Рост нефтяных цен на мировых биржах продолжается и бьёт все исторические рекорды.
В минувший четверг баррель «чёрного золота» преодолел планку в $57. Эксперты считают, что в краткосрочной перспективе стоимость нефти может превысить $60. И это несмотря на то, что ОПЕК накануне приняла решение об увеличении квот на добычу до 27,5 млн. баррелей в сутки. Президент ОПЕК министр энергетики Кувейта шейх Ахмед Фахд аль-Ахмед ас-Сабах заявил: «Если цены на нефть будут оставаться на прежнем, крайне высоком уровне, то уже в самое ближайшее время мы вновь начнём дискуссии относительно нового повышения квот на добычу». Однако у ОПЕК не так много резервных мощностей для того, чтобы пойти на радикальное увеличение добычи. Так что, вероятнее всего, цены на нефть и в среднесрочной перспективе останутся высокими. Россия наряду со странами ОПЕК является одним из основных экспортёров нефти в мире. Однако сверхвысокие цены на «чёрное золото» отнюдь не являются, как это может показаться на первый взгляд, односторонним благом для российского государства.
Поведение нефтяных цен вывело из себя президента США Джорджа Буша. «Я обеспокоен высокой стоимостью энергоносителей. Я обеспокоен тем, что значит для средней американской семьи видеть, как цены на бензин идут вверх», — заявил Буш на пресс-конференции в Белом доме. Президент Путин, равно как и другие высокопоставленные российские чиновники, сложившуюся ситуацию пока никак не комментируют.
Между тем запредельно высокая стоимость нефти представляет для России опасность не меньшую, чем для средних американцев. Рост цен на энергоносители на мировых рынках, который продолжается с осени прошлого года, уже сказался на российской экономике. Успели его почувствовать и рядовые граждане. Ещё в январе резко подорожали продукты питания, коммунальные услуги и тарифы на транспорт. К маю, как ожидают эксперты, подорожает и бензин — минимум на 12—15%. Возросшие цены на нефть продуцируют увеличение ценовых показателей по всей цепочке «неэкспортных отраслей». При этом темпы роста российской промышленности со второй половины 2004 года устойчиво снижаются. Удивляться здесь нечему. В условиях увеличивающегося притока в страну валютной выручки от сырьевого экспорта происходит стагнация (сжатие) обрабатывающих секторов экономики. В экономике даже есть название для этого явления — «голландская болезнь».
О синдроме «голландской болезни», поразившей российскую экономику, отечественные специалисты заговорили ещё 5 лет назад. Постановка такого диагноза даёт ответ на вопрос, почему при повышении мировых цен на нефть рост российского внутреннего валового продукта замедляется. Сам термин «голландская болезнь» возник в связи с открытием месторождений газа в территориальных водах Голландии, что привело к резкому росту реального курса гульдена и потере конкурентоспособности неэнергетического сектора экономики Нидерландов. Впоследствии подобные проблемы возникали в других странах мира, богатых природными ресурсами: в Норвегии, Великобритании, Индонезии.
Шансы излечиться от «голландской болезни» Россия пока сохраняет. Другое дело, что наши чиновники не умеют, не могут или не хотят обернуть высокие доходы от продажи энергоносителей «на перспективу». В 70—80-е годы ХХ века на экспортную выручку закупались продовольствие и ширпотреб. В начале нашего столетия доходы от недропользования идут на зарплаты бюджетникам, пенсии, другие социальные выплаты. Но одних бюджетных средств оказывается недостаточно для того, чтобы залатать все прорехи социальной политики правительства.
С ценами на нефть будет происходить невообразимое, уверен Медведев. По его словам, после введения потолка цен на российские энергоносители потребителям не стоит ждать ничего хорошего.
Уже в этом году значительная доля доходов Стабфонда уйдёт на досрочную выплату внешних долгов и покрытие дефицита Пенсионного фонда, образовавшегося вследствие снижения единого соцналога и внепланового повышения пенсий в связи с монетизацией льгот. Вопрос, что будет со Стабфондом в 2006 году, является предметом острых дискуссий в кабинете министров. Желающих поучаствовать в освоении «лишних» сотен миллиардов рублей не убавляется. К примеру, министры Герман Греф и Виктор Христенко давно высказываются за вложение средств Cтабфонда в инфраструктурные проекты — строительство дорог, нефтепроводов, взлётно-посадочных полос и т.д. Но симптоматично: в правительственных кругах всё реже вспоминают, что Стабилизационный фонд создавался как кубышка на чёрный день, отложить деньги в которую нужно сейчас, пока энергоносители дороги.
Между тем резкое повышение цен на нефть стало сигналом для запуска механизмов структурной перестройки мировой экономики на новой технологической основе. Переход на всё более эффективные источники энергии — вообще важная составляющая экономического развития. Уголь, нефть, природный газ последовательно сменяли друг друга в качестве ведущего энергоносителя. При этом каждый новый «ведущий» имел меньший удельный вес углерода и больший — водорода. Западная Европа, Япония и США используют ситуацию высоких цен на энергоносители для того, чтобы приступить к построению альтернативной энергетики. Так, конгресс США уже выделил несколько миллиардов долларов на проекты по замене нефтяного топлива на водородное. Логическим завершением этого процесса станет переход на водород (наряду с атомной энергетикой) как ведущий энергоноситель.
Россия также могла бы воспользоваться периодом высоких цен для экономического рывка, опережающими темпами развивая ключевые направления нового технологического уклада. Для этого — всего лишь! — должна проводиться осмысленная экономическая и научно-техническая политика. Увы, таковой пока не наблюдается. А когда нефть снова подешевеет (динамика цен на энергоносители подвержена цикличности), Россия останется у разбитого корыта. Ранее подобные ситуации разруливались весьма плачевно для страны. Так, коллапс СССР в начале перестройки проходил на фоне резкого падения стоимости энергоносителей (кое-кто утверждает, что и вследствие). Предельно низкими ($8—9 за баррель) были цены на нефть и в дефолтном, 1998 году, когда миллионы россиян на собственных кошельках ощутили все прелести недальновидного экономического курса правительства. Так что «чёрное золото» может стать воистину «чёрным». Только само оно в этом не виновато.
