Неделю назад двум женщинам из Южной Африки: Макоме Лекалакала и Лиз Макдэйд был вручен приз Голдмана — одна из самых значительных экологических наград в мире. При этом оказалось, что в немалой степени это событие касается и России. Ведь наградили активисток за победу над программой Росатома по строительству АЭС в Африке.
«Люди ЮАР в большом долгу перед российскими партнерами организации Earthlife, которые подняли тревогу по поводу межправительственного соглашения. Их действия позволили ЮАР предотвратить банкротство страны, остановить коррупцию и экологическую деградацию от ядерных отходов на века вперед», — заявила нам Макома Лекалакала.
Кратко эта история выглядит так. Начиная примерно с 2014 года, российская госкорпорация «Росатом» планировала построить в ЮАР несколько атомных реакторов. Если верить обнародованным в СМИ документам, цена такого строительства должна была составить от 70 до 100 млрд долларов.
Однако из-за развернувшейся протестной кампании, которую начала местная экологическая организация Earthlife и подхватила российская «Экозащита», этим планам не суждено было сбыться.
Есть даже мнение, что именно из-за этих протестов в конечном счете ушел в отставку президент ЮАР Джэйкоб Зума в феврале этого года.
«Версия» попросила поделиться мнением об этой истории сопредседателя российской экологической группы «Экозащита» Владимира Сливяка, который не только следил за развитием событий, но и принимал непосредственное участие в деле прекращения южноафриканской атомной программы.
«В ноябре 2014 года мы приехали в ЮАР в первый раз, чтобы познакомиться с ведущей экологической организацией в этой стране, которая называется Earthlife, и поговорить о том, что можно сделать с планом по развитию атомной энергетики, на который Россия пообещала выделить астрономическую, по нашему мнению, сумму, — рассказал он. — Южноафриканские коллеги сообщили, что местные власти в ответ на официальные запросы отказываются обнародовать текст этого соглашения, держат его в секрете. И попросили нас помочь получить этот текст».
В начале следующего, 2015 года российским экологам удалось получить текст межправительственного соглашения, которое было переведено на английский язык и напечатано ведущей деловой газетой ЮАР «Mail and Guardian».
Публикация вызвала широкий общественный резонанс. В нем содержались такие детали, которые как правило не прописываются в соглашениях общего характера, но прописываются уже в заключенных контрактах. Например, тип и мощность реакторов, места строительства, ограничение на сотрудничество с какими-либо другими странами.
«Дело в том, что по антикоррупционному законодательству в ЮАР для определения таких нюансов, необходимо проводить отрытый тендер с приглашением всех заинтересованных компаний. Но тендера не было», — рассказал Сливяк. Добавив, что власти африканской страны после скандала оправдывали это тем, что тендер будет объявлен в будущем.
Одновременно экологические активисты из ЮАР и России начали широкую информационную кампанию об экологических рисках, и прочих возможных опасностях от возможного строительства восьми новых энергоблоков на юге Африки. Ради этого Сливяк прожил в этой стране несколько месяцев.
«В начале лета 2015 года, если бы вы открыли любую газету в ЮАР, увидели бы статьи, в которых говорилось о сделке с Росатомом в таком примерно плане: мы подозреваем, что что-то тут не так, но точно не знаем, что. А к осени многие газеты уже были полны подробностей и сомнений… Начали появляться исследования о цене разных источников энергии и т.д.» — вспоминает он.
В последние годы Молдова становится все более привлекательной страной для россиян, рассматривающих возможность иммиграции. С учетом культурной близости, упрощенных процедур оформления гражданства и экономических возможностей, эта тенденция набирает обороты.
Кроме того, за несколько месяцев экологи прочитали и соответствующие лекции почти в каждом университете страны, проинформировали ведущих местных политиков и лидеров профсоюзов.
Защищался и Росатом. Тем более, что у госкорпорации есть свое представительство в ЮАР. Да и президент ЮАР Джейкоб Зума на тот момент стоял горой за развитие атомной энергии. Однако ближе к концу 2015 года группа адвокатов в сотрудничестве с экологами обратились в суд с ранее обнародованным текстом договора. И в 2017 году, в 31-ю годовщину Чернобыля, Верховный суд провинции Квазулу-Натал постановил, что договор между ЮАР и Россией о стратегическом партнерстве в сфере атомной энергетики не имеет силы. Также были аннулированы и аналогичные соглашения с рядом других стран.
А уже в этом году новый лидер правящей партии ЮАР и президент этой страны с 15 февраля Сирил Рамафоса на экономическом форуме в Давосе заявил, что денег на атомные станции в казне нет.
«Мы должны смотреть на этот проект в контексте тех экономических возможностей, в которых мы находимся, если в этом нет смысла — мы не будем их строить», — уточнил он.
Чем же руководствовалась «Экозащита», борясь на чужбине против интересов пусть не буквально своей страны, но одной из крупнейших государственных корпораций своей страны?
Во-первых, организация выступает против атомных реакторов в принципе, считая их небезопасными и слишком дорогими. Во-вторых, ядерные отходы от деятельности АЭС необходимо охранять в течение сотен и даже тысяч лет. И у активистов были большие подозрения, что отработанное топливо из Африки в конце концов вернулось бы в Россию. Наконец, похоже, что упомянутые выше 70-100 млрд долларов на строительство, тем более, с учетом отсутствия таких денег в самой ЮАР, не давали Сливяку и его единомышленникам спокойно спать.
Почему тогда премия за борьбу против Росатома не досталась россиянам, так много для этого сделавшим?
«Потому что кампания была внутри ЮАР, и южноафриканские коллеги очень много работали, чтобы это получилось. Правда в том, что за каждой значимой наградой никогда не стоит какой-то один человек или одна организация. А премии так устроены, что надо выделить кого-то одного», — пояснил Владимир Сливяк.
С чем осталась ЮАР? Не занял ли место Росатома кто-то другой? На данный момент — нет. Помимо России на строительство АЭС в этой стране претендовали Китай, Франция, Корея… Среди компаний, которым это интересно, назывались французская Areva, английская EDF, американская Westinghouse, китайская China Guangdong Nuclear Power Holding и корейская Korea Electric Power Corporation. Но никому пока не улыбнулась удача.
На сегодня в ЮАР и во всей Африке есть лишь одна действующая АЭС — Коберг, построенная в 1976-1984 годах. Кроме того, в 1990 году Южная Африка прекратила реализацию своей ядерно-оружейной программы и демонтировала ядерные боезаряды. А в следующем, 1991 году присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), став первым государством, добровольно отказавшимся от созданного ядерного оружия.
Добавим, что на сайте Росатома большинство новостей о сотрудничестве с ЮАР в деле освоения атомной энергии датируются 2015 — началом 2017 года.
В более поздних новостях ЮАР фигурирует уже в несколько ином контексте. Так, в январе этого года сообщалось, что Росатом подписал контракт на поставку оборудования для гидроэнергетики ЮАР. В справке отмечалось, что перспективным продуктом Госкорпорации для стран Африки является технология мини-ГЭС контейнерного типа мощностью до 2 МВт. В феврале этого года в рамках проекта «Школа Росатома» прошли «Международные умные каникулы» для школьников, интересующихся атомной энергией. Среди них были и дети из ЮАР.
На карте мирового присутствия Росатома рядом с ЮАР стоят три пометки: поставки обогащенного уранового продукта — из числа уже реализуемых проектов, поставки ядерного топлива и его компонентов и сооружение ИР (исследовательских реакторов) — из числа перспективных.
