Визит Владимира Путина в Пекин и заявление о стратегическом партнёрстве России и Китая удивительным образом совпали с историческим событием 55-летней давности. Тогда, в феврале 1967 года, из Пекина были спешно эвакуированы семьи советских дипломатов. Причиной этого стало ожидание начала войны между СССР и КНР.
Оглядываясь сегодня назад, трудно не прийти к мысли, что недооценивание «китайского дракона» и наивная вера в то, что восточный сосед может стать надёжным союзником, являлись неизменной особенностью советской политики. Великая дружба между СССР и КНР началась ещё при Сталине – вождь верил, что вставший на коммунистические рельсы Китай станет мощным подспорьем Москвы в противостоянии с США. При этом мысль о том, что экономически неразвитый сосед может выйти из орбиты Кремля, казалась просто смешной – настолько Китай зависел во всём от советской помощи. За короткий срок присланные из СССР специалисты построили 200 заводов, а в 1957 году было подписано соглашение о передаче Пекину ряда технологий изготовления ядерного оружия. Доходило до невозможного. В знак «дружбы и сотрудничества» советская разведка не только прекратила работу в КНР, но и передала китайцам всю имевшуюся у неё агентуру.
Увы, в Кремле то ли забыли, то ли скорее всего не до конца понимали, с кем имеют дело. Ещё в 1959 году видный деятель Компартии США и одновременно законспирированный агент ФБР Моррис Чайлдс встретился в Пекине с Мао Цзэдуном. По итогам встречи Чайлдс доложил своему куратору в Вашингтоне: великая дружба между Китаем и СССР не более чем видимость. По словам Мао, Советский Союз, разоблачив Сталина, предал коммунизм. Сейчас Москва думает, что с помощью Китая победит Америку. Пусть думает – Пекину выгодно, если СССР начнёт ядерную войну с Вашингтоном. Тогда Китай будет стоять в стороне и смотреть, как два тигра станут рвать друг друга, теряя силы. И тогда Китай станет самым сильным в мире. Просто русские думают в рамках своих пятилетних планов, а китайцы – на тысячу лет вперёд.
Вскоре отношения между Москвой и Пекином начали портиться в открытую. СССР отозвал на родину всех присланных ранее на помощь КНР технических специалистов, отчего китайская промышленность моментально вошла в штопор. Тем временем Мао всё больше демонстрировал, что не желает больше быть «младшим братом». Пекин вовсю подгребал под себя страны социалистического лагеря, показывая, что он, а не Москва, является главным хранителем коммунистической идеи. Свою роль сыграли и личные отношения Хрущёва и Мао. По воспоминаниям дипломатов, Цзэдун смертельно обиделся, услышав публично произнесённые слова советского лидера о положении в Китае – мол, ходят без штанов, а кричат о коммунизме. Доложили Мао и о том, что Хрущёв называет его «старой калошей», которую пора отправить на свалку истории.
К тому времени в китайской Компартии как раз зрела оппозиция, желавшая смены власти. Отстранить председателя предполагалось под предлогом его болезни. Расправиться с заговорщиками Цзэдун решил по-восточному хитро. Для начала продемонстрировал своё крепкое здоровье, публично переплыв реку Янцзы. После чего объявил, что бюрократы и партчиновники извратили коммунистическую идею и теперь её нужно очистить. Как водится, требовался внешний враг, на которого можно было повесить всех собак. Им стал Советский Союз, решивший, по выражению сторонников Мао, провести преступную «ревизию» основ коммунизма.
Ревизионисты в мокрых штанах
В центре Москвы задержали россиянку, которая решила повторить популярный тренд и сфотографироваться в стиле ретро в шубе и с большим количеством икры.
В результате, по воспоминаниям бывшего начальника нелегальной разведки КГБ генерала Юрия Дроздова, работавшего в 60-е в резидентуре под крышей советского посольства в Пекине, в 1966 году отношения с Китаем, которые в Москве описывались как «хорошие плохие», окончательно превратились в «плохие плохие». Хунвейбины – члены молодёжных отрядов сторонников Мао – обложили советское посольство в Пекине. Тактика была простая. Как вспоминал Дроздов, выезжавшего на машине посольского работника окружала толпа, после чего в выхлопную трубу автомобиля засовывали солому, отчего пленнику приходилось глушить мотор. Затем хунвейбины обливали стёкла клеем, приклеивали агитки с высказываниями Мао Цзэдуна и бесновались вокруг машины в течение часов, а то и суток. Целью было дождаться, пока «ревизионист» не наделает в штаны, после чего дипломата с позором отпускали.
Вскоре хунвейбины перешли к неприкрытой агрессии. У ворот посольства была взорвана бомба, осколками выбило стёкла. Затем они дважды ворвались на территорию и сожгли здание консульского отдела. Также вокруг посольства были установлены мощные громкоговорители, круглосуточно транслировавшие речи Мао. Понимая, что дальше будет хуже, в феврале 1967 года Москва приняла решение эвакуировать семьи дипломатов.
И правильно сделала. «Одной из жертв «культурной революции» стала Людмила Малова, жена дипломата посольства ГДР, хорошая знакомая моей жены, – писал Юрий Дроздов. – В магазине один из китайских экстремистов ударом секача для рубки мяса по нижней челюсти тяжело ранил её. Она упала на пол, обливаясь кровью, а он с криками «смерть советским ревизионистам!» пытался вспороть ей живот, видя, что она беременна. Малову срочно доставили в госпиталь, ребёнок был спасён. Позднее она рассказывала, как в госпитале её посетил замминистра иностранных дел КНР Ван Бин-нань, который выразил сожаление, что «жертвой стала жена дипломата ГДР», но призвал «с гордостью носить шрам от ранения, полученного ею в борьбе с советским ревизионизмом».
«Возможна война»
Тем временем на Лубянку шли другие сообщения. По словам генерала Дроздова, пекинская резидентура связалась с белыми эмигрантами, проживающими близ китайско-советской границы. Один из них – 84-летний казачий офицер – сообщил, что китайские военные отобрали у него землю и сделали на ней огромный макет сопредельных советских территорий, на каких обычно проводят планирование военных действий. В свою очередь, представитель немецкой компании «Крупп» поделился, что китайцы активно закупают оружейную сталь. По всему выходило, что Пекин готовится к войне и нужен только повод, чтобы она разгорелась.
Таким поводом едва не стало ЧП, случившееся немногим ранее, 25 января 1967 года, на Красной площади советской столицы. Днём около 100 китайских студентов, обучавшихся в Москве, пришли к Мавзолею, чтобы «отдать дань памяти вождю мирового пролетариата». Окружив усыпальницу, они принялись петь «Интернационал», после чего достали книжечки с изречениями Цзэдуна и стали во весь голос их зачитывать. Потом (по советской версии) китайцы начали избивать стоявших в очереди в Мавзолей советских граждан. Помня о том, как вели себя фанатики-хунвейбины в Пекине, в это легко поверить. Милиции пришлось применить силу, вытеснив китайцев с Красной площади. На следующий день все они были высланы из СССР.
Китайская версия звучала иначе. Сообщалось, что советские ревизионисты сами набросились на мирно стоявших студентов, причём милиция даже открыла стрельбу, убив нескольких граждан КНР. В Китае вернувшихся студентов встречали как национальных героев. Были ли жертвы на самом деле или это было выдумкой китайской пропаганды, неизвестно до сих пор. Тем не менее глава МИД КНР маршал Чэнь И объявил, что пролитая кровь будет отомщена, после чего советских дипломатов известили, что их безопасность за стенами посольства «не гарантируется». Тогда же Чэнь И вроде как произнёс, мол, «возможен разрыв отношений, возможна война».
Война, к счастью, так и не началась. Видимо, в Пекине решили, что изворотливостью и хитростью победы добиться легче, чем ядерными ракетами. Хотя, по воспоминаниям всё того же генерала Дроздова, когда спустя два года китайцы атаковали советских пограничников на острове Даманском, нападение произошло именно на том участке, который был изображён на макете. Свои воспоминания о Китае генерал Дроздов заканчивал вопросом, который, как представляется, стал нынче особенно актуальным: «Не повторяем ли мы вновь ошибки, не подтверждаем ли истину, что русский мужик крепок задним умом?».
Поправка: "русский" начальник.