СМИ: экс-министр экономического развития Алексей Улюкаев отозвал ходатайство о снятии с него судимости, сообщили в Никулинском суде Москвы.
Спит однажды Алексей Улюкаев, и снится ему, что снимают его судимость. А ему отчего-то неуютно, душа не на месте. Находясь в заключении, он издал поэтический сборник «Тетрадь в клетку» со стихами вроде «Тюрьма влечёт к суровой прозе». «Зачем амнистия тому, кто легче шарика воздушного, она ни сердцу, ни уму – материя довольно скучная». Замечательные стихи, век воли не видать, но народ нынче стихов не читает, не те времена. И тогда Улюкаева осенило – шансон! Положишь стихи на музыку да споёшь от души – и братва оценит, и массовый слушатель. И искренне выходит, аж слезу вышибает, гляди ты, мамой клянусь! Но как петь шансон, если снимешь судимость?! Неестественно будет, «не true», как говорят блэк-металлисты. Нет, судимость нужно оставить. В наших суровых реалиях судимость для творческого человека – что пропуск в светлое будущее, где битком набитый концертный зал, яркие афиши, аплодисменты и народная любовь. «Часового глубокий сон, и не будет ему кина, пусть во сне – приговор, вина, шпалы, рельсы, конвой, вагон». Значит, надо всё оставить как есть и выходить на сцену с судимостью, как с гитарой – вот вам и изюминка, вот и особый исполнительский колорит. От соприкосновенья с высоким искусством Улюкаев зажмурился – всё-таки настоящий талант не просидишь на нарах! «Вот тридцать три богатыря, волшебной силой приговора унесены не за моря, за грань тюремного забора». Улюкаев набрал полные лёгкие воздуха и запел голосом торжествующего марала: «Придёт пора – сорву замки, решётки разорву руками, ненужной сущности тюрьмы лишу картину мирозданья». От проникновенности этих строк разверзлись небесные хляби и зарыдали, а вместе с ними рыдал от умиления во сне сам Улюкаев. И кто только такого талантливого поэта министром работать заставлял?!
