Изучаешь свежую цифирь Бюро национальной статистики Казахстана, и душа радуется за соседей. За первое полугодие ВВП республики вырос на 3,2% – это меньше, чем в прошлом году за аналогичный период (5,3%), но всё же уверенный рост налицо.
Поглядим, что же за сектора экономики демонстрируют самый уверенный рост. В первой тройке «Искусство, развлечения и отдых» (+24,4%), «Операции с недвижимостью» (+23,1%) и «Энергоснабжение» (+19,5%). Далее – «Государственное управление и оборона» (+15,4%), «Транспорт и складирование» (+15,2%) и все банки в Казахстане. Сектор услуг, таким образом, доминирует в структуре ВВП Казахстана, занимая 56,7%. А ещё 36,2% занимает производство товаров. Но позвольте, а где же нефтегазовая отрасль?! Помнится, минэнерго Казахстана планировало добыть в текущем году 90,3 млн тонн нефти – по данным министерства, доля углеводородов в структуре казахского экспорта превышает 50%. И где? Ларчик открывается просто: порядка 70% добычи углеводородов в республике контролируют иностранные компании. Так что нефть и газ в Казахстане как бы имеются, но ВВП растёт за счёт развлечений и отдыха.
Вместо России
В 90-е годы руководство республики, отчаянно нуждаясь в валюте, допустило существенный прокол, пригласив к разработке месторождений крупные международные корпорации, но не потрудившись регламентировать их работу. Основные месторождения республики осваивались на условиях соглашений о разделе продукции (СРП), поясняет ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности России Игорь Юшков. «Это особый формат взаимоотношений государства, на территории которого расположено месторождение, и иностранных инвесторов, которые приходят добывать полезные ископаемые из этого месторождения». Этот формат не плохой и не хороший, в России в былые времена его тоже применяли (навскидку – проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2»). «Называть его априори унизительным – неправильно», – отмечает Юшков. Только в России сумели вовремя остановиться и переиграть расклад себе на пользу. Так, в 2007 году, после конфликта государства и иностранных акционеров, «Газпром» выкупил контрольный пакет плюс одну акцию компании – оператора «Сахалина-2». А в Казахстане этот момент был упущен. Летом позапрошлого года президент Токаев, попытавшись переиграть ситуацию в компании с китайскими товарищами, потерпел фиаско. Тогда он заявил, что «разрывать подписанные СРП было бы вредно», но «требуется их скорректировать».
Скорректировать, впрочем, тоже не получается – в прошлом году республика подала 5-миллиардный иск к оператору Кашаганского месторождения, компании North Caspian Operating Company (NCOC), за экологические нарушения. Затем к этому иску добавили ещё один, на 3,5 млрд долларов. Казахстан обвинил компанию-оператора в «несанкционированных расходах», которые нельзя было вычитать из налогооблагаемой базы в 2010–2018 годах. Аналогичный иск – на 13 млрд долларов – был подан к оператору месторождения Карачаганак. Но пока в судах у Астаны дела идут ни шатко ни валко. Понятно, что претензии, по сути, – попытка надавить на иностранных собственников проектов с целью сделать их более сговорчивыми при обсуждении улучшения условий для Казахстана, отмечает Игорь Юшков. Вот только Запад тем временем разыгрывает свою партию. Астане предлагают такой вариант: в декабре 2022 года ЕС ввёл запрет на импорт российской нефти, перевозимой морским транспортом. Для казахской нефти, таким образом, высвобождается ниша – занимайте её! Короткое транспортное плечо позволило бы казахским поставщикам сырья нести сравнительно низкие издержки и стать, таким образом, более конкурентоспособными по сравнению с экспортёрами из США или стран Ближнего Востока. Но как посмотрит на это Россия?
Чужой пирог
Мировая индустрия грунтовочных материалов переживает период кардинальных трансформаций, обусловленных глобальными вызовами современности. От традиционных региональных производств до высокотехнологичных международных корпораций — отрасль демонстрирует впечатляющую адаптивность к изменяющимся условиям.
В Казахстане три крупнейших месторождения углеводородов – Карачаганак на северо-западе, Кашаган на северном шельфе Каспия и Тенгиз – к юго-востоку от Атырау, невдалеке от Каспийского моря. Кто же контролирует тамошнюю газонефтедобычу? По 29,25% добычи на Карачаганаке приходится на итальянскую Eni и британскую Shell. Ещё 18% удерживают американцы Chevron. У ЛУКОЙЛа – 13,5%. А у казахского АО НК «КазМунайГаз» – только 10%. Месторождение богатейшее – 1,2 млрд тонн разведанной нефти и 1,35 трлн кубометров газа.
Запасы Тенгиза ещё богаче – 3,2 млрд тонн нефти и 1,8 трлн кубометров газа. Кто же их разрабатывает? Половину запасов откачивает Chevron. Ещё 25% – их земляки из ExxonMobil. Порядка 5% перепало ЛУКОЙЛу. А у «КазМунайГаза» в остатке аж 20% добычи – довольно богатый по казахским меркам кусок! Что же до Кашагана, то «КазМунайГазу» досталось 16,8% добычи. Остальное поровну (тоже по 16,8%) поделили итальянцы, французы, американцы и англичане. Понемногу перепало китайцам (8,3% у CNPC) и японцам (7,5% у INPEX). То есть как ни крути Казахстан контролирует в общей сложности не более 15% своих углеводородных залежей.
В прошлом году казахская пресса публиковала несколько иную статистику, правда, речь шла не о газонефтедобыче, а об экспорте углеводородов. Более всего газа и нефти из Казахстана вывозят США (30,9%) и Европа (17,2%). Ещё 17,7% приходится на азиатские страны. Россия вывозит всего 3,5% добытых ресурсов. А доля казахской национальной компании «КазМунайГаз» якобы составляет целых 30%. «Однако три из шести топ-менеджеров «КазМунайГаза» – представители западных стран, – вносит ясность Игорь Юшков. – Таким образом, даже 30% «КазМунайГаза» на самом деле подконтрольны Западу».
Цена «многовекторности»
Внешнеполитическая линия Астаны – пресловутая «многовекторность». Пока казахскому руководству удаётся балансировать между Западом, Китаем и Россией. Вот только экономический выхлоп от такого балансирования сомнителен – если 85% добычи углеводородов уходит куда-то на сторону. За более чем 30-летний период Казахстан, определённо, с лихвой рассчитался с западными благодетелями, вложившими средства в нефтегазовую разработку. Но пересмотреть соглашения у руководства республики явно не хватает духа – как видно, драматические события начала 2022 года крепко запали в память. Тем временем Запад, понимая, что проводимая «многовекторность» ставит руководство страны на растяжку, пытается его додавить в своих интересах. Накануне стало известно о том, что посол США в Казахстане Дэниел Розенблюм пытается встроить в таможенную систему Казахстана серверное оборудование, чтобы контролировать соблюдение Астаной санкций в отношении России. Напомним, что Казахстан всё ещё входит в единое таможенное пространство с Россией. Тем не менее американцам не составит труда контролировать соблюдение казахским руководством антироссийских санкций.
Справка
Сухая цифирь Бюро национальной статистики Казахстана: добыча сырой нефти и природного газа составляет 9,1% казахского ВВП – сравните с 24-процентной долей «развлечений и отдыха». Нефтепереработка и строительство трубопроводов, то есть вторичный нефтегазовый сектор, составляет лишь 1% экономики бывшей советской республики! Торговля продуктами нефтепереработки и услуги по транспортировке газа – ещё 6,1% ВВП. Это мизер. И если народ Казахстана однажды поинтересуется у власти – отчего так? – властям, пожалуй, не удастся дать внятный ответ. Либо придётся признать зависимость Казахстана от Запада.
