Когда номер подписывался в печать, делегация Кипра покидала Россию. Переговоры о российском финансовом вмешательстве как будто не увенчались успехом. В помощи отказали. Впрочем, есть версия, что определённые успехи всё же есть. Причём именно у нашей страны. Не исключено, что некоторое успокоение отечественных политиков и нежелание ввязываться в разрешение глобальных проблем Кипра связаны с тем, что остров каким-то образом провёл сделку на 44 млрд долларов, в которой были кровно заинтересованы российские власти и госкомпании.
Напомним, что ранним субботним утром 16 марта Еврогруппа и МВФ после 14-часовой дискуссии согласовали план международной антикризисной помощи Кипру в размере до 10 млрд евро. Ещё 5,8 млрд евро должен был собрать сам Кипр. Для этого он обязался удержать со всех банковских вкладов суммой до 100 тыс. евро единовременный сбор в 6,75%, а свыше 100 тыс. евро – 9,9%. Кроме того, Кипр должен поднять налог на прибыль корпораций с 10% до 12,5%, ввести налог на прибыль с банковских вкладов и ужесточить законодательство по борьбе с отмыванием денег.
Во избежание панического снятия вкладов было решено не открывать банки до момента, пока решение не вступит в силу. Это должно было произойти после голосования в парламенте Кипра. Поэтому вначале банкам продлили выходные до вторника 19 марта (понедельник у них и так был нерабочим), а затем пролонгировали это решение. На момент написания материала банки Кипра всё ещё были закрыты и шла речь о том, что откроются они не ранее вторника 26 марта.
Парламент Кипра решение Еврогруппы не поддержал. Что неудивительно: устойчивого большинства у правящей коалиции там нет, да и массовые протесты не способствовали поддержке беспрецедентного для западной экономики решения.
«Несправедливым, непрофессиональным и опасным» назвал решение Еврогруппы президент России Владимир Путин. А премьер-министр Дмитрий Медведев в ночь на 21 марта поговорил с представителями европейских СМИ, не только раскритиковал решение, но и пооткровенничал о причинах столь резкой реакции российской стороны.
Большая часть иностранных депозитов – российские
«У нас большое количество открытых публичных структур работает через Кипр, – признал Дмитрий Медведев. – У них сейчас там заблокированы деньги по непонятным причинам, потому что источник этих денег очевиден, эти деньги везде предъявлены, это и государственные структуры. Именно поэтому мы вынуждены занимать такую достаточно твёрдую позицию в отношении событий вокруг Кипра и урегулирования задолженности Республики Кипр».
О том, какова доля русских капиталов на Кипре, аналитики спорят все эти дни. Ещё до начала острой фазы финансового кризиса на Кипре председатель его Центробанка Паникос Димитриадис оценивал депозиты россиян в сумму от 4,943 до 10,225 млрд евро. Нижний предел суммы – это объём вкладов, официально заявленных как российские. Вторая сумма получится, если к этому добавить все компании-«пустышки», предположив, что они исключительно российские. «Но на самом деле не все эти средства имеют отношение к России. По приблизительным оценкам, лишь около 50%», – добавил Димитриадис. По данным ЦБ Кипра на конец февраля, общая сумма вкладов составляла 68 млрд евро. Из них 20 млрд – иностранные депозиты, большую часть которых (18 млрд евро) составляют российские. Статистика Института международных финансов (IIF) о состоянии кипрской банковской системы, основанная на данных Международного валютного фонда и Европейского центрального банка, объёмы депозитной массы, контролируемой нерезидентами в банках Кипра, оценивает в 37,6 млрд евро, из них порядка 19 млрд могут быть атрибутированы как средства преимущественно российского, украинского и ливанского происхождения. По оценке экономиста Никиты Кричевского, на Кипре застряло от 15 до 35 млрд евро. А по подсчётам экономистов Danske Bank, только потери таких гигантов, как Альфа-банк, Газпромбанк, Сбербанк и ВТБ, могут составить 53 млрд долларов.
Стремление Запада с помощью санкционного давления полностью уничтожить российскую экономику не увенчались успехом. Объяснение этому озвучил Борис Титов.
Всё дело в том, что российская экономика давно и прочно связана с кипрскими офшорами. Стандартный путь денег фактически любой компании, выросшей чуть более ларька: Россия – кипрский офшор, откуда финансовые потоки уже расходятся по разным направлениям. Часть из них возвращается в Россию как иностранные инвестиции – недаром Кипр является первым по их объёму. Фактически это деньги на операционную деятельность российских предприятий, с помощью кипрских офшоров оптимизирующих налогообложение. Ставка налога на прибыль на Кипре – 10% против российских 24%. Впрочем, с помощью соглашения России и Кипра об избежании двойного налогообложения компании экономят больше. По словам главы аналитической группы Центра развития ВШЭ Сергея Алексашенко, реально с помощью кипрского офшора можно сократить налог на прибыль до 5%.
Другая часть денег идёт в страны, славящиеся сильным корпоративным правом – например, в Нидерланды. Сюда из Кипра, как правило, отправляют деньги российские холдинговые компании. При этом стоит заметить, что защита собственников обеспечивается уже на Кипре: на острове действует английское право и в случае конфликта обращаться можно не в российские суды, а в Высокий суд Лондона.
Наконец, та часть денег, которая не предназначена для обеспечения бизнеса, отправляется в менее прозрачные для российских властей офшоры – например, на Виргинские острова.
Что застряло на Кипре?
Итак, Кипр активно используется российским бизнесом по двум причинам: возможность уменьшения налоговой нагрузки и защита собственности. Отсюда следует вывод: депозиты – это очень малая часть тех денег российского происхождения, которые застряли сейчас на острове. Не исключено, что гораздо большие суммы заморожены из-за решения Еврогруппы в момент совершения транзакций. Проще говоря, на Кипре, возможно, сейчас заморожены финансовые потоки практически всего крупного российского бизнеса. А это гораздо серьёзнее, чем даже миллионные потери на депозитах. Потому что остановка в движении финансового потока зачастую означает остановку бизнеса вообще, срыв сделок и прочие неприятности.
Если предположить, что через кипрский офшор в момент «заморозки» банковской системы шла какая-то крупная сделка с участием госкомпании, можно понять и таинственные слова Медведева о российских госстурктурах, у которых были заблокированы деньги, и реакцию президента, и саму невнятность, сопровождающую их гневную реакцию.
Более того, становится понятной и странная позиция России. В самом деле, с одной стороны, решение Еврокомиссии вроде бы помогает президенту Владимиру Путину вести объявленную им деофшоризацию экономики. О том, что невозможные 10-процентные списания волнуют российскую сторону, можно понять по просочившейся информации о том, что российская сторона на переговорах с киприотами готова была вроде даже на 20–30-процентные списания. Об этом же свидетельствует и странная угроза Дмитрия Медведева денонсировать соглашение об избежании двойного налогообложения: ведь в этом случае российские компании вынуждены будут заплатить налог в 30%. Согласитесь, странная защита российского бизнеса от 10%-процентных потерь.
Однако всё встаёт на свои места, если предположить, что больше всего российскую сторону волнует не размер списаний, а как раз закрытие банков и «заморозка» финансовой деятельности на острове. Причём «заморозка» может продлиться и после открытия банков: The Wall Street Journal утверждает, что «план Б» властей Кипра предусматривает введение крайних мер по контролю над движением капитала, чтобы избежать резкого оттока после открытия банков. То есть, если с 15 марта в кипрской банковской системе шла транзакция на крупную сумму, она могла быть приостановлена. Тогда могла сорваться сделка, в рамках которой она проводилась. При этом информацию о самой сделке получили бы еврочиновники.
Насколько близка эта версия к истине? Возможно, мы не узнаем об этом никогда – а возможно, правда выплывет наружу очень скоро. Одно понятно: вне зависимости от того, кто и насколько из российского бизнеса «попал» на Кипре, сама ситуация, когда жизнедеятельность российского бизнеса зависит от чужой страны, есть не что иное, как нарушение принципов экономической безопасности России. И то, что в кипрских офшорах участвуют государственные банки и компании, только добавляет опасности.
