как раз в тех местах, где сеют пшеницу. Так что в ООН, где накануне объявили о том, что 90 процентов жителей Украины, вероятнее всего, обречены голодать, вероятно, знают, о чём говорят. Примечательно, что украинские власти продолжают уверять граждан, что запасов в хранилищах хватит ещё на 3-5 лет, а, стало быть, без хлеба этой зимой страна не останется. Только стоит ли верить?
