Аварии, катастрофы и взрывы случались на всех флотах Российской империи и Советского Союза. К сожалению, без них не обходится. Но Черноморский флот в этом скорбном списке занимает особое положение. В течение ХХ века два его флагмана – линейные корабли «Императрица Мария» и «Новороссийск» погибли от таинственных взрывов. В двух статьях мы расскажем об этих катастрофах, и о том, кто взорвал русские корабли.
«Dreadnought» - «Неустрашимый»
Начало ХХ века характеризовалось подъемом военных идей и технологий. Военное кораблестроение не стало исключением. К началу века основными кораблями флота были эскадренные броненосцы. Второе название этого типа кораблей – линейный корабль. Это были корабли водоизмещением 12 000 – 15 000 тонн, вооруженных 4 орудиями калибра 305 мм, 8 – 12 орудиями калибра 152-мм – 203-мм, мелкокалиберными орудиями. Скорость хода эскадренных броненосцев с паровыми машинами была порядка 16-18 узлов. Сила флота определялось количеством эскадренных броненосцев. Тактика боя подразумевала артиллерийскую дуэль, в которой участвовал главный калибр - орудия калибра 305-мм и средний калибр - орудия калибра 152-мм – 203-мм. Английский адмирал Джон Фишер предложил построить корабль, спроектированный по принципу «all-big-gun» (только большие пушки»). В составе его вооружения было десять 305-мм орудий и отсутствовали орудия среднего калибра. «Дредноут» стал первым в мире линкором с паротурбинной силовой установкой, обеспечившей ему очень высокую по тем временам скорость в 21 узел. Смысл новшества заключался в том, что «Дредноут» вел бой на больших дистанциях, где количество его пушек главного калибра (10 против 4) имело подавляющее преимущество. Кроме этого, паровая турбина (вместо паровой машины) давала преимущество в скорости в 5-6 узлов. Справедливости ради надо сказать, что принцип «all-big-gun» был предложен ещё в 80-х годах XIX века в Российской Империи. Но проект был настолько революционным, что его отклонили, и лавры создателей линкоров нового поколения достались англичанам. С появлением «Дредноута» все флоты всех стран мира обесценились, и гонка военно-морских вооружений началась с новой силой. «Дредноут» стал именем нарицательным. Такие корабли официально классифицировались, как линейные корабли, неофициально они назывались дредноутами. Планы развития российского флота предусматривали постройку 4-х линейных кораблей- дредноутов для Балтийского флота, 4-х для Черноморского флота и 4-х линейных крейсеров для обоих флотов.
Черноморский флот
К началу Первой мировой войны российский Черноморский флот состоял из 6 современных и 4 устаревших эскадренных броненосцев. Флот имел подавляющее преимущество перед турецким флотом – главным противником на Черном море. Всё изменилось в одночасье, когда в Черное море вошли немецкие корабли – линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау». Чтобы дипломаты не поднимали формальных вопросов, над кораблями был поднят турецкий флаг, и «Гебен» стал «Явуз Султан Селим», а «Бреслау» - «Мидилли». На какое-то время «Гебен» стал хозяином Черного моря. Он обстреливал российское побережье, даже Севастополь. Для противодействия «Гебену» 6 эскадренных броненосцев выходили в море вместе. Только так они превосходили в огневой мощи немецкий линейный крейсер. Правда русская эскадра уступала немецким кораблям в скорости. В 1911 году на верфях Николаева были заложены линейные корабли "Императрица Мария", "Императрица Екатерина Великая" и "Император Александр III". Первые два вступили в строй в 1915 году, третий - в 1917-м. Четвертый корабль серии «Император Николай 1» из-за революции достроен не был. В 1915 году первым в состав российского Черноморского флота вошел линейный корабль-дредноут «Императрица Мария». Он был так назван в честь легендарного флагмана адмирала П.С. Нахимова, 84-пушечного парусного линейного корабля «Императрица Мария». Ситуация на Черном море поменялась снова. Линейный крейсер при всей своей мощи в бою с линейным кораблем шансов не имел. Россия опять стала доминировать на Черном море. На "Марию" возлагалось слишком много надежд, и хотя еще не все механизмы корабля были доведены до боевого совершенства и к самостоятельным действиям линкор не совсем был готов, ему не было дано стоять в бездействии у стенки. Появление "Марии" и впоследствии "Екатерины Великой" на коммуникациях означало, что время безнаказанных действий на море "Гебена" и "Бреслау" закончилось. За 6 месяцев 1916 года "Гебен" всего три раза рискнул выйти из Босфора в Черное море.
В Севастополе завершено предварительное расследование уголовного дела в отношении шестерых местных жителей, обвиняемых в мошенничестве в сфере недвижимости.
Для немцев жизненно важно стало вывести русский дредноут из строя. Правда, на подходе было еще три таких же корабля, но вступить в строй они должны были позднее.
Диверсия
7 октября 1916 года город и крепость Севастополь были разбужены взрывами, разнесшимися над притихшей гладью Северной бухты. Люди бежали к гавани, и их глазам открывалась жуткая картина. Над новейшим линейным кораблем Черноморского флота "Императрица Мария" поднимались султаны черного дыма, разрезаемые молниями чередующихся почти в запрограммированной последовательности взрывов.
Вахтенные журналы эскадренного броненосца «Евстафий» и линкора-дредноута «Императрица Екатерина Великая», стоящих на рейде неподалеку от «Марии» зафиксировали 16 взрывов – первый большой под носовой трёхорудийной башней главного калибра и 15 малых и средних взрыва. После чего «Императрица Мария» накренилась и ушла под воду. Все взрывы произошли в интервал от 6-20 до 7-16 утра.
Версии
Версии было две: халатность, приведшая к катастрофе и диверсия. Первую версию отвергли достаточно быстро. Большой взрыв произошел в 6-20 утра. Экипаж и представители Николаевского судостроительного завода, которые проводили достроечные работы и находились на борту линкора, спали. Оставалась диверсия. В ней, собственно говоря, никто не сомневался. Рассматривали только разные варианты этой версии.
В Российской империи со времен Петра Великого жили немцы. Они честно трудились на благо своей новой родины. Юг России - Малороссия было одним из мест, где осели обрусевшие немцы. Если не рассматривать экстремальные версии о «пятой колонне», то необходимо все-таки признать, что национальная диаспора – благоприятная среда для вербовки специальных служб.
Кроме этого, после Второй мировой войны появились материальные доказательства – стали всплывать фотографии взрыва «Марии» в Северной бухте. сделанные с берега. Согласитесь, странные фотографии. Во-первых, желающих снять военные корабли в базе во время войны крайне мало. А во-вторых, и это самое главное, взрыв произошел рано утром. А фотограф стоял на берегу Северной бухты и ждал, когда произойдет взрыв. Он знал время взрыва.
Как показало следствие, сразу после утренней побудки, матросы обратили внимание на странное шипение, доносившееся из погреба первой башни главного калибра. Через несколько минут из люков и вентиляторов около башни, из ее амбразур стремительно вырвались багровые языки пламени и черно-сизые всполохи дыма. Как выяснила комиссия, проводящая расследование, в крюйт-камеру (помещение на корабле, где хранились снаряды) мог проникнуть любой человек, находящийся на борту. Специальные двери, ограничивающие такой проход, были сняты. При этом на борту «Марии» находилась масса гражданских лиц. Как мы помним, надобность в линкоре-дредноуте на Черном море была настолько велика, что «Марию» с большим количеством недоделок сразу отправили на боевые задания в море. Надо было нейтрализовать «Гебена». Проблему решили просто. На борту находились рабочие с Николаевского судостроительного завода, строившего серию русских дредноутов для Черноморского флота. Они поднимались на борт, как только корабль приходил в Севастополь. Членом комиссии был известный кораблестроитель, член Российской академии наук А.Н. Крылов, который стал автором заключения, одобренного всеми членами комиссии. В ходе проведенного расследования были представлены три версии гибели линкора. 1. Самовозгорание пороха. 2. Небрежность в обращении с огнем или порохом. 3. Злой умысел. Комиссия, расследовавшая взрыв, склонялась к версии злого умысла.
Во время Первой мировой войны в российских портах происходили и другие странные взрывы. 11 августа 1916 года раздался взрыв на бельгийском пароходе "Фрихандель". Сработала "адская машина", подвешенная на медной проволоке под трапом.
В тот же день и почти одновременно в другом порту на рейде взорвался пароход "Маньчжурия" - сработал заряд, спрятанный в машинном отделении. 7 октября 1916 года пришла очередь "Императрицы Марии". 26 октября 1916 года взрывы разнесли пароход "Барон Дризен" в Бакарице (район Архангельска). Обстоятельства взрыва очень похожи. «Барон Дризен» перевозил боеприпасы, и перед взрывом был слышен слабый хлопок. В столице империи Санкт-Петербурге морской контрразведке удалось предотвратить взрыв на балтийском линкоре-дредноуте «Полтава».
Вечером 25 сентября в Севастополе была объявлена воздушная тревога. Морской и наземный транспорт временно прекратил движение.
Расследование продолжалось и в советское время. В 1933 году органами ОГПУ Украины в крупном судостроительном центре страны Николаеве была разоблачена резидентура немецкой разведки, действовавшая под прикрытием торговой фирмы «Контроль-К°», возглавляемой Виктором Эдуардовичем Верманом, 1883 г. р., уроженцем Херсона, проживавшим в Николаеве и работавшим начальником механосборочного цеха «Плуг и молот». Цель организации - сбор информации о строящихся там судах, большинство из которых были военными. Этот крупнейший судостроительный завод страны образовался на базе того самого Русского судостроительного акционерного общества «Руссуд», со стапелей которого сошли «Императрица Мария» и однотипный линкор «Александр III». В ходе следствия выяснилось много интересных фактов, уходящих корнями в дореволюционный Николаев. Тогда группой руководили инженеры-немцы Моор и Ганн. После революции они уехали в Германию, и руководство группой взял на себя консул Германии в Николаеве Винштайт. Он отвечал за разведывательную работу на юге СССР – в Одессе, Николаеве, Херсоне и Севастополе. В процессе работы чекисты вышли на инженера-электрика А.В. Сгибнева. Он работал на судостроительном заводе еще в царские времена. В 1933 году в ходе следствия Сгибнев показал, что Вермана очень интересовала схема артиллерийских башен дредноутов. А ведь первый взрыв на линкоре «Императрица Мария» раздался именно под носовой артиллерийской башней. Верить документам НКВД начала 30-х годов или нет – дело каждого. Вопросов много. Но ясно одно — постройка новейших линкоров Черноморского флота, в том числе «Императрицы Марии», «опекалась» агентами германской разведки самым плотным образом. Немцев очень беспокоил русский военный потенциал на Черном море, и они могли пойти на любые действия, чтобы не допустить превосходства России на данном театре военных действий.
Интересна информация из архива Петроградского департамента полиции. Закордонный агент полиции, работающий под псевдонимом Шарль – его настоящее имя Бенциан Долин - в период Первой мировой войны, как и многие другие агенты политической полиции, был переориентирован на работу в области внешней контрразведки. В результате проведенных оперативных комбинаций, Шарль вышел на контакт с немецкой военной разведкой и получил задание — вывести из строя «Императрицу Марию».
Заключение
Башни главного калибра, сорвавшиеся с «Императрицы Марии» при затоплении, были подняты специалистами экспедиции подводных работ особого назначения в 1931 году. Некоторые исследователи утверждают, что поднятые орудия были введены в состав 30-й береговой батареи и участвовали в обороне Севастополя в ходе Великой Отечественной войны. Их оппоненты отвергают это предположение, заявляя, что на батарее использовались только орудийные станки с русского линкора.
Всё то, о чем рассказано в этой статье – взято из материалов спецслужб. Фотографии взрывов на «Марии» есть в широком доступе. Каждый читатель может сам сделать вывод – из-за чего погиб самый мощный корабль Черноморского флота. При логическом анализе всё-таки наиболее вероятным выглядит диверсия разведки кайзеровской Германии. И, к сожалению, это была не последняя трагедия в Севастополе...
