Управление экономической безопасности правительства Москвы было создано более трёх лет назад. С тех пор предотвращение силовых захватов собственности стало одной из главных задач этой структуры. Сотрудники управления — это кошмарный сон для рейдеров. Благодаря их усилиям счёт отбитых рейдерских атак уже исчисляется десятками. Однако до победы над этим грязным бизнесом ещё далеко. Своими взглядами на проблему с читателями «Версии» делится начальник управления Александр Борисович Корсак.
– Александр Борисович, кто такой современный российский рейдер? Не могли бы вы вкратце обрисовать его социальный портрет?
— Это молодой бизнес. Его костяк — молодые люди с размытой морально-нравственной составляющей и порой без тормозов. Их не интересует и не волнует ничего, кроме прибыли. Прибыль, прибыль и ещё раз прибыль... Это очень подготовленные, имеющие хорошее экономическое и юридическое образование люди. Многие из этих ребят обучались за рубежом. В то же время в числе исполнителей, скажем в среднем звене, работает много бывших военнослужащих. А силовую поддержку обеспечивают обычно сотрудники частных охранных предприятий, были даже случаи, когда в захватах участвовали действующие сотрудники силовых структур.
— На жизнь им хватает?
— Прибыль рейдеров может доходить до 1000%. Обычно это 100—500%. Судите сами, насколько это доходный бизнес.
— А как работают рейдеры? Это устойчивые структуры либо какие-то спонтанно созданные группки, промышляющие от случая к случаю?
— Если говорить о Москве, то своего апогея этот процесс достиг к марту 2004 года. Мы тогда выявили более 100 структур, занимающихся этим бизнесом. Порядка 30 таких групп были наиболее активными, но сейчас какие-то из них укрупнились, деятельность других, более мелких, сошла на нет. Это частные коммерческие структуры, которые, судя по уставным документам, занимаются, как правило, недвижимостью. Приобретением и продажей.
— Мэр Москвы Юрий Лужков не так давно назвал силовые захваты экономическим терроризмом. Всё и вправду так серьёзно?
— Это действительно так. Ведь поймите, помимо того, что они нарушают права собственников, наносится ущерб реальному сектору экономики в городе. Ведь что такое бизнес? Это в первую очередь прибыль. А какой сегодня самый прибыльный бизнес? Это недвижимость. Поэтому, захватывая предприятия, рейдеры не думают о производстве. Им выгоднее построить на этом месте жилой или офисный комплекс. В итоге сокращается налогооблагаемая база, снижается занятость населения. Поэтому мэр Москвы занял по этому вопросу столь жёсткую позицию.
— Ну, раз террористы, так не пора ли их «мочить»?
— В августе прошлого года мы провели полный анализ ситуации и увидели всю её опасность буквально в цифрах. Мы подготовили доклад мэру, где сказали, что нужно срочно вмешиваться. Тогда Лужков провёл совещание всех силовиков, на нём мы предложили создать специальную межведомственную группу, в которой будут представлены и прокуратура, и ГУВД, и УФСБ, налоговые и органы государственной регистрации. Такая группа была создана, нам удалось скоординировать действия, и уже появились первые результаты. В первую очередь это касается информационного обмена. Например, мы получаем материалы, где говорится, что есть признаки подготовки силового захвата. Информацию сразу направляем в ГУВД, прокуратуру, регистрационную палату и налоговую службу. Смысл такой: к нам поступили сведения о возможных мошеннических действиях по отношению к такому-то объекту по такому-то адресу, если к вам обратятся, вы должны их проверять.
Спецслужбы заподозрили наличие миллиардных активов у сотрудника закупок ПАО «Газпром нефть»
— Срабатывает?
— Да, конечно. Более того, мы сделали так, что если на предприятии меняется директор, то новый директор может совершать какие-то крупные сделки, только если его предшественник подтвердит, что смена произошла легитимно. Может, это не совсем корректно с правовой точки зрения, но зато весьма эффективно. В целом, если смотреть на показатели, за последнее время число силовых захватов заметно сократилось. Думаю, в этом есть и наша заслуга.
— Между тем в отношении рейдеров пока вынесен один-единственный обвинительный приговор. Получается так: украл мешок картошки — в тюрьму, украл фабрику или НИИ — гуляешь на свободе. Несправедливо как-то...
— Дело, о котором вы говорите, действительно беспрецедентно в российской судебной практике. Для нас это очень показательный момент. Я надеюсь, что вскоре ситуация сдвинется с мёртвой точки. В декабре прошлого года в Государственной думе по инициативе Комитета по безопасности была создана рабочая группа для внесения поправок в законодательство, которые создадут правовые барьеры для силовых захватов.
— Будут сажать за скупку акций?
— В первую очередь мы предлагаем установить чёткое официальное толкование использования поддельных документов при захвате предприятия, изготовления второго реестра и проведения фальсифицированных собраний акционеров в соответствии со 159-й статьёй Уголовного кодекса — мошенничество. Кроме того, предлагаем привлекать к уголовной ответственности за возбуждение заведомо ложных или бессмысленных исков. Также считаем нужным установить уголовную и материальную ответственность налоговых органов за разглашение информации о предприятии. Что касается непосредственно незаконных захватов предприятия, то мы предлагаем значительно ужесточить уголовное наказание, предусмотрев для этого специальный состав особенной части Уголовного кодекса.
— Жертвы рейдерских атак зачастую расписываются в собственном бессилии. На их взгляд, «всё вокруг куплено». Что вы можете сказать о коррупционной составляющей проблемы? Чиновники какого уровня имеют свою долю в этом сверхприбыльном бизнесе?
— Мне не хотелось бы бросать камень в сторону наших правоохранительных органов и судов.
— Последнее время многие отмечают, что аферисты меняют тактику. Так, если раньше акции скупали в основном для захвата предприятий, то теперь они используются для «корпоративного шантажа». Мол, у нас есть ваши акции, если не хотите проблем — платите. Встречались ли в вашей практике такие случаи?
— Конечно. Это даже бывало на уровне фирм, которые скупали акций, сколько смогли купить, легитимно становились акционерами, а потом развязывали корпоративные споры — суды, аресты и так далее. «Хотите спокойно жить — мы продаём вам наш пакет, только не за сколько купили, а вот за столько...»
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы рейдерского бизнеса? Уйдут, сядут, переродятся?
— Как вид бизнеса это останется без всяких сомнений. Хотя любое подобное явление можно победить только экономическим образом, то есть сделать этот бизнес невыгодным. Это и правовое обеспечение, и административное влияние. Кроме того, большую роль играет информационное обеспечение. Поскольку эта проблема сегодня широко освещается в СМИ, люди уже имеют о ней представление. Стараются досконально проверять партнёров и предпочитают не ввязываться в сделки с рейдерами. И подтверждение этим фактам уже есть.
