Экономика вошла в клинч с политикой. Или почему раздать деньги населению сейчас власти стало сложнее.
До последнего времени казалось, что этот кризис ещё не столь глубокий, чтобы раскидывать деньги с вертолёта. По крайне мере власти, которая тщательно складывает каждый дополнительный доллар от дорогой нефти в кубышку, страшно начинать её раздавать. «А вдруг то, что сейчас происходит, ещё не самое страшное, на что мы копили», – думают за «забором».
Те же, кто привык следить за происходящим в США и Европе, уже поняли: без раздачи денег не обойтись. Страны Запада, заболевшие раньше нас, неминуемо проваливаются в экономический кризис. Падение смягчают любыми методами. Навальный призвал раздать россиянам по 20 тыс. рублей в одни руки. Популизм?
Но объективная необходимость продиктовала экономистам: пришло время и для нашей страны. Сегодня и наша экономика требует поддержки. Остановившийся бизнес не может платить зарплату, оскудевшие запасы людей в самоизоляции не позволяют им покупать товары, по спирали падающего спроса и предложения мы скатываемся в кризис. Вот тут и надо начать раздавать деньги. Президент уже распорядился выдать семьям с детьми от 3 до 16 лет по 10 тыс. рублей, и скорее всего будут поднимать выплаты по мере необходимости. Но как же теперь быть нашим руководителям, ведь они попадают в политический фарватер либералов? «Мы первые требовали такие меры поддержки», «мало ещё раздаёте», «вам придётся ещё сделать точно, как мы указали» – или что ещё там придётся выслушать?
Если раздать деньги требует Навальный, то выходит, что власти придётся пойти у него на поводу? А если деньги не раздать, то остро нуждающиеся могут массово повалить на улицу. А там, на улице, из-за угла уже выглядывает мордочка другого профессионального Гапона – левака Тютюкина-Удальцова.
Писатель Прилепин припомнил историю, как во время дефолта остался без денег с женой и новорождённым на руках. От волнения у жены пропало молоко, а денег хватило только на то, чтобы купить полторы банки смеси – ребёнку на три дня. «Я ходил по городу и думал, кого бы ограбить», – признаётся Прилепин, отмечая, что то унижение и чувство заброшенности он не забудет никогда. «Я никогда не прощу ельцинское государство за развал страны и расстрел парламента, но у меня навсегда вписана и моя личная обида – то государство чуть не уморило моего ребёнка». Но спекулировать на чувствах людей, дразня голодного видом свежей булки, – за гранью зла и добра. За этой гранью теперь оказалась чуть ли не вся оппозиция. Тем, кто решит их поддержать, хорошо бы об этом задуматься. А власти надо определиться – перехватить инициативу и не забывать объяснять свои действия народу, а то будет сложнее удерживать собственный курс.
