Вооружённый конфликт между Индией и Пакистаном завершился – Нью-Дели и Исламабад договорились о прекращении огня. Участие в примирении двух ядерных государств приняли около 30 стран. На этом фоне нельзя не вспомнить, как 50 лет назад аналогичное индо-пакистанское противостояние успешно урегулировал СССР, добиться чего удалось благодаря грамотной работе советской дипломатии.
Отношения словно у кошки с собакой между Пакистаном и Индией сложились сразу же, как только оба государства появились на политической карте мира. Не успели высохнуть чернила на документе о независимости бывших колоний Британской империи, как разгорелась первая индо-пакистанская война. Предметом спора стал управляемый индийцами, но при этом населённый мусульманами регион Джамму и Кашмир – деливший Индостан лорд Рэдклифф то ли случайно (официальная версия), то ли намеренно (куда больше похоже на правду) провёл границу так, чтобы между двумя странами появилась спорная территория. И хотя война длилась недолго и закончилась перемирием, все понимали – новая стычка неизбежна. Ведь если одна сторона заявляет об «исконно индийской земле», а другая твердит о «несправедливо отторгнутых территориях, политых кровью отцов и дедов», причём каждая использует спор для достижения политических целей, достигнуть согласия им не удастся.
За Кашмир!
Роковой момент наступил в 1965 году. В январе на выборах президента Пакистана вновь победил генерал Мухаммед Айюб Хан, ранее занявший пост главы государства в результате военного переворота. Тот факт, что даже в условиях жёсткого контроля каждый третий избиратель отдал свой голос его конкурентке – сестре основателя независимого Пакистана Фатиме Джинне, видимо, встревожил Айюб Хана. В результате вспомнился древний как мир способ укрепить свою власть и покорить сердца граждан – провести маленькую победоносную войну. Повод быстро нашёлся: в декабре 1963 года из мечети Хазратбал в Кашмире пропала священная реликвия. Молва быстро определила, что её похитили индийцы, что привело к погромам. Теперь полузабытый казус белли пришёлся как нельзя кстати. Войны пакистанцы не боялись, помня, как тремя годами раньше китайцы в ходе конфликта в Аксайчине в труху разбили 4-ю пехотную дивизию индийской армии. В результате пакистанский генштаб инициировал операцию «Гибралтар». В её рамках тысячи военнослужащих тайно перешли границу, занимая господствующие высоты, разрушая мосты и призывая местное население к восстанию. Получив из Карачи ответ, что пакистанских военных в Кашмире нет, а действуют там неизвестные боевики, в Дели не стали раздумывать и двинули войска вперёд.
Довольно скоро конфликт перерос в полноценную войну. Однако даже месяца боевых действий хватило, чтобы обе стороны поняли – победой она ни для кого не закончится. Обе армии несли большие потери и теряли технику, при этом не достигая заметных успехов. Обеспокоенность по поводу сложившейся ситуации царила не только в Карачи и Дели, но также в Вашингтоне и Москве. Во-первых, США и СССР, к тому времени привыкшие «воевать по глобусу», тревожились о своём влиянии в Азии, распространению которого эта война явно мешала. Во-вторых, за горизонтом конфликта вовсю маячил Китай, которому взаимное ослабление Пакистана и Индии шло только на руку. В результате Соединённые Штаты и Советский Союз через площадку ООН наперебой призывали стороны к миру. Однако сесть и договориться друг с другом, позабыв обиды, индийцы и пакистанцы не могли даже в мыслях. Требовался миротворец, который бы свёл противников вместе и организовал переговоры. Понимая, насколько в регионе вырастет роль государства-посредника, американский Госдеп и советский МИД решили убедить пакистанцев и индийцев принять помощь. К большому сожалению для Вашингтона, довольно скоро выяснилось, что ловить ему в этой игре нечего.
Вероятные итоги стартовавших сегодня в США президентских выборов оценила офпред российского МИД. По ее словам, не имеет значения, кто в результате победит.
Мягкая сила Москвы
Причиной тому стали множественные ошибки американских дипломатов и столь же множественные успехи их советских коллег. Независимую Индию в Вашингтоне поначалу рассматривали как будущего союзника в идущей холодной войне, однако провозглашённая в 1949 году Джавахарларом Неру «политика неприсоединения» вызвала в США острую реакцию – мировая империя не могла себе представить, что какие-то смуглые люди в набедренных повязках решили отказаться от сотрудничества с ней. Справедливости ради стоит отметить, что похожим образом к позиции Дели отнеслись и в Москве. Однако профессор МГИМО Сергей Лунёв отмечает: после смерти Сталина Советский Союз отказался от чёрно-белого видения мира, основывавшегося на принципе «кто не с нами, тот против нас». В итоге, пока американцы делали ставку на силовые методы и прямо называли нейтральную позицию Индии как «антизападную», СССР, ничего не навязывая, налаживал с азиатскими странами отношения путём предложения дружбы без обязательств. Уже в 1954 году Москва предложила Дели свою помощь в строительстве металлургического завода, возводить который «страны западного капитализма» соглашались лишь на весьма жёстких условиях. Затем было подписано советско-индийское соглашение о сотрудничестве в области строительства в Индии промышленных предприятий. Согласно ему советская сторона брала на себя проектирование и оказание технической помощи Индии при строительстве заводов тяжёлого машиностроения, горно-шахтного оборудования, оптического стекла, а также теплоэлектростанции в Нейвели и угольных предприятий в районе каменноугольных месторождений Корба. Для этого Москва предоставила Дели кредит на сумму около 600 млн рупий. Позже СССР назвал португальскую колонию Гоа частью Индии, тогда как США заняли противоположную позицию. Развивалось и военно-техническое сотрудничество: Советский Союз согласился построить в Индии завод по производству истребителей Миг-21, а также предоставил кредит в размере 300 млн долларов на закупку самолётов, вертолётов и танков-амфибий. В результате даже оппозиционные правые партии начали говорить, что дружба с СССР для Индии выгоднее, чем с США. В Белом доме попытались было исправить ситуацию, для чего администрация Кеннеди выделила 2 млрд долларов для содействия реализации Третьего пятилетнего плана развития Индии, но было уже поздно. Проведённый в стране соцопрос показал: большинство индийцев сочли, что американцы присылают помощь только потому, что таким образом хотят перетянуть Индию на свою сторону, тогда как «руси» делают это бескорыстно и от души.
Похожим образом сложились и отношения с Пакистаном, который с самого начала своего существования выступал как союзник Америки. После того как госсекретарь Джон Фостер Даллес в 1956 году побывал в Пакистане, тот открыто провозгласил себя стратегическим партнёром США в регионе. Однако Вашингтон перехитрил сам себя. Американцы долгое время поставляли пакистанцам своё оружие, одновременно продавая его индийцам. При этом США устанавливали ограничение на его применение – вооружение предоставлялось для отражения возможной агрессии со стороны коммунистических государств, а не для использования на индо-пакистанской границе. Потому разгоревшийся конфликт вызвал в Вашингтоне недовольство, а в Карачи и Дели недоумение – зачем нужно оружие, если его нельзя применять? Кроме того, комитет по международным делам конгресса провалил законопроект о помощи Пакистану, решившему проводить собственную политику. После чего Айюб Хан недвусмысленно заявил, что «ищет друзей, а не хозяев».
Знаменитый сербский теннисист Новак Джокович не смог попасть в США, так как до сих пор не сделал прививку от COVID-19. Он намеревался поучаствовать в турнире Индиан-Уэллс и Майми.
В итоге оказалось, что отношения с СССР у Пакистана оказались в моменте намного лучше, чем с США. Залогом чему опять же оказалась позиция тогдашнего советского правительства, решившего вести политику с оглядкой на стратегические интересы, а не старые обиды. Так, в 1960 году над СССР был сбит американский самолёт-разведчик У-2, стартовавший с территории Пакистана. Как пишет доктор исторических наук Вячеслав Белокриницкий, Москва публично обвинила Карачи в содействии шпионской деятельности, а пакистанский посол был вызван в Кремль, где Хрущёв показал на карте Пешавар, дав понять, что он станет целью для советского возмездия. Однако всего через год после кризиса в отношениях СССР подписал с Пакистаном договор об экономическом и техническом сотрудничестве в поисках нефти и газа, а затем заключил соглашение о поставках советской сельскохозяйственной техники на общую сумму 11 млн долларов.
В связи с этим неудивительно, что когда в августе 1965 года председатель правительства СССР Алексей Косыгин обратился к властям Пакистана и Индии с призывом прекратить огонь и приступить к переговорам при посредничестве Москвы, то предложение не выбросили в корзину, хоть и временно положили на дальнюю полку. Когда же в сентябре после резолюции Совета Безопасности ООН индийцы и пакистанцы опустили оружие, вопрос о том, кто выступит в роли миротворца, устраивающего обе враждующие стороны, был практически решён – конечно же, Советский Союз.
Из врагов в друзья
Местом для проведения переговоров был выбран Ташкент – в Москве рассудили, что в столицу советского Узбекистана индийцам и пакистанцам, во-первых, будет удобнее ехать, во-вторых, восточный колорит для них ментально ближе. Конечно же, СССР старался не ради голой идеи – предполагалось, что дипломатическое посредничество позволит вывести Индию и Пакистан из-под влияния Запада. Потому старались вовсю. Для того чтобы высокие гости не почувствовали себя ущемлёнными (Восток – дело тонкое!), для их размещения были выбраны похожие здания, в которых уравняли весь антураж – вплоть до посуды и занавесок. Впрочем, главная сложность заключалась в другом – президент Пакистана Мухаммед Айюб Хан и премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри категорически отказывались разговаривать друг с другом. Потому главе советской делегации Алексею Косыгину пришлось метаться между резиденциями Шастри и Айюб Хана, склоняя их к компромиссу. «В переговорах Косыгин был предельно вежлив, тактичен, не доминировал, осторожно убеждал того и другого лидера. Говорил примерно так: «Альтернатива примирению – продолжение войны... Можно, конечно, сейчас разъехаться, но через год, два, пять лет вы вернётесь к тем же вопросам, но уже затратив миллиарды на войну... Начните с чистого листа, сделайте первый шаг, ведь вы части в своё время единой страны, с одной историей, культурой, языками… Всё равно рано или поздно вы сядете за стол переговоров, так давайте договоритесь сейчас... Не разумнее ли оставить некоторые проблемы в подвешенном состоянии (он имел в виду Кашмир) и договориться хотя бы о нормализации отношений?» Он не только призывал, а глубоко погрузился в проблему и находил нужные слова и формулировки для включения в текст будущей декларации», – пишет советник МИД РФ Андрей Вавилов, участвовавший в подготовке конференции.
Парламентарии позволяют главе РМ Артему Здунову бесплатно отдыхать в любой стране планеты
«Пока не были улажены основные политические разногласия, остальным министрам делать было нечего, особенно министрам обороны. Малиновский, помню, скучал. На завтраке, который устроил Шастри в честь советской делегации, нашего военачальника очень расстроил тот факт, что, согласно индийской традиции, не подали спиртного. Видимо, это отразилось на его лице, и большой знаток советских руководителей Трилоки Натх Кауль, посол Индии, подмигнув Малиновскому, сделал знак одному из официантов. Тот подошёл к маршалу, забрал его фужер, наполненный минеральной водой, и поставил другой, тоже с бесцветной жидкостью. Малиновский, отведав напитка, явно повеселел», – вспоминал кремлёвский переводчик Виктор Суходрев.
Тем временем глава советской дипломатии Андрей Громыко в кулуарных беседах обрабатывал своих индийских и пакистанских коллег. «Мистер Нет», как его за принципиальность и неуступчивость прозвали американцы, убеждал: даже 10 лет переговоров лучше, чем один день войны. В итоге их с Косыгиным усилия увенчались успехом. 10 января 1966 года стороны подписали соглашение о мире, названное Ташкентской декларацией. Согласно ей Индия и Пакистан договаривались об отводе войск на изначальные позиции, возобновлении дипломатических отношений, а также восстановлении экономических и торговых связей. После чего произошло то, что ещё недавно казалось невозможным: Айюб Хан и Лал Бахадур Шастри вместе поужинали наедине. Это была настоящая победа советской дипломатии.
Буквально за считанные часы, вспоминал Суходрев, индийцы и пакистанцы, прежде бывшие заклятыми врагами, начали вести себя будто закадычные приятели. На торжественном приёме, устроенном по случаю завершения конференции, они поначалу сидели за разными столами, однако затем принялись общаться, а после и вовсе устроили в фойе гостиницы дружескую попойку – про войну уже никто и не вспоминал.
Сердце или яд?
Увы, торжество омрачило неожиданное трагическое событие – в ночь после подписания декларации в своей резиденции скончался Лал Бахадур Шастри. Ничего хуже представить было невозможно. Учитывая, что смерти индийского премьера предшествовал его ужин с Айюб Ханом, естественно, что тут же поползли слухи об отравлении. Однако, как установили врачи, Шастри погубил инфаркт, который стал для него уже четвёртым по счёту, при том, что о первых трёх общественности не сообщалось. О причинах инфаркта можно догадаться: переговоры проходили крайне тяжело, а после подписания декларации Шастри позвонил жене, спросив её о впечатлении от итогов мирной конференции. «Она сказала, что это плохой результат. Наверное, её слова Шастри воспринял болезненно», – заключает Андрей Вавилов.
Траурную церемонию советская сторона проводила со всем дипломатическим этикетом. По приказу маршала Малиновского распилили гаубицу, чтобы положить на её лафет тело Шастри. На всём пути в аэропорт процессию провожали стоящие у дороги граждане – всего собралось около полумиллиона человек. Гроб в самолёт внесли Алексей Косыгин и Айюб Хан. Позже в Дели советский премьер провёл встречу с Индирой Ганди, которая стала преемницей Шастри на посту главы правительства. В итоге сотрудничество СССР и Индии значительно укрепилось, а в 1971 году был подписан программный договор о мире и дружбе, отголоски которого влияют и на нынешнюю российскую политику в регионе.
Тем не менее подозрения о том, что Шастри стал жертвой политического убийства, продолжают жить. Как пишет Вавилов, в 1977 году индийское правительство учредило комиссию для расследования обстоятельств смерти Шастри. Одновременно сообщалось о подозрительных инцидентах с важными свидетелями, направлявшимися на заседание комиссии: доктор Чугх погиб в автомобильной катастрофе, а личный повар Шастри также внезапно оказался ранен при аварии другого автомобиля. А уже в наше время в Индии вышел фильм Tashkent Files, в котором выдвигается версия об умерщвлении Шастри с участием КГБ.
