На ранних стадиях пандемии Covid-19 было принято разделять страны и их ответные меры в соответствии с политическими системами, и многие объясняли успех Китая в борьбе с вирусом его авторитаризмом. Однако теперь становится ясно, что настоящая разделительная линия носит не политический, а географический характер.
Независимо от того, является ли страна демократической или авторитарной, островной или континентальной, конфуцианской или буддийской, коммунитарной или индивидуалистической, восточноазиатской, юго-восточной или австралийской, она справилась с Covid-19 лучше, чем любая европейская или североамериканская.
Хотя эта линия не совсем очерчивает полушарие, она достаточно близка, чтобы наталкивать на размышления. Даже худшие (с точки зрения общественного здравоохранения) страны Азии, такие как Филиппины и Индонезия, контролировали пандемию более эффективно, чем крупнейшие и богатейшие страны Европы. Несмотря на разумные сомнения относительно качества и точности сообщаемых данных о смертности в случае Филиппин (и Индии), факт остается фактом: вероятность смерти от Covid-19 в 2020 году была гораздо выше для европейцев или американцев, чем для жителей Азии.
Для объяснения этих различий срочно необходимы всесторонние междисциплинарные исследования. Поскольку многие из наших нынешних представлений носят анекдотический и недостаточно общерегиональный характер, они уязвимы для политической эксплуатации и искажения. Чтобы помочь всем странам подготовиться к будущим биологическим угрозам, необходимо изучить несколько конкретных вопросов. Во-первых, это опыт вспышек SARS, MERS, птичьего гриппа и других заболеваний во многих азиатских странах, который оставил в наследство готовые системы здравоохранения и восприимчивость общественности к сообщениям о предотвращении передачи инфекции.
Очевидно, некоторые азиатские страны извлекли выгоду из существующих структур, предназначенных для предотвращения вспышек туберкулеза, холеры, брюшного тифа, ВИЧ/СПИДа и других инфекционных заболеваний. Например, по состоянию на 2014 год в Японии было 48 452 медицинских сестры (PHN), 7266 из которых работали в центрах общественного здравоохранения, где их можно было быстро мобилизовать для оказания помощи в отслеживании контактов с Covid-19. Можно сравнить эти цифры с данными по Англии, где в 2014 году всего 350-750 PHN обслуживали 11000 пациентов (население Англии примерно вдвое меньше, чем в Японии).
Нам также нужно лучше понимать влияние конкретных действий, таких как быстрое закрытие границ и приостановка международных поездок. Аналогичным образом некоторые страны намного лучше справились с защитой домов престарелых и других объектов для пожилых людей - особенно в странах (Япония и Южная Корея) с высокой долей людей старше 65 лет.
Более того, эффективность коммуникаций в области общественного здравоохранения явно различается в разных странах, и возможно, что генетические различия и прошлые программы противотуберкулезной вакцинации могли помочь ограничить распространение коронавируса. Только при тщательном эмпирическом исследовании у нас будет информация, необходимая для подготовки к будущим угрозам.
Многие также задаются вопросом, что означает относительный успех Азии в этом году для государственной политики и геополитики после пандемии. Если будущие историки захотят установить точную дату начала «азиатского века», у них может возникнуть соблазн выбрать 2020 год, точно так же, как американский издатель Генри Люс датировал «американский век» началом Второй мировой войны.
Офпред ведомства предупредила немецкие власти об очевидных последствиях, к которым могут привести попытки мешать работе российских журналистов в Германии.
Но это конкретное сравнение предполагает, что любое подобное суждение может быть преждевременным. В конце концов Америка Люси была индивидуальной сверхдержавой. Выйдя победителем из войны, она продолжит утверждать и определять свою эпоху (в соревновании с другой сверхдержавой, Советским Союзом). Азиатский век, напротив, будет представлять собой целый континент, состоящий из множества стран.
Другими словами, дело не только в Китае. Безусловно, растущая новая сверхдержава заметно преуспела в борьбе с пандемией после первых неудач и отсутствия прозрачности. Но его возможности для утверждения системного превосходства ограничиваются тем фактом, что многие другие азиатские страны добились такого же успеха без помощи Китая.
Послевоенное сравнение также может быть преждевременным по экономическим причинам. Экономические показатели азиатских стран в 2020 году не соответствовали успеху их ответных мер на пандемию. В то время как Вьетнам, Китай и Тайвань превзошли остальной мир с точки зрения роста ВВП, Соединенные Штаты не так уж плохо себя чувствуют, несмотря на неспособность справиться с вирусом. Согласно прогнозам, указывающим на сокращение на 3,6% за год, США находятся в лучшем состоянии, чем любая европейская экономика, а также Япония, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины и другие страны Азии. По сравнению с США многие азиатские экономики более подвержены запретам на торговлю и поездки, которые глубоко врезаются в индустрию туризма.
Хотя в 2020 году показатели Китая в области здравоохранения и экономики были лучше, чем на Западе, он не нашел и не искал политических или дипломатических преимуществ от кризиса. Во всяком случае Китай стал более агрессивным по отношению к соседям и таким странам как Австралия. Это говорит о том, что китайские лидеры даже не пытаются создать сеть друзей и сторонников.
Подход Китая к вопросу реструктуризации международного долга - особенно к тем, которые связаны с его инициативой «Один пояс, один путь», станет ключевым испытанием в 2021 году.
Возможно, еще слишком рано объявлять новую историческую эпоху; но еще не рано начать усваивать уроки успехов в области общественного здравоохранения в Азии.
