Католики и протестанты в Северной Ирландии, пакистанцы и индусы – генетически и исторически единый народ. Почему они и другие народы враждуют, разделяют себя границами? Ответ на этот вопрос попытались найти политолог Предраг РАИЧ и иностранный корреспондент «Нашей Версии» Сергей ПОЖИВИЛКО.
– Предраг, украинцы и россияне близки. Президент Путин даже в нынешней непростой ситуации называет их одним народом. Но на Украине ищут свои корни среди других древних народов, изживают русский язык.
– Народы, как и люди, склонны «улучшать родословную». Македонцы видят себя наследниками Македонского. Румыны – римского императора Траяна. Территория нынешней Сербии, как и Румынии, была римской провинцией. Более того, тут родились шесть императоров, включая Константина, легализовавшего в империи христианство. Но сербы здесь появились столетия спустя. Смешно объявлять себя наследниками. Забавно получается и с языком. В Киеве спросил у таксиста, как слово «апрель» по-украински, он замялся: «Да, а как же это будет по-нашему?..»
Феномен вражды объясняется проклятием мелких различий. Больше тысячи лет мы жили с хорватами одним укладом, был один язык. А вера разная. Они католики, мы православные. И в этом качестве хорваты получили миссию уничтожать сербов…
– Но роль религии в Европе снизилась. Христиане примирились. А те же ирландские католики и протестанты никак не помирятся с XVI века.
– А молодое поколение хорватов настроено враждебнее и агрессивнее, чем их родители. Вера всегда была не столько религиозным вопросом, сколько вопросом власти. Завоеватели обеспечивали себе лояльность завоёванных, создавали из отступников привилегированную часть населения. Светский и духовный правитель Черногории Негош писал русскому царю: «Пришли пшеницы, иначе все уйдём в ислам». Отступничество делало тебя членом великого исламского или католического братства, которое управляет могущественными государствами. И сегодня этот фактор работает. Стал католиком первый президент самопровозглашённого Косово Ругова, примкнул к нему и нынешний лидер косовских албанцев Харадинай. Да и премьер Албании Рама – католик, не говоря уж о самой известной католичке нашего времени матери Терезе. Десятки миллионов католиков в Латинской Америке меняют веру под влиянием протестантских миссионеров.
В XIII веке в Сербии появилось христианское течение, независимое и от православия, и от католицизма. Его начали жестоко преследовать. Секта нашла пристанище в Боснии, где строящемуся государству потребовалась собственная церковь. Потом страну завоевали османы и пообещали элите сохранение привилегий при переходе в ислам. А с простыми людьми работали дервиши, убеждавшие, что и в исламе Иисус пророк, так что веру меняете чисто формально. Конфликт тех, кто сменил, и тех, кто не отступился, длится до сих пор. Богатая ресурсами и талантливыми людьми страна никак не может стать государством. Она и сегодня фактически нищий протекторат, потому что европейский чиновник вправе отменить результаты любых выборов.
Счастливее сложилась судьба народов с двойной лояльностью. Буневцев, например, всего 20 тысяч. Они католики, но жили по-сербски. Маршал Тито, который не только создавал новые нации, но и ликвидировал старые, объявил их хорватами. В лихолетье 90-х глава местного совета на вопрос о его национальности отвечал: «А какая нужна?» И русины разделились на православных и католиков, просто русинов и русинов-украинцев. На их гербе цветов украинского флага русский медведь. Сегодня и буневцы, и русины получили права наравне с более крупными народами, поддерживаются их языки и культура.
Прогулка модного губернатора Алиханова по пустынному Кёнигсбергу
– Почему же не сложилось славянское братство? Были идея панславизма, православная церковь и русский царь, славший и пшеницу, и войска.
– В отличие от Ватикана православная церковь не была единой, и сегодня в ней идут расколы и распри. За 150 лет Сербия положила на алтарь этой идеи 3 млн жизней. И в единой югославской семье славянские народы жили лучше. Но в итоге жертвы оказались напрасными, и множить их бессмысленно.
– А как всё же умерить вражду?
– Принять как должное тот факт, что соседство неизбежно. И что националистическая политика государств без враждебности невозможна. Просто не стоит отвечать на неё, избегая конфликтов. Для тех же хорватов в Сербии нет никаких ограничений по инвестициям и бизнесу. Их язык, который от сербского они отделили, получил статус государственного. Община получает финансирование от государства. 600 тыс. евро из небогатой сербской казны было потрачено на создание музея в доме, где родился лидер борьбы за независимость Хорватии Йосип Елачич…
Если же говорить о проблеме вообще, то ничто не «лечит» её лучше, чем объединение государств. ЕС до соединённых штатов Европы остался один шаг – общая налоговая система. Но уже сегодня многие люди считают себя прежде всего европейцами, а уж потом гражданами той или иной страны. Они не чувствуют границ, везде ощущают себя дома. Конечно, конфликты не исчезли, но они не окрашиваются кровью. Зато как сразу напряглись старые противоречия, когда в Британии заговорили о брексите.
ЕС – пример, достойный подражания. Недавно Албания, Македония и Сербия ликвидировали таможни на границах, пересекать их можно без загранпаспортов. Упор на тесное сотрудничество вместо апелляции к братским чувствам даёт хотя бы иллюзорный шанс на то, что заживём по-братски. Но в обозримой перспективе этого не случится.
