26 февраля в Москве прошёл марш в память о Борисе Немцове. По данным полиции, в нём приняли участие 7,5 тыс. человек, оппозиция заявляет о 15 тысячах. Истина, как обычно, где-то посередине, но главное здесь не это. Прежде подобные выступления категорически запрещались, и вот теперь Кремль, похоже, решил затеять «оттепель». Но точно ли стоит её ждать или это было случайное дуновение тёплого ветерка?
Один из факторов, свидетельствующих об «оттепели», – освобождение из колонии Ильдара Дадина. Он стал первым активистом, получившим серьёзный срок по статье 212.1 УК РФ «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». В декабре 2015 года Басманный суд приговорил его к трём годам лишения свободы, хотя даже прокурор требовал два. И вот 22 февраля президиум Верховного суда России принял решение об отмене приговора. А теперь дело идёт к тому, что и всю статью могут лишить уголовного содержания. При этом поправки, отменяющие подобные наказания за неоднократные нарушения порядка организации или проведения митинга, поддерживают сами власти, в частности депутаты Госдумы. Вот новый поворот?
От кнута к прянику и обратно
История страха власти перед уличным протестом уходит корнями в украинскую «оранжевую революцию» 2004 года. Откликом на неё стало тогда создание в России молодёжных движений провластного толка, чтобы в случае чего те своими телами прикрыли улицы от разбушевавшихся оппозиционеров. Дальше последовала жёсткая зачистка политического поля. Минимальная численность политических партий была увеличена с 10 до 50 тыс. человек. Позже, в президентство Дмитрия Медведева, эта цифра, правда, была несколько скорректирована – до 40 тысяч. Вспомним, что в парламентских выборах 2003 года участвовали 23 партии, в 2007 году – только 11, а в 2011-м и вовсе 7.
В декабре 2011 года грянула Болотная, и власть снова сильно напугалась. Однако реакция последовала совсем иная: либерализация партийного законодательства. Как будто в Кремле решили, что оппозиционерам нужно кинуть какую-нибудь кость. Переформатирование политической системы началось весной 2012 года, то есть ещё до того, как Владимир Путин сменил на посту президента Дмитрия Медведева. Новый закон радикально упростил правила регистрации партий. Теперь для этого достаточно набрать в свои ряды всего 500 членов. В итоге меньше чем за месяц в Минюст было подано около 170 заявок от желающих создать свою партийную организацию. К новым выборам в России уже было 72 партии.
Поиск врагов
Но вот 6 мая 2012 года, за день до инаугурации Владимира Путина, на Болотной площади в Москве собрался оппозиционный «Марш миллионов». Он обернулся многочисленными столкновениями участников с полицией. А затем последовали аресты и приговоры. И как следствие ужесточение законодательства о митингах.
Не прошло и недели после марша, как в Думу уже были внесены соответствующие поправки. Штрафы за нарушение порядка проведения митинга выросли с 10 до 20 тыс. рублей, а при нанесении ущерба здоровью или имуществу – до 300 тыс. рублей. Кроме того, по новому закону правонарушением стала считаться «организация массового одновременного пребывания граждан в общественных местах», если это грозит нарушением общественного порядка. В силу расплывчатости формулировки у властей появилась возможность прекратить любую акцию. Региональные власти не отставали от федеральных и создали списки мест, где запрещено проведение митингов.
Как подчеркнул генсек правящей грузинской партии и мэр Тбилиси Кахи Каладзе, республика открыта для путешественников из разных стран мира, включая РФ.
Депрессивное состояние общества носит вполне естественный характер. В создавшейся ситуации оно выгодно российской власти, так как в условиях депрессии повышается страх населения перед переменами
Летом 2014 года вступила в силу та самая статья 212.1 УК РФ – «неоднократное нарушение порядка проведения митинга». Её принятие объясняли очередным майданом на Украине – мол, у нас такого допустить нельзя. Наказание по этой статье – штраф до миллиона рублей, до двух лет исправительных работ, до пяти лет принудительных работ или тюремный срок до пяти лет. С мая 2016 года также действует закон, приравнивающий к митингам автопробеги и палаточные городки.
Поиск врагов на этом не закончился. Был принят закон о некоммерческих организациях, финансируемых из-за рубежа. Им присваивался предусматривающий особую форму отчётности статус «иностранный агент». Также иностранцам запретили владеть российскими средствами массовой информации – доля их участия не должна превышать 20%.
Неоднократно предпринимались попытки закрутить гайки в Интернете. Участились случаи, когда людей стали привлекать по 282-й статье УК РФ «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» за перепост картинки в Интернете. Казалось, гайки закручены и можно спать спокойно.
Народ в депрессии
И вот теперь появляются ростки «оттепели». Трудно предсказать, каковы будут её границы. Так, после резкой общественной реакции на передачу Исаакиевского собора РПЦ Кремль неожиданно сообщил, что губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко «не согласовал» этот шаг с главой государства. Следом руководитель МИА «Россия сегодня» Дмитрий Киселёв вступил в публичную полемику с Национально-освободительным движением Евгения Фёдорова – одной из тех организаций, которая создавалась для возможной зачистки улиц от оппозиционеров. Что будет дальше? Объявят, что любимец власти Хирург-Залдостанов совсем не байкер-патриот, а просто любитель покататься на мотоцикле за бюджетный счёт?
Эта неопределённость уже вызывает тревогу на местах. Региональные власти находятся в недоумении: что делать? Например, в одном из городов на Юге власти пытаются угадать, как поступить со штабом Алексея Навального*, который в преддверии президентских выборов массово открывает свои представительства в регионах. В старой парадигме оппозиционеру ставили бы палки в колёса, а что делать сейчас – непонятно. То же самое со спонсорами. Стоит ли ждать неприятностей бизнесменам, которые пожертвуют свои средства на избирательную кампанию Навального?
И сколько можно пожертвовать? Вдруг у Кремля есть какая-то своя идея в отношении оппозиционера?
Впрочем, президент Центра политических технологий Игорь Бунин в своём исследовании уверяет, что власти сейчас опасаться нечего: народу не до протестов. «2016 год для российского общества стал годом депрессии и усталости. Ушли в историю эйфорические настроения 2014 года. В 2015 году наступило и ощутимое разочарование по поводу способности эффективно использовать западные санкции для стимулирования экономического роста с помощью проведения протекционистской политики (так называемых контрсанкций)...
Поэтому депрессивное состояние носит вполне естественный характер. В создавшейся ситуации оно выгодно российской власти, так как в условиях депрессии повышается страх населения перед переменами, с которыми связываются не столько надежды на лучшее, сколько вероятность ухудшения ситуации. В депрессивном состоянии люди не идут протестовать на улицу, а стремятся адаптироваться к новым экономическим реалиям преимущественно за счёт «затягивания поясов».
Кроме того, по мнению политолога, для московских средних слоёв «мода на протест» резко снизилась ещё весной 2012 года, «а после присоединения Крыма даже многие протестно настроенные москвичи стали более лояльными по отношению к власти».
И, пожалуй, самая главная проблема оппозиции – отсутствие лидера. Не за кем идти. Старые вышли в тираж, новые так и не появились. Таковым какое-то время назад казался Навальный, но теперь его популярность упала, да и количество висящих на нём уголовных дел позволяет власти в любой момент выдернуть его из политического процесса.
Потому потепление отношения власти к оппозиции может объясняться просто. Оно может стать подобием прививки – когда вирус в малых дозах запускается в организм, чтобы повысить его сопротивляемость всякой заразе.
Михаил Виноградов, президент фонда «Петербургская политика»:
– Я думаю, что сегодня власти не стоит опасаться оппозиции. При этом стоит учитывать, что в разных регионах к оппозиции относятся по-разному. Но опасна не столько сама оппозиция, сколько колебание маятника общественного мнения. Сегодня особых причин для такого колебания нет, но ситуация с Исаакиевским собором показывает, что в любой момент они могут появиться. С другой стороны, власти всегда была свойственна двойственность в отношении к оппозиции, и эта двойственность никуда не исчезла.
- *
- Алексей Навальный внесен в перечень физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму.
