На прошлой неделе первое и второе чтение в Государственной думе прошёл федеральный закон о Российской академии наук и реорганизации государственных академий наук. Внесённый правительством на рассмотрение неожиданно для академического сообщества законопроект вызвал бурю возмущения: в его первоначальном варианте просто предлагалось ликвидировать основанную 300 лет назад Петром Великим Академию наук. Процесс уничтожения удалось приостановить после встреч представителей РАН с президентом Владимиром Путиным и руководством Государственной думы: в закон уже внесены поправки, а третье чтение отложено на осень.
Внесённый на рассмотрение Государственной думы вице-премьером Ольгой Голодец законопроект в его первоначальной редакции предусматривал ликвидацию Российской академии наук, Российской академии сельскохозяйственных наук и Российской академии медицинских наук и создание вместо них некоего неимущего «общественно-государственного объединения» с неопределённым правовым статусом. Всё имущество трёх академий переходило в ведение специально создаваемого Агентства по собственности. Имелись в виду не только земли и здания, но и лабораторное оборудование, экспериментальные установки, архивы, библиотеки, музеи и т.д. – всё от ядерных установок до скрепок и подопытных кроликов. Кто и как должен был всем этим управлять, оставалось непонятно.
О почти 100 тыс. сотрудников академий в законе речь не шла вообще: предусмотрены были лишь «умиротворяющие» меры в отношении академиков и членов-корреспондентов. Последних немедленно производили в академики и всем повышали денежное довольствие. Рядовые доктора наук, кандидаты наук и лица неостепенённые проходили, по-видимому, по разряду имущества. Впрочем, академики и членкоры в большинстве своём подачку не приняли, а многие напрямую заявили, что не собираются «писать заявления» во вновь создаваемую организацию и продолжат считать себя членами прежней РАН. Против реформы выступил и Совет молодых учёных РАН, хотя инициаторы преобразований и оправдывались заботой о молодёжи. Ситуация стала выглядеть ещё более странной после того, как от подготовки законопроекта открестился один из главных сторонников уничтожения РАН – министр образования и науки Дмитрий Ливанов.
Чисто организационное на первый взгляд преобразование на деле грозило приостановкой на неопределённый срок всех научных исследований, проводимых в институтах, центрах и лабораториях РАН, РАСХ и РАМН. Это, в свою очередь, привело бы к массовому исходу учёных – причём самых востребованных и дееспособных – из академических институтов, а во многих случаях и вообще из России. Учёным пришлось в течение нескольких дней буквально круглосуточно разъяснять всю губительность такой реформы для российской науки и предлагать иные варианты преобразований. Потребовалось даже вмешательство президента России Владимира Путина, встретившегося с избранным президентом РАН академиком Фортовым, бывшим президентом РАН академиком Осиповым и другими представителями академий. Важную роль в поисках компромисса сыграл и председатель Государственной думы Сергей Нарышкин, одновременно являющийся и главой Российского исторического общества, а потому не понаслышке знающий о том, что происходит в академии.
В итоге в течение одного дня между первым и вторым чтением в законопроект удалось внести некоторые поправки. Самое главное, что из закона исчезло слово «ликвидация», а за Российской академией наук закрепляется статус федерального государственного бюджетного учреждения. Расходы, связанные с обеспечением деятельности Российской академии наук, предусматриваются отдельной строкой в федеральном бюджете. Последнее особенно важно, поскольку в случае отсутствия отдельного финансирования фундаментальные исследования могли остаться бы вообще без такового. Формально для чиновников Минобрнауки Институт теоретической физики им. Л.Д. Ландау РАН или, к примеру, Институт физики твёрдого тела РАН ничем не отличались бы от детского сада: руководили ими и определяли бы объёмы финансирования по одной и той же модели. Изначально предполагалось, что чиновники стали бы определять и направления научных исследований, но во втором чтении собственно «сетевое управление» институтами оставлено за учёными. Впрочем, звание члена-корреспондента отстоять не удалось: по-видимому, оно кажется чиновникам не слишком благозвучным. Оставлена в законе и норма о возможном исключении из РАН, а ведь пожизненный статус академиков не ставили под сомнение даже в советские времена: не могут же они совершить открытия обратно…
