«Хочешь мира – готовься к войне», – завершил Лавров своё интервью Владимиру Соловьёву. «Исходим из того, что мы готовы» – имеется в виду к разрыву отношений с Евросоюзом. Пресс-секретарь президента взялся было посыпать соломки под заявлением главы МИДа, но вышло, пожалуй, даже жёстче: мол, «мы не хотим», но если Брюссель продолжит в том же духе, «тогда – да, мы будем готовы». И чего теперь ждать?
Сказанное Лавровым прозвучало как ультиматум. Словно это он, а не Шойгу министр обороны. Недаром уже многие начали спрашивать то ли в шутку, то ли всерьёз: мол, простите, а это точно министр иностранных дел, который должен с помощью слов находить выход из любых конфликтов? Что ж, похоже, оттепель с Западом длиной в 35 лет завершилась, занавес опускается. Может быть, не железный, но достаточно плотный. Из современных неведомых массам материалов оборонного назначения.
Позиция, озвученная Лавровым, понятна. Сколько Европа объявила санкций. Сколько поливала деньгами несистемную оппозицию. Не позволяла достроить «Северный поток – 2».
Тут что самое главное – доселе Лавров ничего подобного не говорил и вряд ли сказал бы, что сказал, исключительно «от ветра головы своей». Или то, что он артикулировал, – это наш новый внешнеполитический курс? Да, и такое возможно – в свете заявлений из Вашингтона, допускающих даже военный конфликт. В свете жёстких ультиматумов из Брюсселя.
Но остаётся ещё вопрос. Говоря об отношениях с ЕС, Лавров употребил слово «изоляция» – два года назад он уже произносил это слово, и в том же контексте. А что, собственно, это значит – изоляция от Европы? Мы прекратим торговать? Едва ли. Или, опустив занавес и захлопнув все окна, прекратим все поездки? Но мы-то знаем, что при захлопнутых окнах у нас во все времена остаются открытыми форточки. Для пролаз их вполне достаточно – чтобы вырваться проверить, как там в лондонском банке поживают накопления. Изоляция прежде всего ударит по обычным людям. Отрадно, впрочем, что Лавров оговорился – мы готовы договариваться. Если, конечно, мы говорим о диалоге, а не о нашей безоговорочной капитуляции. Но на Западе, разумеется, сказанное Лавровым растолкуют по-своему. И чего в этом случае ждать?
Версия 1
Ждать новых заморозков
Следует понимать, что речь Лавров вёл о Европе в целом. А не о европейских государствах вроде Германии или Франции. А у Европы нет армии – пока нет. Так что «готовься к войне» – это образ. Жёсткий, но образ, а не ультиматум. Да, российская внешняя политика традиционно не принимает Брюссель в расчёт. Можно спорить, насколько это разумно и конструктивно, но это данность. Не с кем воевать, не с кем, в общем-то, и договариваться – договариваться продолжат с Берлином и Парижем, обособленно. А Евросоюзу только и остаётся вставлять нам (и им!) палки в колёса. Так маленький капризный ребёнок пытается обратить на себя внимание. Но ребёнок однажды вырастет. А у Евросоюза однажды появятся вооружённые силы. Через год или два. И что тогда, воевать? У них, в Брюсселе, решения принимаются большинством голосов. Допустим, Париж и Берлин будут против. Пожалуй, и Будапешт с Веной. Но остальные-то – от Стокгольма до Варшавы – могут консолидированно решить, что пора бы Москве дать укорот. Это, конечно, случится не завтра – чуть позже. Но подумать об этом не грех.
Финский лидер Саули Ниинистё дал интервью, в котором выразил мнение, что странам Запада следует отыскать способ для поддержания отношений с Российской Федерацией.
Версия 2
Ждать новой оттепели
В жизни, как в армии: не так себя поставил – и все на тебе ездят до конца срока службы. Впервые Лавров заговорил так, как наш МИД говорил во времена Молотова или Громыко. Возможно, это послужит сигналом Европе – одумайтесь! Осадите коней.
Обратите внимание: одновременно с дипломатами о Европе почти в том же тоне заговорили и люди искусства. «Манифест» Константина Богомолова (при всём неоднозначном отношении к его автору) – это мнение части российской творческой интеллигенции, причём либеральной её части. И что же она предлагает? Отцепить последний вагон европейского экспресса, на подножку которого мы вскочили в начале 90-х! Ибо этот состав, мол, несётся прямиком в пропасть! Те, кто не расслышал Лаврова как следует, может, хотя бы верно истолкуют посыл Богомолова? Тогда-то мы и услышим друг друга – и какая тогда война? Снова оттепель!
Версия 3
Ждать нечего, ибо происходящее – круговорот
Наши отношения со Старым Светом подобно классической музыкальной пьесе – от фортиссимо до пианиссимо. Экспрессия нарастает, затем спадает. Иногда как у Чайковского в «Патетической» симфонии – от шести пиано до четырёх форте. Между прочим, у того же Чайковского в увертюре «1812 год» бьют колокола и стреляют из пушек, всамделишных. Вот так и у нас с Европой: то в колокола бьём, то из пушек палим. История, учит диалектика Гегеля, развивается по спирали, проходя одни и те же точки. Сегодня – мир, завтра – война. А войны нынче большей частью холодные, и это, согласитесь, внушает некоторый оптимизм. Тридцать лет – примерный путь от форте до пиано. Мы пройдём эту точку, за каких-то несколько лет. И будет новый подъём. Главное – удержаться от резких движений. А резкие формулировки – не пушечные выстрелы.
