Генеральная прокуратура обратилась в суд с иском к Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), её незыблемому председателю 72-летнему Михаилу Шмакову и дочернему предприятию федерации «Курортное управление (холдинг) г. Кисловодск». Как считают в надзорном ведомстве, ФНПР незаконно распродала санатории, расположенные на курортах Кавказских Минеральных Вод. Здравницы профсоюзы получили безвозмездно после распада СССР.
Иск, поданный Генпрокуратурой в Гагаринский суд Москвы, относится к временам, минувшим настолько давно, что многим уже наверняка казалось, что копаться в прошлом вряд ли кто станет. Тем не менее недаром говорят, что в России надо жить долго, а всё, что выглядело тайным, на деле будет записано, подшито в нужную папочку и однажды непременно предъявлено.
Расторговались
Как утверждают в ведомстве Игоря Краснова, ещё в 2005 году ФНПР и Федерация профсоюзов Ставропольского края создали холдинг ООО «Курортное управление г. Кисловодск», передав ему санатории и другие объекты курортной инфраструктуры, безвозмездно полученные профсоюзами после распада СССР. Новой структуре достались самые крупные здравницы, прежде принадлежавшие советским профсоюзам на Кавминводах: санатории «Родник», «Лесная поляна», «Ленинские скалы», Санаторий имени Лермонтова в Пятигорске, санаторий «Виктория» в Ессентуках, «Нарзан», «Пикет», «Москва», «Сосновая роща» в Кисловодске, санаторий «Дубрава» в Железноводске, а также бальнеогрязелечебницы в Пятигорске, Кисловодске и Железноводске – всего 25 объектов.
Появление холдинга, с одной стороны, выглядело оправданно – так управлять двумя десятками санаториев проще. С другой, как считают прокуроры, появление новой управленческой структуры с кучей «дочек» привело к огромным тратам на их содержание, что повлекло за собой подорожание профсоюзных путёвок. Кроме того, здравницам пришлось отдавать холдингу до трети своего дохода в качестве арендной платы (!) за имущество, которое прежде находилось у них в управлении. Понятно, как это сказывалось на состоянии санаториев и качестве их работы.
В конце 90-х нередко использовалась такая схема. Понимая, что украсть и сбежать проще и выгоднее, чем вкладывать и развивать, «красные директора» искусственно начинали приводить предприятия в упадок, после чего за копейки продавали их новому «эффективному собственнику», унося в конверте полученный жирный бонус. История с профсоюзными санаториями напоминает эту схему. Как пишет «Коммерсантъ», за время своей работы холдинг продал свыше 50 объектов стоимостью более 781 млн рублей. Кроме того, в уставный капитал «третьих лиц» было передано 30 объектов стоимостью около 500 млн рублей, 12 из которых затем получили новых хозяев. Привлечённые полицией эксперты установили, что при продаже этих объектов разница между рыночной стоимостью и стоимостью их реализации составила 303 млн рублей. Кому достались эти деньги, можно только догадываться.
Разобраться в работе холдинга ставропольские силовики пытались с 2019 года. По итогам проверки, проведённой ГУ МВД РФ по Северо-Кавказскому федеральному округу, прокурор Кисловодска обратился в суд с требованием о ликвидации ООО «Курортное управление (холдинг) г. Кисловодск» и признании ничтожными сделок по продаже санаторного имущества. Позже в суд обратилась Федеральная налоговая служба, заявив, что холдинг был создан с «существенными нарушениями действующего законодательства и осуществлял свою деятельность противозаконно».
Деньги главы ФНПР Михаила Шмакова оказались не по зубам Генпрокуратуре
Тем не менее ни прокурорам, ни налоговикам не удалось достичь желаемого – в исках им было отказано. После чего прозвучали мнения, что иного ожидать и не стоило. Санатории – самый ценный и доходный актив Кавминвод, их контролируют влиятельные игроки, и нарушать сложившийся статус-кво никому не интересно. Потому то, что в дело вступила Генеральная прокуратура, считают плохим сигналом лично для Михаила Шмакова. Ведь за долгие годы его руководства ФНПР накопилось столько всего, что генпрокурор Игорь Краснов может взять в руки уже не Гражданский, а Уголовный кодекс.
«Тащи с работы каждый гвоздь!»
Действительно, припомнить Шмакову можно многое. О том, что ФНПР больше походит на закрытую бизнес-структуру, чем на профсоюзную организацию, за 30 лет говорилось уже сотни раз. Вряд ли можно назвать хоть один серьёзный трудовой конфликт, где ФНПР и Шмаков открыто выступили бы с позиций рядовых работников. Складывается впечатление, что вся роль бессменного лидера федерации сводится к тому, чтобы 1 мая с улыбкой пройти во главе колонны демонстрантов и снова произнести пафосную речь. Тем временем сам Шмаков совсем не похож на пролетария – скорее его место в списке «Форбс» среди олигархов.
Откуда могли взяться капиталы? Подсчитано, что после распада СССР профсоюзы унаследовали 2582 объекта, в числе которых были санатории, гостиницы, стадионы, земельные участки и т.д. По различным оценкам, к настоящему времени до 60% полученных активов могли быть проданы. В самом факте продажи нет ничего криминального. Другой вопрос, по какой цене объекты ушли в новые руки. На фоне новости о поданном иске из разных регионов страны уже приходят похожие истории. В Волгоградской области вспоминают о том, как в 2017 году малопонятной московской компании всего за 20 млн рублей достался известный в регионе санаторий «Дубовка», а забайкальские СМИ пишут о мутной продаже Дворца спорта в Чите, доставшегося сыну авторитетного коммерсанта.
Впрочем, если здесь руководитель ФНПР ещё может сослаться на самодеятельность его региональных коллег, то в случае с ООО «Подсобное сельское хозяйство «Балабаново» объясниться ему всё-таки придётся. Крупное аграрное предприятие было учреждено в Калужской области ФНПР и его местным подразделением в 2003 году. Затем калужские профсоюзы вдруг щедро передали свою долю федерации, которая, в свою очередь, продала долю в «Балабанове» некоему ООО «Универсал 2008». Итогом же всех этих схем стало то, что в 2017-м владельцами предприятия – вот неожиданность! – оказались супруга и брат Михаила Шмакова.
Вопросы могут возникнуть и к сыну профбонзы. По сообщениям СМИ, Виктор Шмаков является владельцем земельных участков во Владимирской области, на которых расположен горнолыжный комплекс. Также сообщалось, что Виктор Шмаков владел фирмой «Арт-Микс», которая занималась организацией праздников для ФНПР – надо полагать, не без выгоды для себя.
Наконец, прокуроров может заинтересовать бюджет ФНПР, который организация тщательно старается не раскрывать. А ведь он по определению должен быть прозрачный, так как являющиеся членами профсоюза работающие граждане регулярно ежемесячно перечисляют ФНПР взносы.
В 2016 году РБК подсчитал, что общая сумма получаемых организацией Шмакова взносов может составлять 67,9 млрд рублей в год. По идее, эти деньги должны идти на организацию отдыха, поддержку спорта, охрану труда, матпомощь и т.д., однако сколько раз ни вставал вопрос о том, какие суммы ФНПР тратит на собственное содержание, а какие на поддержку трудящихся, он оставался без ответа.
Конкретно
«Михаил Шмаков – в первую очередь бизнесмен и лишь потом политик», – ещё в 2000 году утверждал председатель Международной конфедерации профсоюзов Юрий Воронцов. Впрочем, именно политика во многом и обеспечила его незыблемое положение. «Шмаков ведёт себя политически лояльно, обеспечивая поддержку власти в решающий момент», – отмечал президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. Действительно, при поддержке ФНПР в 2004 году была принята монетизация льгот, а в 2018-м Шмаков «от лица трудящихся» высказался против того, чтобы вопрос о повышении пенсионного возраста решался на всенародном референдуме. Также, как отмечали наблюдатели, именно при согласии ФНПР был принят новый Трудовой кодекс, лишивший профсоюзы возможности сопротивляться массовым сокращениям, и уничтожена система «внятной» тарификации зарплат бюджетников. Потому все эти годы все претензии скатывались со Шмакова, будто с гуся вода.
Почему же столь полезного человека решили расстроить исковым заявлением в суд? Версия налицо: вполне возможно, что кто-то из принимающих решение лиц вспомнил сказку о голом короле. Ведь Шмаков несколько десятилетий рассказывал о мощности федерации, которая имеет влияние в обществе и может повести за собой миллионы. По данным ФНПР, в стране действует свыше 144 тыс. первичных профсоюзных организаций, актив которых составляют 1,9 млн человек – экая сила! Однако соцопросы стабильно показывали, что профсоюзы для россиян не более чем пустой звук. В 2019 году 53% опрошенных заявили ВЦИОМу, что профсоюзные организации не помогают при защите трудовых прав. А в сентябре прошлого года другой опрос показал, что только 14% сотрудников, состоящих в профсоюзе, могут назвать его главу и название организации.
О каком влиянии на массы можно говорить после этого? «Сбитому лётчику» не то что не положено «золотого парашюта». Тут бы вообще не сесть.
