Европа отказывается от российского газа. Власти Германии уже подсчитали, что вызванные этим убытки составят сотни миллиардов евро, а в экономике начнётся рецессия. При этом немногие вспоминают, что мину под свою экономику европейцы заложили сами, польстившись на огромные прибыли от поставок в СССР оборудования и технологий в обмен на газ.
Мировой газовой державой Советский Союз стал в 1966 году после открытия Уренгойского месторождения – третьего в мире по объёму запасов газа. К тому времени Москва уже поставляла в Европу нефть – министр Борис Щербина рассудил, что теперь к ней хорошо добавить ещё и газ. Австрия, Финляндия, Франция и Италия практически сразу заявили, что готовы покупать советское топливо. Его экспорт сулил СССР баснословные прибыли, за счёт которых планировалось укрепить всю остальную экономику. Проблема заключалась в одном. Для продажи газа в Европу требовался трубопровод, а необходимые для этого трубы большого диаметра, компрессоры, турбины и прочее оборудование в Союзе делать не умели.
Антиамериканский протест
Прежде для строительства нефтепровода «Дружба» использовались немецкие трубы, однако в 1963 году канцлер Конрад Аденауэр запретил их дальнейшую поставку. Поводом для этого стало эмбарго, введённое КОКОМ – комитетом по экспортному контролю, созданным США для недопущения поставок в СССР новейших технологий и оборудования. Однако решение Аденауэра оказалось фатальным – из-за вынужденного разрыва контрактов немецкие компании, сотрудничавшие с Советским Союзом, понесли гигантские убытки. Концерн Mannesmann лишился 30% своего экспорта, что стоило ему 100 млн марок. Столько же потеряла компания Krupp. Срыв заказов привёл к увольнениям на заводах, в результате чего экономический скандал перешёл уже в политическую плоскость. Социал-демократы в Бундестаге всё громче задавались вопросом, почему Германия должна в ущерб себе идти на поводу у США. В итоге в 1969 году христианские демократы потеряли власть, а место канцлера занял Вилли Брандт.
Взгляды Брандта на геополитику и поиски выгоды были иными, чем у Аденауэра. Незадолго до выборов министр внешней торговли СССР Николай Патоличев, встретившись с главой немецкого минэка Карлом Шиллером, предложил наладить поставки советского газа в Германию, а министр иностранных дел Андрей Громыко пояснил, как это можно сделать. Германии нужно сырьё, а СССР нужно оборудование для его экспорта. Потому давайте заключим взаимовыгодную сделку, где каждый получит своё.
Предложение настолько привлекательно, что по рукам ударили практически сразу. Уже через полгода стороны парафировали необходимые документы, а в феврале 1970 года состоялось подписание договора. Согласно ему СССР обязывался поставить в ФРГ в течение 20 лет не менее 52,5 млрд кубометров газа. Одновременно компании «Маннесманн» и «Тиссен» обязывались поставить 1,2 млн тонн труб большого диаметра, а Дойче Банк гарантировал исполнение сделки, открыв кредитную линию на сумму в 1,2 млрд марок.
«Сделка века», как сразу же окрестили договор, лишь подтвердила правоту ленинского утверждения о том, что политика является всего лишь концентрированным выражением экономики. Строительство газопровода действительно имело прежде всего политическую подоплёку, и каждая из сторон учитывала это в первую очередь. Бонн всерьёз задумывался о том, чтобы снова сделать Германию самым мощным государством в Европе, для этого ему требовалось выйти из-под опеки США. «Германия впервые выступила не как «хвост» американцев, а как самостоятельный политический игрок. Госсекретарь США Генри Киссинджер не хотел, чтобы немцы играли особую роль в политике сближения Запада с Востоком, он хотел держать это под своим контролем. Но мы его опередили», – признавался позже Андреас Майер-Ландрут, в восьмидесятые годы работавший послом ФРГ в СССР. Не меньший резон был и у Москвы. Так, Советскому Союзу, подвергшемуся в 1968 году всемирной критике за ввод войск в Чехословакию и подавление Пражской весны, требовалось каким-то образом восстанавливать внешнюю политику, и сотрудничество с Германией подходило для этого как нельзя лучше. Кроме того, учитывался вопрос военной безопасности. «Западногерманские монополистические круги, которые получат выгоды от газового контракта, будут оказывать на правительство воздействие в плане удержания от шагов, заключающих в себе опасность обострения отношений с СССР», – говорилось в записке, направленной МИДом в ЦК КПСС. Ранее МИД таким же образом извещал, что «ввиду авантюристического курса группы Мао Цзэдуна на первый план практически выдвигается опасность со стороны Китая», и предлагал использовать газопровод как меру для предотвращения войны СССР на два фронта – не полезет же Европа, чьё благополучие зависит от сохранности трубы, воевать с Советским Союзом. В итоге произошло невероятное: чтобы умаслить немецких партнёров, Москва согласилась не прокладывать трубопровод по территории ГДР. В 1973 году первый советский газ пришёл в ФРГ.
По теме
1003Введённые накануне санкции Вашингтона вряд ли смогут оказать серьёзное негативное воздействие на экономику РФ, учитывая ту жизнестойкость, которая ей присуща.
Практически сразу выяснилось, что Европа вовсе не горит желанием оказывать Вашингтону поддержку в его борьбе с Москвой. Причины были прагматические
Взрыв возмущения
Однако США не думали сдаваться. В Вашингтоне понимали: именно экспорт углеводородов позволяет СССР держать на плаву свою экономику. Потому новый глава ЦРУ Уильям Кейси предложил Рональду Рейгану в борьбе с «империей зла» сконцентрироваться на экономическом удушении Москвы. Аналитики из Лэнгли пришли к выводу: поскольку месторождения на Кавказе, Урале, а также в Поволжье и Средней Азии истощаются, сохранение объёмов добычи газа возможно только при условии использования новых технологий, которых у СССР нет. В связи с этим в октябре 1981 года США инициировали операцию Exodus, целью которой стало ограничение передачи Советскому Союзу передовых технологий и оборудования.
Однако практически сразу выяснилось, что Европа вовсе не горит желанием оказывать Вашингтону поддержку в его борьбе с Москвой. Причины были прагматические. Во-первых, европейские правительства не хотели отказываться от дешёвого советского газа, позволявшего развиваться их экономикам. Во-вторых, европейские компании хорошо зарабатывали на поставках в СССР. Так, AEG, Nuovo Pignone и John Brown успешно продавали в Советский Союз турбины, в которых использовались комплектующие американской General Electric, тем самым обходя санкции США. В результате министр экономики ФРГ Отто Ламбсдорф прямо заявил, что Бонн не будет разрывать заключённые с Москвой контракты. Аналогичную позицию обозначила Маргарет Тэтчер. «Железная баронесса» объяснила, что всё понимает и тоже не любит коммунистов, но контракт стоимостью в 120 млн долларов слишком важен – если сделка сорвётся, то завод John Brown потеряет несколько тысяч рабочих мест, а консерваторы, соответственно, голоса избирателей. Франсуа Миттеран и вовсе национализировал предприятия, производившие оборудование для газопровода Уренгой – Помары – Ужгород, объявив, что Франция не станет действовать в ущерб себе.
В результате США пришлось менять политику. Подробности в своё время описал близкий к ЦРУ журналист и писатель Питер Швейцер. По его словам, в январе 1982 года глава разведывательного ведомства Уильям Кейси представил Рейгану доклад, подготовленный бывшим директором по международной экономике Совета национальной безопасности США Гусом Вейссом. «Суть идеи в следующем: мы не препятствуем СССР воровать или тайно покупать наши технологии и оборудование, но «модифицируем» его таким образом, чтобы впоследствии оно оказалось неработающим», – предлагал Вейсс.
В ходе этой тайной операции, пишет Швейцер, ЦРУ удалось подсунуть дефективные турбины для компрессорных станций газопровода Уренгой – Помары – Ужгород. По другим данным, встроенную ошибку содержала программа, предназначенная для управления насосами, турбинами и клапанами: она в определённый момент изменяла скорость их работы, создавая критическое давление.
О том, к чему это привело, позже рассказал бывший руководитель командования ВВС США Томас Рид. Если верить ему, итогом провокации стал взрыв, произошедший на газопроводе Уренгой – Сургут – Челябинск. «Советы поняли, что украли фальшивку, но что они уже могли сделать? Подразумевалось, что инфицированной может оказаться любая клетка советского левиафана. И у них не было способа узнать, какое оборудование настоящее, а какое поддельное», – отмечал Рид.
Впрочем, не менее интересным в истории газового противостояния выглядит мнение бывшего помощника председателя КГБ Владимира Крючкова полковника Валентина Сидака. «Свою первую ведомственную награду за рубежом я получил именно «за активное участие в чекистских мероприятиях по содействию успешному заключению контракта «газ – трубы». Стыдно до сих пор, что и я по мере своих сил и возможностей способствовал втягиванию СССР в эту нефтегазовую аферу, посадившую всю страну на сырьевую иглу на десятилетия вперёд».
