Барак Обама на Хеллоуин позвал кучу народа и танцевал с женой под Майкла Джексона. И раздавал детям конфеты. Мишель вообще-то борется со сладким в школах, она за овощи. Это её программа как первой леди – борьба с детским ожирением. Но вчера Обама раздавал конфеты и говорил: «Не слушайте Мишель, не обращайте на неё ни малейшего внимания, ешьте конфеты, сегодня можно».
Вот человек точно понимает, что никогда не станет чем-то большим, чем он был. Интересно, что он чувствует?
У каждого человека есть некая миссия, некое высказывание, для чего он, собственно говоря, родился. Как правило, после этого высказывания автор занимается самоцитированием, мало кто развивается дальше. Я наблюдаю за поэтами, писателями, художниками, и я точно понимаю: вот высказывание этого человека, а вот пошло самоцитирование. Ему больше нечего сказать, месседж уже был, уже он произнесён. Иногда этот месседж в методе, иногда в способе осмысления, как у Пелевина, иногда в художественном приёме, как у Сорокина.
Вот у Обамы, у президента Соединённых Штатов, в отличие от президента Колумбии, президента Эквадора, президента Венесуэлы есть точное понимание, что он не вернётся. Человек ещё в силе, мощный, танцующий, вероятно, дико опытный, уходит к чертям собачьим.
Это же ужасно. А он это понимает. Как ему живётся в этот момент?
Всё будет меньше. Президент США – самая крутая должность в мире. Больше стремиться некуда. Выше, чем президент США, должности по административному ресурсу в мире нет. ООН – это захолустье, почётная пенсия.
Ну будет играть в гольф, выступать с лекциями, получать за них по 200–250 тыс. долларов. Но ведь человек принимал участие в творении истории. Какой гольф? Любой руководитель любого уровня, даже если он руководил тремя обалдуями, уходя в отставку, испытывает опустошение. А тут человек уходит с главного поста в мире. Обаме не позавидуешь.
По материалам программы «Подъём!» Сергея Доренко радиостанции «Говорит Москва»
