Обнаружение 120 000 000 долларов наличными у полковника МВД Дмитрия Захарченко шокировало общественность, в очередной раз сделав актуальным вопрос о масштабах коррупции в правоохранительных органах. Однако стоит отметить, что точно таким же вопросом на протяжении всего существования СССР задавались и советские граждане. «Наша Версия» восстановила историю мздоимства в прокуратуре, МВД и судах, которого официально якобы не существовало.
Упразднив полицию и создавая на её месте народную милицию, большевики провозгласили, что отныне произволу и повальному взяточничеству будет положен конец. Увы, очень скоро выяснилось, что изменить человеческую натуру не так просто, – получив власть, новые правоохранители стали заниматься вымогательством и мздоимством ещё более беспардонно, нежели их предшественники. Так, уже в мае 1918 года Московский ревтрибунал рассмотрел дело четырёх сотрудников следственной комиссии, шантажом выбивавших у задержанных взятки. Эта новость привела Ленина в бешенство, побудив вождя дать указание о немедленном издании декрета «О взяточничестве», устанавливающего для мздоимцев пятилетний тюремный срок. Но и такая мера не стала панацеей. К началу 20-х годов, как пишет Габриэль Маркосян, практика одаривания милиционеров за любую оказанную ими услугу стала практически повсеместной. В этом отношении показательным можно считать следующий случай: когда начальник ЧК Башкирии Лобов посетовал наркому внутренних дел автономной республики, что взятки приобрели совсем уж неприличный размах, тот воскликнул: «Я удивляюсь не тому, что берут, а почему мало берут, иначе ведь честному человеку жить невозможно!»
Судья вступила в половую связь с подсудимым
Однако если в 30-е годы советские граждане худо-бедно мирились с таким положением вещей, то в пору послевоенной разрухи обнищавшее население уже не могло позволить себе «подмазывать» служителей закона. В результате в Кремль сотнями полетели жалобы.
При этом граждане не стеснялись называть конкретные факты, веря, что высшие власти о царящем беспределе не знают. «Судья Панкратова за мзду виновного оправдывает, без мзды невиновного осудит, – писал в личном обращении к Сталину А. Баламутов. – Эти качества судьи известны и органам прокуратуры, и НКВД. Но разве одна Панкратова такая? Чем лучше начальник ОБХСС Тестов? Как нажился он, прикрывая преступные махинации только директора Горшвейтреста, а таких много. Вот вам блюстители закона…». «Взяточничество существует на каждом шагу, – вторил ему в своём письме к Ворошилову харьковчанин Н. Смирнов. – А особенно в суде, прокуратуре, милиции… За взятку могут любое преступление присудить без последствия, а без взятки за самую малость могут дать на всю катушку».
На самом деле Америки авторы писем не открыли – в Кремле хорошо знали о том, как в реальности работает система. Так, сразу после окончания войны в стране была инициирована кампания по борьбе со взяточничеством среди ответственных чиновников. Всего за один год к ответственности было привлечено около 5 тыс. руководителей. Свыше трети из них составили сотрудники правоохранительных органов.
Очень скоро количество поступающих от граждан писем оказалось столь большим, что не реагировать на них было уже невозможно. Решающим стало обращение Г. Абдулиной, направленное ею в комиссию партийного контроля. В своём письме она сообщала, что заместитель председателя верховного суда республики Амирханов за взятки освобождает преступников. Последовала проверка. Как писал Е. Жирнов, в итоге было установлено, что кроме Амирханова в коррупции погрязли ещё трое судей. При этом они не только брали у преступников деньги, но и устраивали с ними совместные пьянки. Председатель верховного суда Башкирии знал о происходящем, но ради «чести мундира» деликатно молчал.
Инициативу партии «Новые люди» запретить неблагозвучные названия населенных пунктов прокомментировали в приведенных для примера в законопроекте деревнях и селах.
Естественно, что в Кремле понимали: башкирский пример вряд ли является исключением. Вскоре генеральный прокурор СССР Григорий Сафонов представил секретный доклад, в котором констатировал: коррупцией поражены не только нижестоящие судебные органы, но даже Верховный суд страны.
«Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР...» –говорилось в докладе.
По результатам расследования были арестованы экс-председатель Мосгорсуда, а также трое бывших и трое действующих судей. Им вменялось получение взяток от подсудимых с последующим освобождением их от уголовного наказания. «После освобождения за счёт преступников была устроена пьянка, во время которой судья вступила в половую связь с подсудимым», – приводит Е. Жирнов цитату из доклада генпрокурора. Как выяснилось, коррупция была поставлена в Мосгорсуде на поток – деньги служителям Фемиды передавали адвокаты.
Аналогичным образом обстояли дела в Верховном суде, где по результатам расследования арестовали почти 40 человек. Такса за пересмотр дела в высшей судебной инстанции государства составляла от 3 до 50 тыс. рублей. Впрочем, рядовые граждане об этом не узнали – решением политбюро вся информация о вскрывшихся фактах была строго засекречена.
«Опаснее и страшнее человека я не видел»
Наступившее хрущёвское время и последовавшая за ним брежневская эпоха ничего не изменили. В 1969 году прогремело так называемое азербайджанское дело. Как оказалось, в солнечной республике сложилась целая система торговли государственными должностями. Так, стать судьёй или районным прокурором можно было за 30 тыс. рублей, пост начальника районного отдела милиции стоил дороже – 50 тысяч.
Позже будут и другие коррупционные дела – в 1982 году председатель КГБ Юрий Андропов инициирует дело против главы МВД Николая Щёлокова. Дома у него найдут коллекцию картин – некоторые из них лежали под кроватью, так как на стенах уже не оставалось места. В 1983 году в Бухаре задержат при получении взятки начальника отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности городского УВД Музафарова, у которого при обыске обнаружат свыше миллиона рублей наличными и склад золотых изделий.
Менее известно другое дело, хотя именно оно позволяет предположить, что неблаговидное поведение нынешних правоохранителей основано на богатом опыте предшественников. Осенью 1981 года в следственном изоляторе Ростова-на-Дону покончил с собой адвокат, подозревавшийся в передаче денег судьям. В ходе следствия была обнаружена записка, которую покойный собирался отправить из тюрьмы: «Вася, где твои 200%? Делай всё, что обещал. Жду семь дней, после этого начну говорить». Оперативным путём установили, по какому адресу должно было уйти послание. Как оказалось, в указанном доме живёт только один Василий, являющийся работником областной прокуратуры. В итоге Генпрокуратура СССР решила создать специальную следственную группу, которую возглавил Исса Костоев. Так выяснилось, что в правоохранительной системе Ростовской области сложилась коррупционная система, в которой замешаны десятки сотрудников МВД, прокуратуры, адвокатуры и суда. При этом все нити сходились к заместителю прокурора Ростова Камскому.
Поверить в это было сложно: Камский считался отличным профессионалом с блестящей репутацией. Однако на поверку всё оказалось иначе. «Опаснее и страшнее человека я не видел» – так позже охарактеризовал его Исса Костоев. Как рассказывал бывший следователь в своей книге, для Камского не существовало морали и совести – добиваясь признания, он приказал бросить в камеру женщину, за день до этого родившую ребёнка, отобрав у неё плачущего голодного младенца. В другой раз почти довёл до самоубийства в камере главврача больницы, у которого вымогал взятку. Однажды Камский сбил на дороге ребёнка, но сумел замять дело.
По итогам расследования вскрылись факты прекращения за взятки уголовных дел, а также миллионные хищения в системе торговли. На скамью подсудимых сели свыше 70 человек, в том числе несколько начальников отделов областной прокуратуры, целый ряд следователей, а также два члена областного суда, два председателя районных судов и несколько адвокатов. Самого Камского суд приговорил к смертной казни. Однако он, похоже, использовал свои связи и сумел добиться замены расстрела на 20 лет тюрьмы, которые потом ещё и сократили. Выйдя, он до самой смерти считался ветераном органов прокуратуры и получал пенсию.
51% россиян считают, что органы власти в значительной мере поражены коррупцией, а каждый четвёртый уверен, что коррупция поразила аппарат управления сверху донизу, выяснили эксперты «Левада-центра». При этом граждане пессимистично относятся к обещаниям властей покончить со взяточничеством и казнокрадством – в это верят только 15% респондентов. Нынешний вал задержаний высокопоставленных служащих, как показал другой опрос «Левады», также не вызывает энтузиазма в народе – 44% опрошенных заявили, что это показательная акция, приуроченная к выборам.
Не надо пудрить мозги тем кто не жил во времена СССР.Ничего подобного,что происходит сейчас и не снилось.Жалкая попытка оправдать размеры коррупции .Путинское "во времена Петра 1 воровали"вообще всем воришкам развязало руки....беспредел.