Небольшие, сравнительно слабые государства испокон веков искали опоры в более сильных соседях. Так формировалась Российская империя, так разрастался Советский Союз. Нашей стране исторически выпадало становиться гарантом безопасности для множества наций и народностей, и в этой связи современная Россия являет собой образец преемственности.
Как известно, именно Кавказ рассматривался нашими внешнеполитическими оппонентами как слабая точка, по которой очень удобно бить, ослабляя Россию. Но война в Южной Осетии, как ни парадоксально, не только усилила позиции России, но и укрепила стабильность на Северном Кавказе. И дело здесь отнюдь не в появлении внешнего врага, которым могла бы стать Грузия. Неожиданно для многих Россия проявила себя реальным защитником кавказских народов. Причём защитником последовательным, бескомпромиссным и, что немаловажно, достаточно сильным. Придя на помощь обстреливаемому Цхинвали, российские военные на деле доказали, что они в состоянии защитить. А ведь ещё недавно многие сомневались, хватит ли у России сил и решимости. Хватило.
Долгие годы между осетинами и ингушами тлел вялотекущий конфликт. Бывали и обострения, одно из них случилось совсем недавно. Сожжённые дома, убитые мирные жители – всё шло к тому, что обстановка со дня на день накалится и остановить кровопролитие будет крайне затруднительно. Но вот Грузия напала на Южную Осетию, и на помощь осетинам пришли… ингушские добровольцы! Этого не ожидал никто, это примерно то же, как если бы на помощь израильтянам пришли палестинцы. Кавказское братство народов оказалось сильнее, чем межродовые приграничные дрязги. И это хороший знак: так называемое кавказское братство народов России, которое могло сформироваться уже к 93-му году, не будь чеченских событий, теперь вполне может закончить своё формирование. Итог – гораздо более мирный и предсказуемый Кавказ, практически изолированный от влияния извне.
«У нас действительно есть нерешённые вопросы, касающиеся части приграничных территорий с осетинами, – говорит бывший президент Ингушетии Руслан Аушев. – Но в свете происходящего разве будем мы вспоминать, кто кому и сколько должен? В конце концов, мы соседи, придёт черёд, и разберёмся по-соседски, надеюсь, без драки. А сейчас нужно прийти на помощь соседу, в дом которого пришла беда. Верю, что и осетины в аналогичной ситуации пришли бы нам на помощь».
Но югоосетинский конфликт оказал влияние не только на ситуацию на Северном Кавказе. Сепаратизм национальных республик и автономий, как известно, удалось спрятать с глаз долой, но уничтожить его как явление оказалось невозможно, в особенности после разгула вседозволенности лихих 90-х. И в Татарстане, и в Башкирии, и даже в тишайшей Республике Марий Эл время от времени появлялись глашатаи самостийности. Причём адепты государственной независимости заводились отнюдь не в массах, а, что характерно, исключительно во властных коридорах, в региональных министерствах и законодательных собраниях. «Любое ослабление российской государственности дало бы толчок этим затаившимся «агентам влияния», – считает глава Академии геополитических проблем Леонид Ивашов. – И поверьте, некоторые люди в России ждали нашего проигрыша в противостоянии с Грузией не менее остро, чем в Тбилиси или Вашингтоне. Дали бы мы слабину, поддались на запугивания из-за океана – всё, пиши пропало. В ближайшее время нас ожидала бы целая череда внутренних проблем, и не только на Северном Кавказе, где нам едва-едва удалось сдержать нарастание сепаратистских идей».
Президент Белоруссии не оставил без внимания слова главы Евродипломатии Жозепа Борреля, заявившего о необходимости готовиться к «затяжному конфликту» с Россией.
Урок Южной Осетии усвоили не только в Тбилиси и Вашингтоне, его намотали на ус и те, кто хотел бы снова набрать себе столько независимости, сколько в состоянии унести. «Россия больше не позволит превращать себя в лоскутное одеяло, которое можно при необходимости разорвать, – говорит руководитель Фонда эффективной политики Глеб Павловский. – В начале 90-х распад Советского Союза многими воспринимался как прелюдия к распаду Российской Федерации. Нам удалось удержать страну в существовавших границах лишь чудом. Тогда не было ни ресурсов отстоять территориальную целостность России, ни политической воли у руководства страны. Сегодня всё это появилось, и это не пустые слова: в Цхинвали мы это всем интересующимся продемонстрировали». Остаётся ли при этом угроза распада страны? Безусловно, да. Националистические идеи в ряде регионов всё ещё находят сторонников, но теперь их пыл удалось охладить. Впрочем, с проблемой сепаратизма сталкивается не только Россия, эту же проблему веками успешно решают и многие страны Европы. «Важно вовремя поставить сепаратистов под контроль государства, – говорит Леонид Ивашов. – Если государство сильное, оно сможет дозировать сепаратизм по собственному усмотрению и вовремя откликаться на угрозы государственного распада».
Так или иначе, Россия от югоосетинской войны скорее приобрела, нежели потеряла. Да, нас снова будут склонять в Америке, учить жизни в ПАСЕ, а западные средства массовой информации станут лепить из нас врагов демократии. Зато мы спасли осетин от геноцида и поспособствовали объединению Осетии. Мы помогли Абхазии и готовы признать её независимость с последующим включением в состав Союзного государства с Россией и Белоруссией. Мы показали миру, что наш бронепоезд, хотя и немного подзаржавел, всё ещё находится на запасном пути. А самое главное, мы вселили надежду в жителей Приднестровья, Крыма и Восточной Украины. «Русские своих не бросают» – теперь это не просто фраза из фильма, это отражение нашей политической линии.
