18 июля коллегия присяжных оправдала Вячеслава Иванькова, известного также под кличкой Япончик. Был ли такой поворот событий неожиданным для обвинителей — неизвестно, однако они тут же выступили с беспрецедентной критикой в адрес присяжных. В № 21 за 2005 год «Версия» подробно рассказала об институте присяжных в нашей стране.
В частности, мы писали, что противники этой системы часто обвиняют присяжных в некомпетентности, отсутствии юридического образования и опыта. Похоже, что оправдание Иванькова не только нанесло ещё один удар по репутации российских прокуроров, но и поставило под угрозу саму практику рассмотрения уголовных дел «народными судьями». Не секрет, что у института присяжных практически с первых дней его существования в современной России есть не только сторонники,
но и активные, причём весьма влиятельные противники.Иван Сотников
i_sotnikov@mail.ru
Для начала напомним вкратце суть дела. Моспрокуратура инкриминировала Вячеславу Иванькову убийство двух граждан Турции — Ханана Гултихена и Хусейна Уйгана. Речь шла о событиях февраля 1992 года, когда, как утверждало обвинение, Иваньков вместе со своим другом Вячеславом Сливой в московском ресторане «Фидан» «в ходе ссоры, спровоцированной Сливой», несколько раз выстрелил из своего револьвера в трёх граждан Турции. Двое из них скончались на месте, третий выжил. Останавливаться подробно на всех перипетиях процесса мы не будем, а вернёмся к недавним событиям, которые разворачивались в Мосгорсуде.
Скандал разразился после вынесения оправдательного приговора известному авторитету. Именно тогда и. о. прокурора Москвы Владимир Бакун распространил заявление, в котором назвал присяжных «небеспристрастными». В заявлении, в частности, говорилось: «...среди присяжных оказались лица как сами ранее судимые, так и имеющие родственников, привлекавшихся к уголовной ответственности, — семеро из 12». Как считают в прокуратуре, «гособвинителям в суде приходилось не столько доказывать вину подсудимого, сколько бороться за беспристрастный и объективный состав присяжных».
Однако напомним, что сторона обвинения, как и защитники, участвует в отборе присяжных. Получается, что уже на начальной стадии сотрудники прокуратуры могли отсеять тех, кто, по их мнению, мог вынести необъективный приговор. И здесь возникает вполне резонный вопрос: куда же смотрели представители прокуратуры, если присяжных с сомнительной репутацией оказалось аж семь человек?
Удивительно и другое. Мосгорсуд на следующий день после решения присяжных свой
оправдательный вердикт не огласил. Лишь через день, 20 июня, судьи были вынуждены признать Япончика невиновным. Тогда же представители Мосгорсуда заявили, что лишь у одного из присяжных заседателей — Галины Желяковой — были осуждены двое сыновей. У одного из них судимость была погашена 15 лет назад, а второй был оправдан, что согласно закону не является препятствием к участию в коллегии присяжных. На что же тогда рассчитывали обвинители, выдвигая свои инвективы в адрес народных заседателей?
Чтобы разобраться в ситуации, мы обратились за помощью к председателю Московской коллегии адвокатов «Князев и партнёры» Андрею Князеву: «Возражения стороны обвинения вполне можно объяснить. В этом процессе очень большую роль играли доказательства. Ведь речь идёт о 1992 годе, а с тех пор многое попросту утеряно. Всем известно, что чем больше времени прошло с момента преступления, тем сложнее его раскрыть. Поэтому доказать вину Иванькова было крайне трудно. Прокуратура сделала ставку на личность и прошлое Иванькова, а суд присяжных показал себя весьма объективным. Ведь если нет доказательств, как они могли вынести обвинительный приговор?»
В Риме суд присяжных вынес приговор в отношении офицера ВМС Италии Вальтера Биота по делу о шпионаже в пользу России. По решению суда его приговорили к 20 годам лишения свободы.
Поражает и другое: похоже, что причину собственных неудач работники прокуратуры ищут только в присяжных. И пример Иванькова — далеко не единичный случай, когда мы слышим упрёки в адрес народных заседателей. Суд присяжных вообще с самого первого процесса в современной России стал головной болью для прокуроров. Ещё бы: оказывается, убеждать «народных судей», гораздо сложнее, нежели федеральных. А теперь давайте задумаемся, часто ли мы слышим критику в адрес последних? Ведь многие просто боятся утверждать, что тот или иной судья вынес необъективное решение — это ещё нужно доказать.
«Все эти пересуды связаны с тем, что отменить вердикт присяжных практически невозможно, — продолжает Андрей Князев. — Чуть ли не единственная возможность сделать это — надавить на какие-то процессуальные нарушения. Именно так и поступила сторона обвинения в деле Иванькова».
Итак, что же происходит сегодня с институтом присяжных в нашей стране? На бумаге мы видим полное равенство между федеральными судьями и «народным судом», однако на деле отношение к ним оказывается совершенно разным. Даже когда приговор не нравится одной из сторон, мы не услышим обвинений в адрес судьи, а вот присяжных сегодня не ругает разве что ленивый. «Кстати, по закону один из присяжных может подать в суд, если обвинения в его адрес не будут доказаны, — говорит Князев. — Ведь, по сути, человека обвиняют в вынесении неправосудного приговора и предвзятости».
Да, суд присяжных, возможно, не самая совершенная система. Однако ничего лучшего все выдающиеся юридические умы мира пока не придумали. «Суд присяжных — это надежда нашего правосудия... Это тот суд, в котором вероятность вынесения справедливого приговора наиболее высока. При всех возможных сложностях, учитывая определённую специфику подобного судопроизводства, суд присяжных предъявляет участникам процесса иные требования. Теперь и обвинителю и защитнику приходится работать реально и обладать высоким профессионализмом», — говорит известный адвокат Генри Резник. Но противникам судов присяжных проще свалить свои огрехи на пока ещё новую, не прошедшую должную обкатку систему судопроизводства. А там, глядишь, можно будет и сам эксперимент по внедрению в России «народного суда» признать неудачным.
