Многие эксперты указывают на то, что пандемия Covid-19 усугубила неравенство внутри стран. Реже отмечается влияние на неравенство на межнациональном уровне, которое имеет противоположный вектор из-за непропорционального воздействия вируса на страны с развитой экономикой.
В начале пандемии многие ожидали, что более бедные страны пострадают гораздо сильнее, чем богатые. В ходе опроса группы экономических экспертов Инициативы по глобальным рынкам, проведенного в мае 2020 года, большинство согласилось с тем, что «экономический ущерб от вируса и блокировок, в конечном итоге, непропорционально сильно скажется на странах с низким и средним уровнем доходов». Политики придерживались аналогичной точки зрения: в апреле управляющий директор Международного валютного фонда Кристалина Георгиева отметила, что «так же, как кризис в области здравоохранения сильнее всего ударил по уязвимым людям, экономический кризис сильнее всего ударил по уязвимым странам».
Предполагалось, что страны с низким и средним уровнем дохода будут страдать от нехватки потенциала общественного здравоохранения и финансовых ресурсов. Но данные говорят о другом. Еще летом отмечалось, что совокупная смертность от Covid-19 на миллион человек была значительно выше в странах с высоким доходом, чем в странах со средним и низким, даже если исключить Китай. Более того, траектории пандемии заметно отличались в разных странах с разным уровнем доходов.
Как отмечалось в конце года, эта закономерность сохраняется: существует сильная положительная корреляция между доходом на душу населения и количеством смертей на миллион. И хотя может возникнуть соблазн приписать этот результат ошибке в подсчётах (в более бедных странах данные о смертельных случаях могут сообщаться менее точно), масштабы различий просто слишком велики, чтобы их можно было игнорировать.
Например, последние данные показывают, что по состоянию на 28 января 2021 года в Соединенных Штатах зафиксировано 1323 смерти на миллион человек, а в Соединенном Королевстве - 1496 смертей на миллион человек, по сравнению с 712 случаями в Южной Африке (наиболее пострадавшей стране в Африке), 111 в Индии, 107 в Индонезии, 14 в Анголе и 7 в Нигерии. Между тем, во многих странах Латинской Америки с уровнем дохода выше среднего наблюдаются модели смертности, аналогичные тем, которые задокументированы в Европе и США.
Пока нет объяснения этой неожиданной закономерности. Предварительные данные свидетельствуют о том, что многие страны с низким уровнем дохода могли извлечь выгоду из демографических факторов (более молодое население; более низкие показатели ожирения) и крепкого иммунитета (при котором врожденная иммунная система перепрограммируется против болезни). Но еще более удивительным является непредвиденное «преимущество», которое более бедные страны продемонстрировали на экономическом фронте.
Как показывает новая работа экономиста-лауреата Нобелевской премии Ангуса Дитона, глобальное неравенство уменьшилось в результате пандемии - по крайней мере, в краткосрочной перспективе. В течение прошлого года доход на душу населения упал в более богатых странах больше, чем в более бедных, что привело к неожиданной «конвергенции» между богатыми и бедными. Больше смертей на миллион означает не только потерю жизней, но и большую потерю доходов.
Накануне у послов европейских стран не получилось одобрить очередной пакет антироссийских санкций. Сделать это им помешала позиция представителя Венгрии.
Что не менее важно, эта модель не является движущей силой Китая. Напротив, в то время как показатель, взвешенный по численности населения, предполагает, что глобальное неравенство несколько увеличилось - потому что Китай (который больше не является бедной страной) в прошлом году опередил другие страны. Невзвешенный по численности населения показатель, исключающий Китай, показывает заметное снижение глобального неравенства.
Снижение неравенства обычно приветствуется, по крайней мере, в условиях, характеризующихся огромными различиями в уровне жизни между странами, находящимися на разных этапах развития. И все же опыт COVID-19 служит мрачным напоминанием о важности того, «как» достигается это улучшение. В этом случае глобальное неравенство уменьшилось не потому, что более бедные страны стали богаче, а потому, что более богатые стали беднее.
Эта форма сближения имеет тревожные политические последствия. В то время как страны с низким уровнем дохода и уровнем дохода ниже среднего преуспели в относительном выражении, их перспективы в абсолютном выражении становятся все более мрачными. Многие сейчас сталкиваются с растущим долгом, замедлением роста, снижением доходов от экспорта сырьевых товаров и туризма, а также сокращением денежных переводов.
Более того, нам еще предстоит увидеть долгосрочные последствия потерянного годового дохода и инвестиций в человеческий капитал. Миллионы детей (особенно девочек) пропустили год в школе, точно так же, как миллионы женщин лишились охраны материнского здоровья, а миллионы людей снова оказались за чертой бедности.
Что еще хуже, природа этого неожиданного сближения подразумевает, что страны с развитой экономикой не будут иметь большого желания направлять ресурсы в более бедные страны, будь то в форме прямой помощи, открытости для международной торговли и инвестиций или списания долгов. Озабоченные растущим неравенством у себя дома, страны с высоким уровнем дохода будут продолжать обращать внимание на внутреннюю жизнь, отдавая приоритет потребностям своих граждан над потребностями глобальной бедноты.
Уход США и Европы из развивающегося мира откроет дорогу другим странам, не в последнюю очередь Китаю, который уже вернулся к росту. Если доступ к прибыльным западным рынкам станет невозможным в результате растущих протекционистских настроений, ориентированные на Китай альтернативные инициативы, такие как недавно подписанное Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство, могут стать все более привлекательными для развивающихся стран.
С другой стороны, низкие процентные ставки в США и Европе могут привести к «охоте за доходами», направляя потоки капитала в развивающиеся страны. Но в таком случае этим странам потребуются надежные институты и продуманная политика, чтобы приток капитала способствовал широкому распространению экономического роста и сокращению бедности, а не просто обогащал небольшой высший класс.
Самое главное, всем странам необходимо будет продолжать инвестировать в свой человеческий капитал и улучшать свои внутренние институты, несмотря на дефицит ресурсов. Многие улучшения - это вопрос воли, а не бюджета. Например, укрепление системы образования часто сводится к тому, чтобы учителя появлялись в классе, а учащиеся имели доступ к подходящим учебникам.
Эффективное использование имеющихся ресурсов и эффективная реализация будут важны как никогда. Когда богатые становятся беднее, бедные должны взять дело в свои руки.
