Военное ведомство решило пересмотреть основной армейский документ, определяющий правила ведения боя. Как показало СВО, сегодня они стали неактуальны. «Наша Версия» выяснила, какие новые тактические приёмы могут войти в Боевой устав.
Разработку нового Боевого устава связывают с назначением генерал-полковника Андрея Мордвичёва главкомом Сухопутных войск. Теперь Главкомат систематизирует фронтовой опыт, причём в работу включены не только штабные офицеры, но и преподаватели военных вузов, которых всё чаще можно увидеть на передовой. Они фиксируют новые приёмы и тактику, проверенные в бою.
По данным источников «Нашей Версии», сейчас идёт спор между «традиционалистами», настаивающими на проверенных схемах, и «реформистами», предлагающими закрепить в уставе радикально новые виды подразделений – от дроновых рот до роботизированных взводов. От этой скрытой борьбы зависит, станет ли новый устав подлинным документом XXI века или ограничится «косметическими» правками.
Беспилотный фактор
Уставы Российской армии до сих пор во многом опираются на опыт середины XX века. Они предполагают использование классических боевых порядков, а также взаимодействие артиллерии и авиации по установленным схемам. Но события последних трёх лет показали: привычные приёмы сегодня уже не работают. Фронт оказался насыщен дронами, высокоточными системами поражения и средствами радиоэлектронной борьбы, в связи с чем командиры на местах зачастую вынуждены действовать «по обстановке», изобретая новые способы ведения боя, не прописанные в уставе.
А они кардинально отличаются от тех, которые прописаны в действующем уставе. К примеру, опытный командир вряд ли станет сегодня посылать в дозор наблюдателя – для этого используются разведывательные квадрокоптеры. В свою очередь, FPV-дроны стали аналогом противотанковых средств. Не случайно уже появились отдельные «дроновые роты», включённые в состав бригад. Новый устав наверняка закрепит их статус, а также регламентирует взаимодействие операторов с артиллеристами и мотострелками. Иначе хаос на поле боя будет только усиливаться.
Также появление дронов изменило роль классической авиации. Если раньше самолёты и вертолёты считались главным инструментом господства в воздухе, то теперь их применение ограничено насыщенностью фронта средствами ПВО и беспилотниками. Авиации приходится уходить от прямого участия в боях: вместо глубоких ударов – пуски ракет с дальних рубежей, вместо свободного маневрирования – полёты под прикрытием РЭБ. Боевые вертолёты работают в «подскоке», минимизируя время нахождения в зоне поражения. Новый устав, вероятно, закрепит за пилотируемой авиацией вспомогательную роль носителя дальнобойных средств поражения и платформы для управления роями дронов, а не главной ударной силы.
Уставы российской армии до сих пор во многом опираются на опыт середины XX века. Они предполагают использование классических боевых порядков, а также взаимодействие артиллерии и авиации по установленным схемам. Но события последних трёх лет показали: привычные приёмы сегодня уже не работают
У властей Чехии нет намерений относительно восстановления обязательной военной службы, невзирая на нынешние сложности с набором новых кадров для профессиональной армии.
«Такси до фронта»
Изменилась и роль пехоты. Сегодня никому и в голову не придёт поднять в атаку роту и батальон, как это практиковалось прежде. Нынче пехота действует исключительно малыми группами под прикрытием дронов и артиллерии. Вот и воздушно-десантные части из-за усиления роли ПВО лишились возможности вести масштабные выброски в тылу: теперь десантников всё чаще применяют как элитную мотопехоту. Новый устав скорее всего закрепит эту трансформацию: пехота как сетевая структура, десантники как мобильный ударный резерв.
Ушла в прошлое и эпоха массовых танковых атак. Современное поле боя насыщено дронами-камикадзе, ПТРК и артиллерией, поэтому бронетехника больше не может действовать так, как написано в уставах. Теперь танки чаще используются в роли «штурмового тарана» для поддержки пехоты на коротких дистанциях под прикрытием дронов и средств РЭБ. БМП и бронетранспортёры применяются в режиме «такси до фронта» – быстро доставить бойцов и тут же отойти, чтобы не стать лёгкой мишенью. Новый устав, вероятно, закрепит распределённое использование бронетехники малыми группами, а также регламентирует её взаимодействие с беспилотниками, которые фактически стали «глазами и щитом» для танковых подразделений.
Также СВО продемонстрировала невиданную плотность артиллерийского огня. Но ещё большее значение получили минные поля. Массовое применение дистанционного минирования создало настоящие «зоны смерти», при которых классические наступательные порядки теряют смысл. Новый устав, по всей видимости, уделит внимание методам прорыва подобных рубежей, взаимодействию инженерных войск с БПЛА и средствам постановки дымов для скрытого продвижения.
Кроме того, ни один предыдущий устав не учитывал массовое применение средств РЭБ. Сегодня «глушилки» и системы подавления стали обязательным элементом боя. Они способны сорвать атаку целого подразделения, лишив его дронов и связи. Логично ожидать, что новый устав закрепит использование РЭБ не как вспомогательного инструмента, а как полноценного рода войск, в связи с чем будет регламентировано взаимодействие операторов РЭБ с артиллерией, танками и пехотой.
Гладко на бумаге
Появление нового боевого устава важно потому, что он является основным документом, определяющим порядок действий на поле боя. А поскольку в армии действует строгая дисциплина, то солдаты и офицеры нередко вынуждены действовать не так, как лучше для дела, а как предписывает устав, нарушение которого может быть расценено как преступление. Потому военнослужащие ждут, что новый устав учтёт сложившиеся реалии. Например, современные боевые действия показали: крупные склады и колонны становятся лёгкой мишенью. Поэтому снабжение всё чаще строится по принципу «малых партий» – грузы перебрасываются небольшими машинами, дронами или даже мотоциклами. Имеющие боевой опыт командиры ждут, что в новом уставе появятся положения о «распределённой логистике», в связи с чем колонны грузовиков уйдут в прошлое.
Нынешний конфликт стал первым случаем массового применения наземных беспилотных систем. Всё активнее тестируются ударные модели – «сухопутные дроны-камикадзе», способные подрывать укрепления и технику. Пока это выглядит как полевая инициатива, но тенденция очевидна: в будущем такие платформы займут в уставе место рядом с воздушными беспилотниками. Вероятно, новый документ закрепит отдельные «роботизированные взводы» в составе бригад, а также правила их взаимодействия с пехотой и инженерными войсками.
Конкретно
Зона СВО стала полигоном для испытания новых видов вооружений, в связи с чем армия вынуждена действовать ситуативно, адаптируясь к новым вызовам и превращая инициативы отдельных бойцов в официальные элементы тактики и стратегии. Новый устав может стать первым документом, где фронтовой опыт и государственная система сольются воедино, что приведёт к пересмотру не только методов ведения боя, но и всей структуры армии, превратив её в гибкую, технологически оснащённую и адаптивную военную силу XXI века. Однако есть и другой вариант: боевой опыт фронтовых командиров может погрязнуть в бюрократических механизмах, по итогу чего новый устав окажется лишь несколько улучшенной версией действующего документа.
